Ник, выросший в Афинах, был в Парфеноне раз десять. Но глазами Дарси он словно увидел его заново. Она была в восторге.
– Трудно поверить, что на земле все еще сохранилось что-то, что было построено за четыре сотни лет до возникновения христианства.
– Не так уж много сохранилось, – заметил Ник.
– Достаточно, чтобы вообразить себе это место в его былом величии, – возразила Дарси. – Какие огромные колонны. И как только древние греки ухитрились установить их без всяких современных приспособлений и техники… Ты задавал себе этот вопрос?
– Сейчас задал, – подмигнул он.
– Ник, я серьезно.
– Я вижу.
– В Штатах почти нет зданий, которым было бы больше пары сотен лет. А здесь – целый храм, потрясающий пример дорического стиля, возведенный Фидием, чтобы прославить Афину, покровительницу твоего родного города. Этот храм построен более двух тысяч лет назад!
– Меня впечатляют твои познания о Парфеноне.
– Я прочитала об этом, – она рассмеялась, – вон там, на табличке.
Ник повернулся, увидел табличку и тоже расхохотался, а затем обнял Дарси и подхватил ее на руки.
– Мне нравится твое чувство юмора, – сказал он.
– Одно из главных моих достоинств.
– Не могу не думать о других твоих достоинствах. – Он опустил ее на землю, но его руки скользнули вниз по спине, по талии… Он заставил себя остановиться. В конце концов, вокруг полно людей, особенно туристов с фотоаппаратами.
– Должно быть, ты имеешь в виду мои глаза. – Она прищурилась, явно подсмеиваясь над ним. – Мне говорили, что они красивого цвета.
– Ты наслаждаешься этим, – с укоризной произнес он.
– Наслаждаюсь чем? – спросила она слишком невинно. – Не понимаю, о чем ты.
– Мне нравятся твои глаза, – признал он, – но не из-за них я не спал всю прошлую ночь.
Как он и рассчитывал, его откровенные слова стерли улыбку с лица Дарси. Тогда он спросил в свою очередь:
– А как тебе спалось? Тоже ворочалась с боку на бок?
– Я… я… – Она замялась.
– Так я и думал.
Синие глаза сузились.
– Так нечестно.
– Почему?
– Я ворочалась с боку на бок! Немножко. Но на меня все еще действует смена часовых поясов.
– Ловкое оправдание!
– Это правда.
– Ну хорошо. Пожалуй, я знаю, как тебе помочь. – Его голос стал низким и вкрадчивым, губы на мгновение коснулись ее губ, а потом он спросил: – Хочешь узнать как?
– Прямо сейчас? Прямо здесь? – Она огляделась в панике.
Ник откинул ее волосы назад и склонился ближе. Его губы щекотали ее ухо, когда он прошептал:
– Теплое молоко.
– Теплое… – И Дарси расхохоталась так, что несколько человек, проходивших мимо, оглянулись на нее. Овладев собой, она произнесла: – Ты меня подставил!
– Ну, я же не виноват, что ты развлекаешь себя какими-то не такими мыслями. – Тут его голос снова стал низким и бархатистым. – Хотя я не прочь узнать, о чем они.
Она положила руку ему на грудь и игриво оттолкнула его:
– О нет. Во второй раз я в эту западню не попадусь.
Он сделал шаг вперед и прижал ее к себе:
– Теперь я действительно хочу узнать, о чем ты думаешь. После обеда, хорошо? Скажи «да».
– Ну ладно, раз на то пошло. Да.
Глава 6
Ник несколько раз передумывал, выбирая ресторан. И даже сейчас он не был уверен в конечном выборе, хотя не сомневался, что Дарси оценит и еду, и атмосферу. Сервис и кухня были на высшем уровне, а потому забронировать столик в «Москофилеро» было почти невозможно… если, конечно, ты не знаешь владельца ресторана тысячу лет. Ник знал. Но вот расположение этого заведения… Вот где настоящее искушение. «Москофилеро» находится в Пирее, то есть совсем близко к его дому над гаванью. Через пятнадцать минут после того, как он оплатит счет, они с Дарси могут оказаться в его гостиной, потягивая дижестив. А вот что они будут делать через час…
Каков его план? И есть ли он вообще? С другими женщинами такого вопроса никогда не возникало, но Дарси… она другая. Помимо того что она вызывала в нем совершенно особенные чувства, она выставляла, как колючки, свои защитные инстинкты. Плюс только что отмененная свадьба. Нику не хотелось спешки. Но саму Дарси – хотелось. Так что нужно было увериться в том, что они ждут друг от друга одного и того же: взаимного удовлетворения и партнерства, пусть и кратковременного, в сексе. И никаких упреков потом.
Он поинтересовался: желает ли она ужинать рядом с гаванью или предпочитает остаться в центре Афин.
– С удовольствием побываю на побережье, – ответила Дарси, когда они встретились в вестибюле.
Ее согласие не слишком успокоило его нервы. А вот ее смех, когда они вышли на улицу, – да.
– Ник Костас, человек о многих автомобилях. Никогда не угадаешь, за рулем какого ты будешь в следующий раз.
