— Послушайте, — сказала я ей. — Я знаю, что вам будут делать только частичное удаление, то есть отрежут только пораженную часть ткани. Это вам не может принести ничего, кроме пользы. Так что перестаньте волноваться и попытайтесь отдохнуть.
В ее глазах я прочла облегчение. Через пару минут успокоительное подействовало, и она заснула.
Только ее увезли в операционную, как в палате появился Дэвид Коллендер. Он искал старшую сестру. Я слышала, как он спросил ее:
— Скажите, сестра, пришли уже снимки миссис Лавлок?
Сестра, должно быть, отправилась с ним в свой кабинет. Вскоре она позвала меня:
— Сестра Kapp, передали ли вы мои инструкции в рентгеновское отделение?
— Да, сестра… Мистеру Арджайлу.
Я почувствовала, что доктор Коллендер смотрит на меня. Он стоял, оперевшись руками о стол, полы его незастегнутого халата свободно свисали. Услышав мои слова, он сердито вздохнул:
— Так… Значит, это ошибка Арджайла. Я хотел посмотреть снимки с разных ракурсов… Ну, хорошо. Я подожду до завтрашнего утра, это не срочно.
Его голос звучал резко. Сестра отпустила меня, но в коридоре я услышала за собой его шаги.
— Сестра Kapp! — Его безапелляционный тон заставил меня остановиться.
— Да, доктор?
— В следующий раз позвольте сестре Дашфорд отвозить пациенток в рентгеновское отделение, — сказал он язвительно. — Ваши амурные дела отрицательно сказываются на работе этого блока!
Я залилась краской.
— Это вовсе… — начала я, но была слишком смущена, чтобы продолжить свой протест.
Он недослушал и стремительно прошел мимо меня, скрывшись за дверью.
Медленным шагом я вернулась в палату и занялась мытьем клеенчатых простыней.
Его слова не только глубоко ранили меня, но и разозлили. «Амурные дела»… Он явно решил, что я увлеклась первым же встретившимся мне смазливым красавцем…
Весь день его слова не давали мне покоя, снова и снова возникая в памяти, и к вечеру я решила, что больше никогда не увижусь с Томом Арджайлом. Как только это решение было принято, меня позвали к телефону. Взяв трубку, я услышала бархатный голос с шотландским акцентом:
— Это ты, Дженни? Пожалуйста, давай встретимся снова.
— Не думаешь ли ты…— начала я.
— Дженни, пожалуйста… не отказывай мне! Это важно.
— Ну, хорошо, — согласилась я, уверив себя, что это будет в последний раз.
По крайней мере у меня будет возможность сказать ему, что мне не нравятся его ухаживания.
Мы договорились о времени, и я отправилась в свою комнату. На лестнице я встретила Пиннок, одетую в красивую светло-зеленую двойку, которая удивительным образом шла к ее волосам и глазам. Она была действительно красивой девушкой, и я ощутила приступ бешеной ревности. Было очевидно, что она собирается на встречу с Дэвидом Коллендером.
— Привет, Kapp, — коротко сказала она. — Что, никаких встреч сегодня?
— Нет, я как раз собираюсь на встречу с Томом Арджайлом.
— А, значит, он все еще у тебя в фаворе? — Ее рот изогнулся в кошачьей улыбке. — Он очень мил, не правда ли… ну, если тебе, конечно, нравятся такие мальчики.
Том ждал меня в машине у ворот. Уже сгущались сумерки, но он все же предложил мне проехаться по окрестностям. Перспектива подышать свежим воздухом и посмотреть на далекие пейзажи понравилась мне, и вскоре мы уже были на шоссе за городом. Вскоре он припарковал машину на какой-то пустынной стоянке, мы вышли и отправились прогуляться. Заходить далеко мы не стали, а расположились у старых ворот и смотрели на догоравший закат.
— Сигарету, Дженни? — предложил он. — Как хорошо уехать вот так от всех дел и забот, правда?
— Да, восхитительно! — согласилась я. — Интересно, что расположено за теми холмами?
— Холмами? Неужели ты называешь холмами эти бугры? — шутливо поддел он меня.
— Да нет, это настоящие Грампианские горы! — засмеялась я.
Некоторое время мы курили и беспечно болтали. Затем он вдруг бросил сигарету и заключил меня в объятия. Прежде чем я сообразила, что происходит, он уже уверенно целовал меня.
Когда наконец я вырвалась из его рук, то почувствовала себя обманутой и была зла до такой степени, что не могла найти слов.
— Значит, вот как! — задохнулась я. — Знай же, что я согласилась поехать с тобой только для того, чтобы сказать тебе, что все это бесполезно… Я вовсе не собираюсь заменять тебе твою драгоценную Эврил, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше!
Он отступил и сник.
— Прости меня, Дженни! Честно, я не знаю, что на меня нашло… в общем я хотел только…
Он вынул письмо из бумажника:
— Вот, ты лучше прочитай это, если у тебя получится при таком свете. Я получил его сегодня утром.
Несколько поостыв, я прочитала адрес на конверте и поняла, что письмо было от Эврил, которая давала ему знать, что она снова свободна и надеется, что они смогут еще раз начать все сначала.
Я отдала письмо Тому, и мы вместе пошли назад к машине.
