Стоит ли говорить, что я вцепилась в руку девушки так, словно она моя соломинка? Не хотелось, чтобы меня «подарили». В машине Дорогов разглагольствовал, расписывая нашу совместную жизнь, а я лишь морщилась от отвращения. Сынок у чудовища вырос не таким болтливым. Не знаю, чего добивался Владимир этой речью: испугать меня или донести, что я его собственность так или иначе, но одно уяснила прочно, — Дорогов будет держать меня рядом, пока не убедится, что Честенер мёртв. Главная моя задача — родить династии Дороговых здорового наследника, а потом служить женщиной.
Я же в ответ лишь отмалчивалась, понимая, что мой обман может раскрыться в любую минуту. Потребует ли Дорогов пройти тест или потащит на УЗИ, и афёре конец. А «служить женщиной» не улыбалось. Вспомнив творящееся в доме Дорогова безумие, я вздрогнула. Неудивительно, что жена Владимира сошла с ума. Лишь прирождённые шлюхи, вроде Карины, способны выдержать такую «службу». Но ей, это, похоже, нравится. Я поёжилась, и Юки обняла меня за плечи, пытаясь согреть. Благодарная за капельку тепла, я улыбнулась через силу, хотя хотелось рыдать.
Дом, в который привёз меня Дорогов, был огромным и тоже утопленным в зелени. Это и сыграло нам с Юки на руку. Стоило Дорогову и его псам войти в ухоженный двор, как на них набросились быстрые охранники. Карина молча упала на землю и замерла, будто медведя увидела и притворилась мёртвой, а Юки оттащила меня к деревьям. Дорогов кивнул одному из охранников на меня:
— За неё отвечаешь жизнью.
И он ответил. Когда развязалась драка, он закрыл нас с Юки собой. Раненый, упал на колено, но отбился от одного из нападающих. Мне повезло не только в этом. Не знаю, как и почему, но якудза, видимо, действительно что-то подозревали. Невысокий японец со звериным выражением лица прокричал Дорогову что-то о предательстве. Тот попыталася вразумить:
— Тэкео, не стоит горячиться. Давай поговорим!
Японец ответил на своём, что действие лучше тысячи слов. Пока они «спорили», Юки, навалившись на меня своим маленьким телом, испуганно прижимала меня к газону. Я сморгнула слезу, не зная, как реагировать на неожиданную самоотверженность девушки, понимая, что она защищает не потому, что я ей понравилась, а потому что жизнь окусан, что носит ребёнка под сердцем, важнее жизни служанки. И лишь когда наступила тишина, Юки отпустила меня, помогла подняться и подвела к Дорогову, а раненый охранник хромал за нами.
Я посмотрела на того самого японца, которого Дорогов называл Тэкео. Лет тридцать, жёсткий взгляд, плотно сжатые губы, руки и шея в татуировках. Когда Карина распахнула на нём кимоно и опустилась на колени, я заметила, что всё тело японца словно расписная ваза. Когда Тэкео, всаживаясь в рот Карины, закрыл глаза и глухо застонал, я отвела глаза. Вот обязательно это делать здесь? В окружении множества людей? Некоторые едва держались на ногах и зажимали раны.
Дорогов же, смотрел на «работу» блондинки загоревшимся взором. Я передёрнулась: он точно больной! Но когда Владимир приказал Юки ублажить его, я не смогла сдержаться. Схватила девушку за руку и, глядя в глаза Дорогову, заявила:
— Нет.
Глаза Дорогова полыхнули яростью, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы двери дома неожиданно не распахнулись. Тэкео, выругавшись, отпихнул Карину ногой, и девушка с криком упала на землю. Японец, гортанно крича, торопливо приводил одежду в порядок. (25da8)
Дорогов мгновенно забыл обо мне. Приказав всем опуститься на колени, сделал это и сам. Я медленно села на землю и, не отрываясь смотрела, как японцы выстраиваются в ряд. Неужели мне повезло, и сейчас я увижу одного из старейшин? А я всю голову сломала, пытаясь придумать, как мне попасть в дом, желательно живой и не отсасывая никому…
Но вместо старейшины, в дверях показались два японца. Они кого-то тащили… Голова пленника покачнулась, и сердце застыло в моей груди, когда я узнала в окровавленном человеке Честенера.
Перед глазами на миг потемнело, тело оцепенело, мысли словно заволокло туманом, но я сжала челюсти. Нет! Нельзя поддаваться слабости, сознание мне ещё пригодится. Макс жив. Я знаю, что он жив! Точно же жив… Монстр проклятый, я сама тебя убью, если ты погиб!
Глава 69. Поля
Ярость, пусть и с сумасшедшинкой, придала мне сил, и я поднялась на ноги. Я помогу ему во что бы то ни стало! Посмотрела перед собой и увидела старца в окружении свиты. Часть тех, кто сопровождал старика, были одеты в вышитые золотом японские наряды, часть в строгие деловые костюмы. На старце же было обыкновенное белое кимоно, а длинные седые волосы заплетены в косу.
Я задержалась взглядом на перстне, что темнел на руке пожилого японца, — единственное украшение старика. Изготовленное из цельного куска нефрита, с изображением оскалившегося дракона, оно указывало на статус владельца.
Спина похолодела: передо мной был один из старейшин, а я так легкомысленно вскочила с колен! Наблюдая за тем, куда несли Макса, я не заметила, как следом вышел один из самых уважаемых людей в этом городе.