К Парфенону они ездили на «астоне-мартине». Ему нравилось быть за рулем машины, которую он готовил к аукциону, сам выбирал, для которой у него не было на примете определенного коллекционера, – есть время опробовать и как следует прочувствовать автомобиль. А вот этот вишнево-красный родстер «ягуар» на аукцион не попадет. Уже несколько лет это личная машина Ника. На ней он ездил в Греции. А в Нью-Йорке – на «корвете-стингрее» 1966 года.
– Если угадаешь год сборки, получишь приз, – сказал он Дарси.
– Хм. Дай-ка подумать. Обтекаемый корпус, утопленные фары. – Она заглянула внутрь. – Четырехступенчатая механическая коробка передач.
Выпрямившись, она произнесла:
– Думаю, шестьдесят… пятый.
– Очень близко. Шестьдесят шестой.
Она наморщила носик:
– И какой же приз меня ждет?
Вопрос, которого он ждал. Ник почувствовал напряжение, но все же беспечно пожал плечами:
– Я собирался посадить тебя за руль.
– Тогда это скорее наказание, – рассмеялась она, – здесь руль не на той стороне.
– Это для Штатов не на той, – уточнил Ник.
– Оттого машина стоит еще дороже. Думаю, ты и сам знаешь.
Ник довольно кивнул, ему была приятна ее осведомленность.
– В 1966 году было произведено менее тысячи моделей с правым рулем.
Когда они подъехали к ресторану, там было полно народу. Их провели к столику в приватной зоне у окна, откуда открывался чудесный вид на гавань. День угасал, солнце садилось. Лодки и прогулочные суда возвращались в бухту на ночь.
– Я могла бы сидеть здесь вечно, – прошептала она. – Море так… завораживает.
Ник пожал плечами. Он понимал, о чем она говорит, хотя и не мог выразить словами. Зрелище завораживало и его тоже. Вот чего ему так не хватало на Манхэттене, вот почему он знал, что ни за что не продаст свой дом в Афинах, даже несмотря на то, что проводит в нем совсем немного времени.
К ним подошел одетый в черное официант и принял заказ на напитки. Дарси выбрала бокал белого вина. Ник заказал то же самое. Спустя минуту им принесли вино и комплимент от ресторана – тарелку с оливками, сыром и хлебцами.
– Кристос передает привет, – сказал официант.
– Кристос? – спросила Дарси, когда они с Ником остались одни.
– Хозяин. Мы с ним давние друзья.
Она подняла бокал:
– За давних друзей!
Ник тоже поднял свой бокал, но предложил иной тост:
– И за новых друзей.
Она улыбнулась в знак согласия. Бокалы соприкоснулись с легким звоном.
– Знаешь, Ник, а я действительно считаю тебя другом, хоть мы и знакомы всего ничего.
За то время, пока она произносила эту фразу, слово «друг» потеряло свою привлекательность.
– И ничего более?
– Симпатичным другом, – она подняла брови, – так лучше?
– Немного. Мое эго говорит тебе спасибо.
Дарси подцепила оливку с блюда и отправила в рот, а рот Ника моментально наполнился слюной и тут же пересох, когда она спросила в свою очередь:
– А кем ты считаешь меня? Если хочешь меня разочаровать, можешь придумать что-то еще. Мое эго тоже скажет тебе спасибо.
Ник усмехнулся:
– Наверное, нужно признаться, что изначально я рассматривал тебя как восхитительный способ развеяться.
– Это когда ты предложил отвезти меня в гостиницу. – Она понимающе кивнула, выбирая вторую оливку. – А потом ты счел меня отличной возможностью утихомирить мать и бабушку.
– Прелестнейшей возможностью.
Она комично захлопала ресницами и рассыпалась в благодарностях.
– И теперь, после того, как ты угробил целый день, таскаясь со мной по развалинам, – мы приятели.
В другое время Ник просто рассмеялся бы. Но сейчас он тщательно взвесил ее слова и свой ответ.
– Я бы дал другое определение. Но английский – всего лишь мой второй язык. «Дружба» в нашем случае слишком невыразительный термин. Ты согласна?
– Тогда назови подходящее слово.
– В этом-то и проблема. Я не могу его подобрать, – он отпил глоток вина, – я надеялся, ты сможешь.
– Что ж, говоря начистоту, не думаю, что наши отношения имеют чисто платонический характер.
Он кивнул. Интересно услышать дальнейшие ее рассуждения.
– Продолжай.
На щеках у нее медленно разгорался румянец.
– Говорю за себя. Мне нравится целоваться с тобой. И я уверена, что просто друзья вот так вот не целуются. – Она кашлянула. И не получают от этого такое удовольствие.
– Нас тянет друг к другу, – согласился Ник. – И мне тоже нравится тебя целовать.
– Моя подруга Бекки расценила бы происходящее как роман. Ну, такой, детский роман, пока…
«Пока мы не переспали». Дарси не произнесла этого вслух, но могла бы крикнуть во все горло, менее очевидной концовка фразы бы не сделалась. Ник ясно и четко услышал эти слова и мысленно закончил их молчаливым «пока нет».
Он спрятал улыбку за бокалом вина. Подруга Дарси молодец. Хорошая оценка.
Кроме того что «роман» подразумевает «секс», он подразумевает и «непостоянство». Это укрепило его убеждение в том, что Дарси, так недавно освободившаяся от длительных отношений, не ищет сейчас любви до гроба или чего-то серьезного. В точности, как он сам. Ей хочется приятного волнения и немного веселья.