Я всплеснула руками и расхохоталась.
— О, Эйлин, ты ни за что не догадаешься, что я о тебе думала! — Задыхаясь от смеха, я вытерла глаза. — Я думала, что у тебя крыша поехала, что ты не в себе… ну, говоришь сама с собой, и все такое… Я сейчас психиатрию зубрю, понимаешь…
Я еще не успела закончить свои объяснения, как она тоже начала хохотать.
— А на Шортер я налетела, потому что вчерашний вечер был последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, — сказала она. — Позже я, конечно, пожалела об этом срыве.
— А что сказала сестра-хозяйка?
— Я рассказала ей откровенно все, как было. Она меня внимательно выслушала и была очень добра ко мне. Она сказала, что я трачу понапрасну свое время и талант, пытаясь стать медсестрой.
— Вот добрейшая душа, — сказала я. — И что же теперь будет?
— Она напишет отцу. А я буду пробоваться в театральную труппу как актриса основного состава и, может быть, еще в кино. Ты придешь на мою премьеру?
— Спрашиваешь! Попробуй только меня не пригласить! Но как насчет нашего шоу?
— Это железно! Я обещала и сдержу слово, даже если для этого мне придется добираться сюда через всю Англию.
В субботу я приняла приглашение Иуды пойти с ним вечером в джаз-клуб, который располагался на втором этаже «Быка».
Войдя в помещение, я с удивлением оглянулась вокруг.
— Боже мой, да тут вся больница! — воскликнула я.
Мы довольно весело проводили время. Оркестр был превосходен, Иуда был в ударе.
И вдруг за одну секунду беззаботная атмосфера исчезла: в баре неожиданно появились Дэвид Коллендер и сестра Пиннок.
Красочная, звучная музыка моментально превратилась для меня в пустой, бессмысленный звон.
Доктор Коллендер и Пиннок прошли к соседнему столику. Они выглядели счастливыми, много смеялись и явно наслаждались компанией друг друга.
Волна дикой ревности затопила меня. Пиннок смогла сделать Дэйва Коллендера счастливым, а я потерпела полный крах. Со мной он только раздражался и конфликтовал. Короткие вспышки дружелюбия с его стороны были так редки, что скорее оттеняли наши постоянные стычки, чем вселяли в меня какие-то надежды.
И все же это была не просто ревность. Я страдала еще и оттого, что мой кумир пал со своего пьедестала.
Меня злило то, что он открыто показывается в городе с Пиннок. Даже если ей было наплевать на скандальные слухи, он должен был иметь больше здравого смысла, больше осторожности, если учесть его положение.
Дрожа всем телом, я поднялась и взяла свою сумку.
— Пойдем-ка отсюда! — сказала я резко.
Глава шестая
— Слыхала новость о докторе Маллене? — остановила меня Дашфорд в коридоре. — Он помолвлен! С сестрой Хэммонд из мужского хирургического!
Я была приятно удивлена. Все часто видели их вместе в последнее время, но Ив Хэммонд была такой скрытной особой, что невозможно было понять, насколько серьезны их отношения. Перспектива настоящего романа в хирургическом была волнующей. Тони Маллен был одним из лучших людей в нашем отделении, и я от души желала им счастья.
Через некоторое время я встретила Хэммонд в лифте. Застенчиво улыбаясь, она показала мне кольцо — это было скромное украшение с несколькими маленькими бриллиантами.
— Мы собираемся пожениться очень скоро, — сказала она. — Тони не хочет ждать.
Я бы никогда не назвала Хэммонд хорошенькой, но в этот момент ее темные глаза излучали сияние, и вся она как-то счастливо преобразилась.
— Что с нами делают мужчины! — усмехнулась я. — Ты только предупреди нас заранее, чтобы мы успели купить вам свадебные подарки!
В этот вечер я поздно задержалась на дежурстве и покинула палату в половине восьмого. Мы обычно пользовались лифтом, только когда сопровождали пациентов, так что спускалась я по лестнице.
Вдруг я услышала, что кто-то снизу поднимается мне навстречу. Я подумала, что это какая-то из ночных сиделок, опоздавшая на дежурство, но вместо этого увидела совершенно незнакомую девушку.
— Простите, пожалуйста, — сказала она. — Не скажете ли вы мне, где я могу найти доктора Маллена?
Сказав это, она подошла ко мне вплотную, и теперь я могла внимательно рассмотреть ее. Светловолосая, она была очень привлекательна. Темно-синее пальто выгодно оттеняло выразительные фиалковые глаза. Но большое количество косметики не могло скрыть расстроенного выражения ее лица.
— Вы пациентка или посетительница? — спросила я. — Должна вас предупредить, что время для посещений уже закончилось и…
— Нет, у меня к нему личное дело. Я должна его срочно увидеть, — сказала она с певучим местным акцентом.
— Боюсь, что вам это не удастся, — запротестовала я. — Он сейчас в операционной, и его нельзя беспокоить.
— Но мне нужно его увидеть!
Тут мне в голову пришла другая мысль.
— А как вы сюда попали? — спросила я. — Разве никто не пытался остановить вас у стола пропусков?
— Я никого там не видела.
