Еще отправляясь в гости к Себастьяну, Рене решил поначалу не втягивать старого друга в эту историю. Хотел дождаться прихода Пике-младшего и переговорить с ним с глазу на глаз, пригрозив ему: если тот
не будет откровенен и не поможет, Виктор все откроет его отцу. Рене на сто процентов был уверен, что Жан скрывал от отца эту часть своей бурной деятельности. Но, видя, как судья мается, гадая, что же привело старого приятеля в его дом, и пользуясь тем, что возвращение сына совпало с началом важного разговора о загадочной смерти Мишеля, бывший разведчик и решился выложить все карты сразу.
Судья первым опомнился от потрясения, поднялся, потом снова сел на место, продолжая недоуменно смотреть на сына и ожидая от него объяснений.
— Это правда? То, что сказал Виктор? — не выдержав, хриплым голосом поинтересовался Себастьян.
— Работал. До сегодняшнего дня, — признался Жан.
— Садись, расскажи нам, в чем состояла твоя работа и сколько Филипп Лакомб платил тебе? — попросил отец.
Пике-младший присел за стол. Налил в бокал виски и сделал пару глотков.
— Да, он платил что-то, мелочь — двести, триста долларов, я, честно говоря, не подсчитывал, мне было стыдно брать эти деньги, и я сразу тратил их на книги, на покупку ядов для лаборатории, чтобы они не жгли карман. Филипп вечно совал что-то, я не помню... — Пике-младший допил виски, взглянул на бутылку, помедлил и, несмотря на мрачное лицо отца, налил еще, залпом выпил. — Я брал деньги на лекарства, а за работу почти ничего не просил, считая себя временным врачом у него. Филипп так слезно просил помочь, что я согласился у него немного поработать, пока он найдет кого-то постоянного. Думал, это обычная работа, кому-то надо и проституток лечить, что тут такого? Но когда они довели до самоубийства одну из них и привезли полумертвой вторую...
— Кого довели до самоубийства? — тотчас спросил Виктор.
— Ее звали Нина, она русская, самая младшая из этой группы, я ее плохо знал...
— А имя второй?
— Алин.
— Это и есть мадам Лакомб, которую Филипп похитил из моего дома! — бросил Рене Себастьяну.
Судья побледнел, губы у него задрожали, он начал задыхаться, захрипел.
— Папа! — Жан сорвался с места, нашел лекарство, передал отцу.
Тот принял несколько таблеток, запил водой, тяжело задышал. Почти минуту все молчали..
— Рассказывай дальше, — придя в себя, потребовал Себастьян.
— Но, папа!..
— Рассказывай, я хочу знать все!
— Алин держали без еды несколько дней в сыром, холодном погребе где-то на заброшенной ферме, — продолжил Пике. — Она уже умирала, когда ее привезли,пульс почти не прощупывался. Мне пришлось вводить большие дозы антибиотиков, чтобы ее спасти, но я боялся, что она не выдержит этих сверхдоз, однако организм оказался сильным и она сейчас идет на поправку.
— Что с ней хочет делать Лакомб?
— Заставить ее обслуживать клиентов, Филипп заявляет, что она ему много задолжала, — объяснил Жан. — Я в подробности не вдавался. Но он как-то бросил, что если она не станет двигать задом вместо Нины, то он отправит ее в тот же мерзкий погреб!
— Хороший у тебя дружок, Жан! — усмехнувшись, заметил Виктор. — Он распоряжается людьми, словно рабовладелец. И похоже, что никого не боится.
— Он мне как-похвастался, что вся полиция у него в руках, сам бригадный комиссар Линак пользуется его девочками и бывает на этой квартире. Потому, мол, и нам всем нечего бояться. Я Линака не видел, но полицейских, которым он передавал какие-то конверты, наблюдал, — заметил Жан.
Себастьян шумно вздохнул, с мрачным лицом слушая обоих. Вся его налаженная семейная жизнь, легко продвигающаяся карьера судьи, будущая известность Пике-младшего — все разрушилось в один миг. Даже если Жана признают невиновным, хотя недоносительство уже считается преступлением, а сын напрямую участвовал в жизни тайного борделя, получал зарплату, не платил налоги, — все это уголовные деяния. Пике-старшему надо срочно подавать в отставку, пока не разразился громкий скандал. Теперь понятно, почему Виктор попросил принять его безотлагательно. Старый товарищ сразу же понял, в какую неприятную историю влип Жан и чем это грозит отцу.
— А кто — они? — припомнив одну фразу Пике, не понял Рене.
Жан с удивлением взглянул на гостя, не понимая, о чем тот спрашивает.
— Ты сам сказал, что «они довели одну из них до самоубийства». Кто такие— они?
— Их двое. Филипп и его охранник Хасан. Бывший русский боксер со сломанным носом, парень с явными садистскими наклонностями и способен на убийство. Он никуда не выходит из квартиры, расхаживает по комнатам с плеткой...
— Боже, какой ужас! — воскликнул Себастьян.
— У этого Хасана есть оружие?
— Не знаю, наверное, есть.
— Как же ты мог, Жан, связаться не просто с преступниками, но с самыми отъявленными негодяями?! — не выдержав, еле слышно проговорил Себастьян.
