Марион вздохнула:
— Ужасная глупость. Я могу думать только о том, что Камерон уже не будет так часто приезжать к нам на воскресный обед. Я законченная эгоистка.
Дженни погладила мачеху по руке.
— Чепуха! — Она старалась ее развеселить. — Гарантирую, они будут часто к тебе приезжать. Я же тебе рассказывала, что однажды попробовала стряпню Алисы.
Обе рассмеялись, затем мачеха отстранилась от Дженни и посмотрела ей в глаза:
— А ты? Ты тоже сказочно счастлива?
Дженни замерла. Она понятия не имела, как отвечать, да и не ждала такого вопроса. Никто не задавал ей подобных вопросов. Она покачала головой.
— Ты выглядишь уставшей… — Марион нахмурилась. — В чем дело? Обычно ты ведешь себя непринужденно — до тех пор, пока кто-то не заговаривает с тобой о мужчинах. И ты сама не своя после возвращения из Мексики.
Дженни пожала плечами и отвела взгляд. Она не говорила, что вопреки планам провела отпуск не в Акапулько, а в Париже.
— Это из-за желудочной инфекции, которая меня доконала.
— Должен сказать, — вмешался ее отец, — что с самого Рождества не замечал, чтобы ты плохо себя чувствовала.
Она скрестила на груди руки:
— Ну, теперь мне лучше, поэтому ты можешь перестать суетиться и справляться о моем здоровье. Честно!
Отец Дженни хмыкнул:
— Не дуйся на меня, девочка. В возрасте восьми лет ты меня ловко проводила, но времена изменились.
— Я стала лучше, — едва слышно пробормотала она, и Марион тихо рассмеялась.
— Ты настоящая избалованная принцесса, Дженни.
Дженни нахмурилась и крепче обхватила себя руками. Ей сделали комплимент?
От удивления она открыла рот. Хотя в любом случае никто не ждал, что она будет держать его сомкнутым и молчать.
— Я не понимаю, что в этом такого смешного. Я просто хочу, чтобы все поверили в то, что я стала лучше. Я же никому этим не наврежу! — Она кивнула в сторону тетушки Барб. — В отличие от некоторых…
Марион решила грациозно клюнуть на приманку:
— Дэннис? Вероятно, Барбара не сможет сегодня сама вести автомобиль. Не позаботишься об этом?
Отец Дженни лишь хмыкнул, повернулся и дал знак девушке за столом регистратора.
Тем временем Марион подошла к сестре своего мужа и жестом попросила Дженни помочь подвести ее к большому дивану. Через несколько секунд вернулся отец Дженни.
— Плохи дела, — сказал он. — Мне сказали, что в отеле нет свободных номеров.
Дженни посмотрела на широкую лестницу и подумала, не сбежать ли ей к себе. В любом случае, если ей захочется продолжать топить тоску в шампанском, она может заказать его в номер.
— Чертовы родственнички, — пробормотал отец Дженни.
Марион игнорировала его слова и повернулась к падчерице:
— Мы можем воспользоваться твоим номером? До тех пор, пока кое-что не уладим.
Их разговор прервал тихий храп, идущий с дивана.
Дженни опустила плечи. Напиться ей сегодня не удастся.
— Конечно, — сказала она, хотя в душе у нее все переворачивалось.
— Благослови тебя Бог, — произнесла ее мачеха и повернулась, чтобы осторожно разбудить тетушку Барб. — Хотя Его благословение тебе какое-то время не понадобится, — сказала она через плечо и кивнула в сторону бара, откуда неслись оглушающие звуки песен АББА. — Вечеринка продлится еще несколько часов.
«Меня отправляют веселиться в бар?» — подумала Дженни, которой хотелось забиться в угол, куда-нибудь за горшечные пальмы.
— О нас не беспокойся, — произнесла Марион, подталкивая Дженни к бару. — Иди и развлекись немного. Мы займемся Барбарой.
— Чертовой Барбарой, — напомнил ей Дэннис. — Она всегда так… Все время заставляет меня бронировать ей номер. В следующий раз будет по-моему и мне наплевать, что она…
Дженни не дослушала, что говорил ее отец. Нацепив озорную улыбку, она послала родителям воздушный поцелуй, помахала на прощание и была такова.
Он видел, как она мельком взглянула на лестницу, и понадеялся, что остался незамеченным. Меньше всего ему хотелось выяснять отношения на людях.
Он едва сдержал унылый смех.
Вы только посмотрите на него! Прячется в кустах, чтобы иметь возможность несколько секунд ее лицезреть. Но на этот раз избалованная принцесса своего не добьется.
Он снова бросил на нее пристальный взгляд и увидел, как она направляется в бар. Конечно, Дженни Хантер предпочтет веселиться на вечеринке, а не сидеть в номере отеля. Она идет туда, где станет центром внимания и сможет блистать во всей красе.
К его горлу подступила горечь. Он сглотнул. Дженни действительно невероятно хороша собой.
Приехав на свадьбу, он был спокоен и сосредоточен, но потерял самообладание сразу, как только ее увидел. В глубине души он понимал, что не сможет ей мстить до тех пор, пока испытывает к ней влечение.
Он отправился в бар вслед за Дженни.
— Эй!
Повернувшись кругом, Дженни увидела подружку невесты, Корин, которая спряталась за последней горшечной пальмой, не оккупированной гостями.