Я предположила, что она проникла сюда каким-то иным способом, и уже готова была задать следующий вопрос, но девушка внезапно повернулась и побежала вниз, быстро стуча по лестнице высокими каблуками.
Это, конечно, было не мое дело, но я не могла не удивиться, зачем ей так срочно понадобился доктор Маллен.
На следующее утро я застала его в палате — он сопровождал мистера Хораса Мэйхью. Когда они вышли, доктор Маллен отстал, намереваясь зайти в лабораторию.
Я остановила его в коридоре.
— Примите мои поздравления, доктор Маллен, — сказала я. — Надеюсь, вы будете счастливы.
Он улыбнулся:
— Спасибо, Дженни. У нас намечается скромное торжество в «Быке» сегодня вечером. Загляните к нам, если будете свободны.
— С удовольствием, — сказала я. — О, доктор Маллен…
Он оглянулся через плечо:
— Да?
— Вас спрашивали вчера вечером.
— Пациент?
— Нет, девушка, которая каким-то образом проникла в больницу в неурочный час. Она приходила, когда вы были в операционной. Я сказала ей, что вы не сможете выйти, но она настаивала, что это срочно.
Он помрачнел:
— Не просила ли она мне что-нибудь передать?
— Нет. Но она не дала мне времени даже спросить об этом. Она показалась мне расстроенной.
— А как она выглядела?
Я описала ее, как смогла, и на этот раз он был явно встревожен. Продолжить разговор мы не смогли, потому что вошла старшая сестра Бретт и мне нужно было возвращаться обратно в палату.
Но когда наступило вечернее время для посетителей, среди визитеров я заметила ту самую девушку, с которой говорила накануне вечером.
Когда она вошла в наш коридор, я спросила ее, кого она хочет увидеть.
Она мне не ответила, но посмотрела мимо меня в дверной проем палаты. У каждой кровати стояли посетители, кроме постели миссис Джойс, которая незадолго до этого говорила мне, что к ней сегодня никто не придет.
— Я к этой леди — у окна, — сказала она поспешно, направляясь к миссис Джойс.
Мне показалось, что миссис Джойс смотрит на нее с удивлением. Но тем не менее девушка села на стул рядом с ней, и они принялись разговаривать. Я вынуждена была оставить их.
Когда посетители стали уходить, я заметила, что эта девушка шла последней и, похоже, тщательно старалась держаться за спинами идущих впереди.
В конце концов она скрылась за дверью, ведущей в вестибюль. Повинуясь внезапному порыву, я последовала за ней. Последние посетители уже вышли на улицу, но ее среди них не было. И вдруг я заметила, как она быстрым шагом идет по коридору, ведущему в операционную.
Кровь вскипела во мне! Я знала, что у нее нет никаких прав там находиться, и преисполнилась решимости сказать ей об этом. Бросившись вдогонку, я обогнала ее на углу.
— Что вы здесь делаете? — спросила я. — Выход не здесь, и вы это знаете. Пожалуйста, пойдемте со мной в вестибюль.
Она стояла, не двигаясь с места и часто дыша. В ней чувствовались робость и нерешительность и вместе с тем крайнее отчаяние.
— Мне не нужен выход. Я хочу видеть доктора Маллена.
— Это невозможно. Его уже нет в больнице.
— Я вам не верю.
— Это правда, нравится она вам или нет, — сказала я, теряя терпение. — И я вынуждена напомнить вам, что посетителям не разрешается ходить в эту часть клиники. Если вы не уйдете, мне придется позвать охранника… — Я попыталась взять себя в руки. — Послушайте, ведь вы же не хотите неприятностей, правда? Если вы сейчас уйдете по-хорошему, то, возможно, завтра я смогу передать послание доктору Маллену…
— Послание? А какая от этого будет польза? Он на него и внимания не обратит…
Она отвернулась и всхлипнула.
— Прошу прощения, — сказала я; уже откровенно раздражаясь. — Но вам действительно необходимо уйти.
— Подождите только одну минуту, — снова обернулась она ко мне. — Скажите мне, знаете ли вы сестру по имени Ив Хэммонд?
Я кивнула.
— Где она работает?
— В мужском хирургическом отделении, только она уже ушла с дежурства. Вы не можете туда пойти…
— Не волнуйтесь. Я просто хотела знать. Я уже ухожу.
Я проводила ее до выхода на улицу. Эта история сильно меня встревожила, и я начала сомневаться, правильно ли поступила, сообщив ей информацию о Хэммонд.
На следующее утро я первым делом расспросила миссис Джойс. Она была в недоумении:
— Я ничего не смогу вам объяснить, сестра. Она мне абсолютно незнакома. Она подошла ко мне, села на стул и сказала, что пришла ко мне, потому что у меня нет посетителей. Потом она задала мне несколько торопливых вопросов о докторе Маллене.
— Какие это были вопросы?
— О, счастлив ли он… Как я думаю, окончательно ли он решил жениться… Я сказала ей, что нет смысла спрашивать об этом меня. «Эти молодые доктора, — сказала я, — не поверяют своих сердечных тайн таким старушкам, как я».
Ее слова убедили меня, что комедия с посещением палаты была разыграна для отвода глаз. Войдя сюда с посетителями, девушка могла без особых трудов попасть в хирургическое крыло, где она надеялась найти доктора Маллена.