Она читала показания стряпухи, которая утверждала, что если кто и отравил хозяина, то это русская, она ни от кого не скрывала своих преступных намерений завладеть деньгами мсье Лакомба. Но ссориться
сейчас с поварихой у Алены никакого желания не было.
Уезжая из полицейского участка, мадам Лакомб спросила: какие же новые обстоятельства повлияли на ее освобождение? Луи Жардине замялся, но, отослав жандармов, сообщил, что ему позвонил Виктор и подбросил одну идею: проверить, где изготовлялись яд и пузырек, что инспектор и сделал. Оказалось, что все сделано во Франции, в частности в одной парижской лаборатории.
— А мне также стало известно, что вы виллу не покидали и никаких знакомств с посторонними людьми не заводили. Отсюда и убеждение, что яд вам подбросили. Вот если б вы привезли его из России, тогда вам трудно было бы убедить суд в вашей невиновности. А так все доводы следствия рассыпаются.
Колетт не заставила себя просить дважды, быстро разделась и села к столу.
— Отчего не пообедать, когда такие запахи! Я знала, что Анри большой искусник! Он как-то заменял меня, когда я месяц провалялась в больнице. Помнишь, Анри?
Садовник кивнул, не испытывая большой радости от прихода Колетт, но поднялся, принес ей прибор и /и поставил бoкaл для вина. Стряпуха сразу углядела
соус, пододвинула к себе, попробовала.
— Переложил майонезу, и корица здесь совсем не нужна, а вот лишняя капля лимона не помешает! — сразу же раскритиковала она. — Чей рецепт?
— Это еще Из старых времен. Но к нему я обычно готовил собственный майонез, а теперь взял готовый, и он не очень хорош, — заметил Анри.
— А почему наша хозяюшка не дома? —поинтересовалась Колетт. — Хотя я понимаю, там все напоминает о мсье Мишеле. Но дом должен жить, иначе он погибнет! Так ведь, Анри?
Садовник кивнул.
— А моя невестка никак не может разродиться,! — вздохнула Колетт. —Я ведь была права: двойня у нее; две девочки. Сын переживает, а я рада! С девчонками все же полегче! Я эту недельку еще побуду дома, Николь не сегодня завтра должна разродиться, а потом могу снова вести у вас хозяйство! Вы не против, мадам?
— Попозже поговорим об этом, Колетт. Я еще не знаю, на каком свете нахожусь!
Алена усмехнулась, взяла сигарету из пачки «Мальборо лайт», лежавшей на камине, и закурила.
— А когда мсье Виктор приезжает? — поинтересовалась повариха.
Анри взглянул на Алену.
— Он ничего не сказал, — ответила она.
—Узнав, что вас выпустили, он быстро прискачет! — самоуверенно заявила Колетт, и мадам Лакомб смутилась.
Садовник нахмурился и сердито кашлянул, недовольный таким высказыванием.
— Я имела в виду, что наш соседушка всегда тоскует по своим кобелям и надолго их одних не оставляет; — заметив смущение своей хозяйки и почуяв недовольство садовника,быстро вывернулась стряпуха, тотчас расхохотавшись и обнажив большие желтые зубы - Верно, Анри?
Тот кивнул. Колетт съела два поджаристых куска индейки, а третий завернула в полиэтиленовый пакет для своей невестки,которой теперь нужны силы,чтобы выпихнуть на свет божий обеих девчонок. При этих словах она засобиралась,но свой бокал вина допила, и кончик ее рыхлого носа покраснел
- А вот то, что вас не было, и вилла была опечатана,мне за эти дни не заплатят?-спохватившись,спросила она.
— Ты обратись-ка лучше к инспектору Жардине, он быстро тебе поможет в этом вопросе! — не выдержав, ответил вместо Алены садовник.
— А что я такого спросила? — ополчилась на него Колетт: — Хозяйку сажают в тюрьму, а я тут при чем? Я ведь не должна страдать! Кто мне эти дни компенсирует? Должно быть все по-честному!
— А я тебе и говорю: мадам Лакомб в этой ситуации не виновата! — побагровев и рассердившись, жёстко проговорил Анри. — Виновата власть, схватившая ее и зря державшая в тюрьме. Теперь ее выпустили, вины за ней не признают Кто виноват? Власть в лице инспектора Жардине! Мадам же не виновата. А ты не работала из-за ошибки, допущенной инспектором Жардине! Так почему мадам Алин должна за нее расплачиваться?!
Колетт, не ожидавшая такого напора со стороны молчаливого садовника, да еще выдвинутого столь остроумное оправдание недельного отсутствия хозяйки, растерялась и, выпучив глаза, смотрела на Анри как на привидение. До нее быстро дошло, что Жардине пошлет ее подальше, да еще пригрозит, поскольку, работая у Лакомбов, стряпуха долгое время вообще не платила никаких налогов, а потом предъявила договор на смехотворную сумму, хотя на самом деле Мишель ей платил в несколько раз больше .Дошлый Луи Жардине не раз ей намекал, что утаивание налогов добром не кончится, но она божилась, что часть зарплаты брала продуктами, и все видели, с какими сумками возвращалась повариха с виллы, но лишь домашние ведали, как все обстоит на самом деле. А потому обращаться к инспектору не в ее интересах.
— К Жардине, выходит,мне теперь надо обращаться? Колетт перевела взгляд на Алену, вынуждая и ее вступить в разговор, но та была безучастна .
-- К Жардине, — подтвердил Анри.
Стряпуха секунду молчала и, отчаявшись, решилась на последний штурм:
— Мадам Лакомб, да что же это такое?! — возмутилась она. — При чем тут инспектор Жардине? Я же у вас работала! С вами давайте и уладим этот вопрос! У меня ведь договор, юридическая бумага, я и в суд могу подать! А зачем нам судиться?!