— Мы с Филиппом учились в одном коллеже, он
часто бывал у нас дома, и ты сам советовал мне дружить с ним, .поскольку хорошо знал его отца, — усмехнулся Пике-младший. — Вот мы и подружились! Если б это был не Лакомб, а кто-то другой, я бы и разговаривать с таким человеком не стал! А тут Филипп!..
Хозяин дома вздохнул, покачал головой, не в силах что-либо ответить. Заглянула Аньес, не понимая, почему сын задержался в гостиной, хотела позвать его ужинать, но муж махнул рукой, прося оставить их одних, и она, увидев его расстроенное лицо, прикрыла дверь.
Несколько минут все сидели молча, не зная, что сказать друг другу. Верная Аньес, сразу же угадавшая, что случилось несчастье, не выдержала этой странной тишины в гостиной и снова заглянула.
— Может быть, кофе всем сделать? — мило улыбаясь, предложила она.
— Да, всем, ма шери! — тотчас откликнулся Себастьян и, заметив опустевшую бутылку виски, попросил: — К кофе принеси нам коньяку, пожалуйста!
Жан Пике позвонил в дверь. Звук колокольчика пролетел по сонной квартире, наверняка разбудив кого-то из девчонок, но уж совершенно точно Хасана, который первым делом взглянул на часы и, обнаружив, что нет еще и девяти утра, насторожился: для хозяина и прочих посетителей слишком рано. Тогда кто бы это мог быть?
Виктор, выспросив все о Хасане и обитателях борделя, отважился один, пойти на освобождение соседки. Жан Пике должен был помочь ему только войти. Рене взял с собой электрошок, поставив разряд на
триста восемьдесят вольт, и наручники. Обезвредить татарина, про которого рассказал Пике, можно за две-три секунды. Жан уйдет, а бывший разведчик поможет Алин спуститься к машине, уложит на заднем сиденье и помчится к себе. По дороге позвонит Себастьяну, а тот свяжется со специальным подразделением при правительстве, которое и произведет арест остальных участников драмы.
— Но без моего звонка ничего не делайте! — предупредил Себастьяна Рене. — Я обязательно позвоню!
Мелодичный звонок повторился, и охраннику пришлось подняться. Он взял из стола газовый пистолет, снял предохранитель, загнал патрон в патронник, надел спортивные брюки, подошел к двери и в
глазок увидел доктора.
— Чего тебе, док? — спросил Хасан, стоя перед закрытой дверью, и зевнул, - Ты же у нас вроде больше не работаешь?
Жан на ломаном русском и на французском стал объяснять, что он забыл про два укола Алин, иначе селезенка у нее может не справиться и начнется отравление, а также что оставил на кухне «резус Левиталя», который ему крайне необходим. Обе причины были надуманными, а последняя явно рассчитана на то, что Хасан тупое и ограниченное существо и ложь проглотит без возражений.
— Резус Левиталя! — несколько раз взволнованно повторил доктор, стоя перед глазком. — И еще сделать укол, иначе ля морт! Компрене? Понимаш?
— Понимаш, понимаш!-усмехнулся Хасан.
Он засунул пистолет за пояс, отключил сигнализацию, открыл дверь, но первым влетел Виктор, чиркнув мощным электрическим разрядом по голому телу татарина. Тот упал. Рене забрал пистолет, надел
татарину наручники, поднялся, взглянул на бледного испуганного Пике и улыбнулся:
— Ну вот и все! Иди, отцу я сам позвоню!
Жан кивнул, улыбка исчезла с губ. Он двинулся вниз по лестнице.
Виктор закрыл дверь, оставив татарина лежать в прихожей. Вышел в коридор, двинулся по нему, заглянул в пустую гостиную. Дальше, как рассказал Жан, комнаты девушек, и в последней справа находится Алин. Он заглянул туда. Его соседка спала. За ширмой кто-то еще посапывал. Рене наклонился над ней и несколько секунд слушал ее дыхание.
— Алин!.. Алин!.. — негромко позвал он, но она даже не шевельнулась, столь крепок был ее сон.
Он оглянулся: за ширмой кто-то сладко зевнул, потянулся, и выставилась маленькая нога с лодыжкой. Филипп Лакомб в своих владениях раньше одиннадцати не появляется. Сейчас хоть и половина десятого, но надо торопиться.
— Алин, Алин! — он снова попытался ее разбудить, но она лишь слабо простонала, будучи не в силах открыть глаза.
- Ему ничего не оставалось, как подхватить ее на руки и двинуться к выходу. Она почти ничего не весила. Он, правда, никогда не поднимал ее раньше, но Алин всегда выглядела крепкой и атлетически сложенной, а значит, и тяжелой, а тут как пушинка. Рене, стараясь не шуметь, ногой приоткрыл дверь, вышел в коридор, двинулся к прихожей. Он уже ступил в нее, когда на него что-то обрушилось сзади и Виктор потерял сознание. Но, падая, он до последней секунды старался не уронить свою драгоценную ношу, и это ему удалось.
Кэти, ударившая похитителя тяжелой вазой; бросила презрительный взгляд на лежащего без чувств Хасана, забрала из рук незнакомца Алену и отнесла обратно в кровать. Та даже не проснулась.
— Кто это был? — высунувшись из-за ширмы, испуганно пропищала Мими. — Я до смерти перепугалась!