— Я не знаю, что мне делать, — признался он, когда мы сели в машину. — Я не могу решить, начинать ли все снова или нет. Именно поэтому мне нужно было тебя увидеть. Я думал, что это поможет мне принять решение. Но, видишь, все произошло иначе. Мне вдруг захотелось поцеловать тебя, потому что ты — это ты, а не потому, что ты похожа на Эврил… Сказать по правде, я запутался.
Я была тронута его откровенностью.
— Слушай, — сказала я наконец. — Я тоже могу тебе кое-что рассказать. Так уж случилось, что я влюблена.
Он протянул мне зажигалку.
— В кого-то из Райминстера?
— Нет. Он живет… очень далеко от меня, — уклонилась я от прямого ответа.
В некотором роде это была правда: расстояние между мной и Дэвидом Коллендером росло с каждым днем.
— А он любит тебя?
— Нет.
— Бедняжка Дженни! Может быть, однажды все переменится, и он все-таки ответит тебе взаимностью.
— Сомневаюсь, но давай не будем обо мне. Ты нравишься мне, Том, и мне хочется помочь тебе разобраться во всей этой путанице. Ты должен увидеться с Эврил и все окончательно решить.
— О'кей, я так и сделаю, — кивнул он. — Я напишу ей сегодня вечером… Спасибо, Дженни. Ну, давай возвращаться в город. Извини, что тебе пришлось выслушивать мои откровения.
В последующие несколько дней я не видела Тома, но скоро узнала причину его отсутствия от его болтливых поклонниц. Он уехал до конца недели, и мне пришлось выслушивать всевозможные издевательские соболезнования.
— Не переживай, Kapp… Подожди до понедельника!
— Что же это получается — мы на тебя поставили, а он от тебя сбежал?
— Что ты ему такого сделала, Kapp, что он так быстро укатил к своей мамочке?
Но к этому времени я уже достаточно освоилась и тоже не давала им спуску, отвечая в том же духе.
В субботу вечером я пошла в Райминстер за покупками. Перейдя главную улицу по направлению к «Королю и быку», я вдруг заметила пару, выходившую из отеля.
Еще до того, как я смогла разглядеть лицо мужчины, бешеный стук сердца подсказал мне, что это был Дэвид Коллендер. В панике я спряталась за припаркованный рядом грузовик, не желая, чтобы он меня заметил. Затем я увидела, что он проводил молодую женщину до одной из стоявших неподалеку машин. Кажется, она плакала! Я пригляделась получше, и у меня не осталось никаких сомнений, что это та самая девушка, которая приходила на танцы.
Он помог ей сесть в машину, а сам занял водительское место, и в следующее мгновение машина скрылась в направлении, противоположном клинике. Я озадаченно остановилась на тротуаре. Его частые встречи с Пиннок заставили меня подумать, что эта таинственная девушка исчезла из его жизни. Теперь я убедилась, что это не так.
К тому времени я уже успела сделать все необходимые покупки и повернула к молочному бару, чтобы выпить чашку чая и спокойно обо всем подумать. Я мельком заметила выражение его лица: оно было хмурым и сосредоточенным. Теперь я убедилась, что что-то, несомненно, серьезное связывало его с этой плачущей девушкой. При этой мысли мое сердце упало. Я пыталась убедить себя, что должна либо забыть Дэвида, либо по крайней мере перестать ломать голову над всеми этими загадками. Я вдруг поняла, как много стала значить для меня моя клиника.
Теперь это был мой дом. У меня появились там друзья. Я была крошечной, но важной пружинкой огромного, сложного механизма.
Мне нужно было решить свои проблемы каким угодно образом, но бегство теперь было исключено. Может быть, мне даже удастся встретить кого-нибудь другого…
Но я сразу осознала всю безнадежность этого предположения. Если уж я не увлеклась Томом Арджайлом, то вряд ли смогу потерять голову из-за кого-то другого.
Может быть, Дэвид Коллендер сам уедет из Райминстера. Это была моя следующая мысль, но страшнее ее трудно было себе что-нибудь представить.
Никогда я не думала, что любовь может быть такой безысходной. Я ощущала себя пойманной в какую-то хитрую ловушку, из которой нет выхода. Его поведение совершенно сбивало меня с толку.
Вконец измучившись, я не хотела и не могла выдумывать ему оправдания. Вероятно, сестры были правы, полагая, что он тайно женат, но, несмотря на это, ходит на свидания с Пиннок, и такое положение ему, по всей вероятности, весьма по душе. По другой версии все тех же сестер, эта таинственная девушка была женой кого-то другого, и в этом случае он поступает еще хуже. Подумать только, и я влюбилась в такого человека!
Воскресенье не внесло успокоения в мои взбудораженные мысли. Я села в автобус и поехала в Линдейл, деревню неподалеку от Райминстера. На остановке около старых ворот я сошла и отправилась гулять по окрестностям, прошагав несколько миль. После прогулки я ощущала себя посвежевшей, у меня словно прибавились новые силы для решения одолевавших меня проблем. Я пришла к выводу, что должна избегать Дэвида Коллендера всеми силами — больше я ничего не могла придумать. Кстати, приближались экзамены. Я буду работать, как сумасшедшая, и гнать из головы всякие мысли о