Дорогов прошипел:
— Идиотка… ты уже труп.
А Тэкео бросился ко мне и приставил лезвие к горлу. Жить мне осталось пару секунд, как вдруг я вспомнила разговор с отцом. Тогда он был трезв и, посмотрев на меня, произнёс: «Пелагея, дочка, запомни. Если когда-нибудь судьба занесёт тебя в Японию, и ты попадёшь в беду, ищи старого человека и произнеси то, что я сейчас скажу». Он заставил меня повторить несколько раз то, что прозвучало для меня «абракадаброй», пока не убедился, что я говорю правильно.
Перевести эти ритуальные слова дословно он не смог, лишь объяснил примерное значение. Но, чтобы меня поняли, нужно найти действительно человека из той части прошлого страны, когда ритуалы имели силу заклинаний.
Сейчас, понимая, что жизни, — и моя, и Макса, — висят на волоске, — я в установившейся тишине чётко произнесла слова, что заставил меня выучить отец. Тэкео, покрасневший от ярости, что женщина не только посмела подняться перед старейшиной, но и заговорила, надавил на меч, и я судорожно вдохнула в ожидании боли, как старец поднял руку.
Когда меч перестал холодить кожу моей шеи, я едва не упала. Покачнувшись, с трудом устояла, — меня поддержал за руку тот самый старик! На лицах японцев отразилось такое изумление, будто у меня на спине неожиданно выросли лисьи хвосты (намёк на персонажа из японской мифологии — кицунэ).
— Ты знаешь, что это означает, дитя? — голос старика напоминал шелест камышей.
Пришлось кивнуть, хоть я знала примерно, что это просьба защиты, что я назвалась его приёмной дочерью. В России тоже был похожий ритуал, когда человек передавал свой крест другому и становился его духовным братом. Сейчас мне предстояло что-то отдать, но я с ужасом понимала, что у меня ничего нет. Поддавшись порыву, упала на колени перед Тэкео и, собрав свои волосы в ладонь, зажмурилась и отреза их об острое лезвие меча японца.
Поднявшись, протянула жертву старцу и, ощущая непривычный ветерок на оголённой шее, напряжённо замерла в ожидании ответа. Я понятия не имела, всё ли сделала правильно, отец лишь заставил запомнить слова, но вряд ли всё так просто.
И вдруг старик улыбнулся: одними кончиками сухих губ, но всё же! Шагнул ко мне и забрал отрезанные волосы. Спросил:
— Что ты хочешь, мусумэ?
Едва сдерживая торжество, я повернулась к коленопреклонённому Дорогову и произнесла по-японски:
— Я прошу казни этого человека. Он много раз предал вас, со. Он чудовище и вор!
— Сука, — прошипел Дорогов, с ненавистью глядя на меня. — Что за ахинею ты несёшь?
Тэкео шагнул вправо и приставил меч к горлу Владимира:
— Молчи, тварь, пока мусумэ говорит!
— Я могу рассказать всё, что знаю, потому что видела все доказательства его предательства. — Я смотрела на белое лицо Дорогова, его бегающий в поисках спасения взгляд, и наслаждалась местью за Макса. — Доказательства собирал тот человек, которого только что вынесли из вашего дома, — я опустилась на колени и сложила ладони в умоляющем жесте: — Он много сделал, чтобы вывести этого человека на чистую воду. Умоляю, пощадите его.
— Что-то ещё? — прошелестел старик.
— Благодарю за милость, — я припала лицом к земле, искренне благодаря судьбу, отца и этого старца.
Тот пошёл дальше, а мне помогли подняться. Люди Тэкео смотрели на меня с изумленным уважением, а сам он подошёл вплотную и процедил:
— Я выслушаю всё, что ты знаешь, а потом мы решим судьбу этого человека, — он показал на Дорогова острием оружия. — Если дела его будут так страшны, как ты говоришь, легенды о его смерти будут рассказывать наши внуки.
Японцы схватили белого, едва держащегося на ногах Владимира, и увели в дом. Та же участь ждала и его людей, лишь Юки я не дала забрать, да того парня, что получил ранение за меня:
— Это мои люди, — хмуро заявила я.
Да, рисковала, но… Как иначе? Карина тоже смотрела на меня так, словно я была её последней надеждой, но я проигнорировала молчаливую мольбу той, что изранила моего монстра, оставив ему незаживающее годами раны. Визжащую женщину утащили за волосы. Мне не было жаль Карину, вот ни чуточки! Она сама выбрала свою судьбу… А, судя по похотливым взглядам, которые японцы бросали на добычу, ей понравится у новых хозяев.
Глава 70. Поля
После того, как я несколько часов рассказывала Тэкео и его людям о преступлениях Дорогова из той папки, которую пролистала у Честенера, записала все имена, которые запомнила, меня, наконец, отвели к Максу.
Не в силах сдержать слёз, я бросилась к нему, обнимая, целуя, ощущая на губах вкус крови.
— Какой же ты монстр! — шептала я, прижимая к груди его голову. — Ну, зачем ты полез? Ты же мог погибнуть, Макс…
Заглянула в его льдистые глаза и улыбнулась сквозь слёзы. Макс медленно, будто не веря, что это я, протянул руку и прикоснулся к моей щеке, стёр подушечкой большого пальца слезу, а затем порывисто прижал меня к себе так, что стало нечем дышать.