— Подавайте в суд, — меланхолично проговорила Алена.
— Как это — подавайте?! Что ж, мы по-человечески не можем?! Вы мне заплатите за эти дни — и все!
— А вы работали?
— Я не работала, но не по своей вине! — не отступала Колетт. — Я по вашей вине не работала! Какая мне разница, где вы были, мадам?! В Венеции, в России или в тюрьме! Мне все равно!
— Мадам, разрешите, я ее выпровожу? — вступился Анри.
— Не надо.
— Что значит — выпровожу? Ты, Анри, веди себя поаккуратнее, а то ведь и я могу за себя постоять! Ишь — выпровожу!
— У вас с кем заключен договор, Колетт? — поинтересовалась Алена.
—- Как — с кем? С мсье Лакомбом.
- Вот к нему, и обращайтесь.- У Колетт отвалилась челюсть. Она даже не сразу взяла в толк, о чем говорит Алена.
-Но мсье Лакомб умер, мадам.
— Значит, и договор ваш больше юридической силы не имеет. Вам нужного его перезаключить со мной, но я этого делать не буду!
— И что это значит?
— Это означает, что вы больще не работаете в «Гранд этуаль»! — тихим голосом ответила мадам Лакомб.
Колетт умолкла и тяжело плюхнулась на стул. Анри победно улыбнулся. -
— Я пойду, мадам, принесу еще дров на вечер,-проговорил он.
Колетт шумно завздыхала, понимая, что ее штурм с треском провалился. Но уходить стряпуха не собиралась.
— Колетт, идите домой, я очень устала, и мне не до споров с вами! — предвосхитив ее новую атаку, произнесла Алена. — Потом как-нибудь поговорим!
— Но, мадам Лакомб, ради памяти Мишеля вы не можете меня уволить! — В глазах поварихи блеснули слезы, она вытащила платок, приложив его ко рту. — Поймите, я всю жизнь проработала на вилле «Гранд этуаль», всю жизнь, и было бы несправедливо лишать меня этой работы! Кто вы такая, в конце концов, что вы себе позволяете?! Пришла, все захватила, приличного человека на тот свет отправила и начала свои порядки устраивать?! Мы не позволим!
— Вон отсюда! Вон из моей жизни! — не выдержав и подскочив со стула, вне себя закричала Алена по-русски. — Вон! И чтоб я никогда тебя больше не видела! Вон отсюда!
Всё произошло столь неожиданно, что Колетт хоть и не знала ни единого русского слова, но все тотчас поняла, подхватила свою сумку и пулей вылетела из дома. Запнувшись за порог, кубарем выкатилась с крыльца и что есть мочи помчалась по дороге в поселок, оглядываясь назад, словно была уверена, что за ней обязательно снарядят погоню. Но никто и не думал ее преследовать. Анри, узревший насмерть перепуганную стряпуху и ее дикое бегство, был изумлен, не понимая, чем ее Алена проняла.
— Что вы ей такое сказали, что она убежала как ошпаренная? — полюбопытствовал он.
— Заговорила по-русски.
— Да, мне рассказывали, у вас есть в языке очень крепкие выражения! Жаль, что я их не слышал!
На следующий день позвонил Виктор и сказал, что сегодня вечером он выезжает поездом и завтра, тоже к вечеру прибудет в Париж, а домой примчится лишь послезавтра.
— Надеюсь, к этому времени застать всех живыми и здоровыми! — весело попрощался Виктор. — А тебя, моя очаровательная соседушка,буду рад обнять и поцеловать!
Когда из сада вернулся Анри, Алёна рассказала садовнику о скором возвращении Виктора.
— Вот и хорошо, — вздохнул он.
Она налила ему кофе
— Что-то случилось, мсье Анри? — взглянув в его хмурое лицо, спросила мадам Лакомб.
— Темно-голубой ситроен стоит на берегу Роны с раннего утра.
— И что? — не поняла Алена.
— Странно все это? Я заметил,что у них есть бинокль и они постоянно им пользуются. И еще одно мое наблюдение: это явно не полицейские. Может быть, нам заявить в полицию?
- И что мы им скажем? Что темно-голубой «ситpoeн» стоит на берегу Роны?
Садовник ничего не ответил.
-Мне надо бы сходить в поселок к Стефану-взять у него электроточило. Я хочу два топора наточить, ножи, да и садовые ножницы мои притупились.
— Так сходите! - улыбнулась Алена.
— Теперь боюсь отлучаться из-за этого «ситроена»!
— Идите, я не из пугливых! При случае и сама отпор могу дать!
— Вот это уж ни к чему! — нахмурился садовник. — А хотите, вместе сходим?
— Нет-нет, идите, Анри, а я лучше посмотрю фильм. Не хочется никуда выходить, да и ветрено.
— Но ветер теплый...
— Нет-нет, идите!
Садовник ушел, а она по договоренности с ним заперла наружную дверь на замок. Пообещала: открывать никому не будет, а ключ у Анри есть, он вернется и откроет. Алена еще вчера среди десятка русских видеокассет присмотрела одну, этот фильм когда-то, в пору ее жизни в Заонежье, произвел на нее сильное впечатление. -Он назывался «Москва слезам не верит». А потому, едва ушел Анри, она приготовила себе горячего кофе со сливками, сделала бутерброд с овощами и ветчиной, забралась в большое кресло и начала смотреть, через пять минут позабыв обо всем на свете. И даже когда услышала скрежет ключа в замке,означавший,что вернулся Анри, она не смогла оторваться от экрана, продолжая смотреть фильм. Как раз шла смешная сцена приема кавалеров в доме-высотке, где две подружки из провинции изображали профессорских дочек, разгуливая по огромной квартире.