Черт бы побрал щедрость Камерона! Вино и шампанское лилось рекой, гости веселились от души. Невозможно найти ни одного укромного местечка, чтобы присесть.
Корин раздвинула листья пальмы и наклонилась вперед, показывая Дженни открытую бутылку шампанского:
— У меня тут свободный стул и вот это. Присоединишься?
Все-таки ангелы услышали просьбы Дженни. Она протяжно выдохнула.
— Ты еще спрашиваешь? — ответила она и быстро зашла за большой глиняный горшок, чтобы присесть на стул.
Корин, как всегда, выглядела безупречно. Она серьезно относилась к своему бизнесу, и Дженни никогда не видела ее в одежде современных модельеров. Сегодня на Корин было бледно-розовое платье пятидесятых годов.
Корин пододвинула ей через стол открытую бутылку шампанского. Дженни обхватила пальцами горлышко бутылки.
— Так, за что мы пьем? — спросила она. — Только не предлагай выпить за «Жили они долго и счастливо и умерли в один день»!
Не дожидаясь ответа Корин, Дженни поднесла бутылку к губам и отпила шампанское. Сделав большой глоток, она вытерла губы тыльной стороной ладони и с клацаньем поставила бутылку на стол. Когда Дженни подняла глаза, она увидела, что Корин смотрит на нее с понимающей улыбкой на пухлых губах.
— Тоска одолела, да?
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — сухо сказала Дженни и снова подняла бутылку.
Корин тем временем удалось привлечь внимание официанта, хотя его подзывали все, кто находился в данный момент в банкетном зале. Корин сообщила, что им нужны два бокала. Официант шутливо салютовал ей и отправился исполнять приказание. Корин пялилась на привлекательную задницу официанта до тех пор, пока мужчина не скрылся в толпе.
— Я тоже тоскую, — произнесла она, протяжно выдохнув.
Дженни, не сдержавшись, рассмеялась:
— Но свадебная тоска не помешала тебе таращиться на мужские прелести.
Кривая ухмылка коснулась губ Корин, потом уголки ее рта опустились.
— Это не одно и то же, да? Флирт хорошее занятие, но в дни, подобные сегодняшнему, все говорят о вечной любви и сыплют обещаниями. И девушка может захотеть…
— Покончить собой? — предположила Дженни.
— Я хотела сказать, она может захотеть остаться одинокой.
Официант вернулся, чтобы еще немного пофлиртовать с Корин. Она взяла два принесенных бокала и прогнала его взмахом руки и королевской улыбкой:
— Я повидала достаточно мужских взглядов и могу сказать, что этот красавчик не помышляет о вечной любви и исполнении обещаний.
И все же Корин оглянулась на привлекательную задницу уходящего официанта.
Дженни притянула к себе бокал через стол и наполнила его шампанским.
— А ты об этом думаешь?
— Может быть. Я не знаю. — Корин подняла бокал, чтобы Дженни его наполнила. — А ты?
Дженни открыла рот, чтобы сделать какое-нибудь легкомысленное замечание, и поняла, что не может говорить. Перед глазами у нее все расплывалось. Чтобы скрыть происходящее, она схватила бокал, разлив половину его содержимого, и залпом выпила шампанское.
Две недели назад она верила в вечную любовь, в исполнение обещаний. Но теперь все изменилось.
— Эй, — послышалось откуда-то справа, и Дженни поняла, что расплывающееся розовое пятно рядом с ней — Корин.
Дженни заставила себя перестать кривить губы и стиснула зубы. На этот раз тыльными сторонами ладоней она вытерла щеки.
Почему сейчас? Почему после того, как она весь день держала себя в руках, Дженни начинает раскисать? Возможно, оттого, что видела, как Камерон смотрел на Алису. Дженни вспомнила свою историю любви, сравнила с той, что была у молодоженов, и поняла: ее история — иллюзия.
— Кто знает, — сказала Корин, держа руку на колене Дженни и снова взгромождаясь на свой стул, — может, однажды нам даже удастся продать эти платья за приличную сумму.
От ее слов Дженни расплакалась сильнее, горло у нее саднило, в носу пощипывало от пузырьков шампанского.
Рука Корин осторожно сжала ее колено.
— Голыми мы пришли в этот мир, голыми и уйдем…
Внезапно плач Дженни перерос в истерику. Слезы текли по ее лицу, она хохотала и цеплялась за Корин, чувствуя, как болят бока. Каким-то образом ей удалось заметить, что в нескольких метрах от их стола кто-то стоит и смотрит на нее.
Корин умолкла, а Дженни еще какое-то время гоготала. На этот раз она вытерла глаза жестом, более подходящим для воспитанной леди. На левом глазу у нее слиплись накрашенные ресницы, и она максимально широко открыла глаз, чтобы их расцепить. Только в этот момент ей удалось сосредоточить внимание на зловеще неподвижной фигуре человека напротив нее.
У нее отвисла челюсть, она замерла.
Мужчина, стоящий напротив, был высоким и изысканно одетым. Его темные волосы были очень коротко острижены, что придавало резкости его и без того суровым чертам лица. Но внимание Дженни привлекли его глаза — светло-голубые, как ясное небо на горизонте в туманное летнее утро. Только его глаза смотрели сурово и были ледяными, словно арктический воздух. Они приковали Дженни к месту. Она вздрогнула.