— Я думаю, наш Филиппчик решил разыграть похищение Алены, с тем чтобы ее убить, — поразмыслив, сделала свой вывод Кэти. — Алена же сказала хозяину, что ни под кого не ляжет, вот он и решил от нее избавиться, пока она слаба. А что еще? Но мы ему этого сделать не дадим! Верно, говорю?
— Да, — испуганно зевнула пискля.
— Что только с похитителем делать?
— А у нас нет серной кислоты? — поинтересовалась Мими.
— Зачем? — не поняла Кэти.
— Можно растворить, я где-то читала...
— Ты что, дура?! — возмутилась Кэти. — Филипп мог подослать и переодетого полицейского! Нам только убийства не хватало! Куда же его деть?
— Отдай его Хасану! — предложила Мими. — Пусть татарин с ним и разбирается!
— Хасана самого вырубили, он лежит в наручниках, путь свободен! Хочешь, беги!
— Куда? — испугалась Мими. — Я не хочу никуда бежать, мне и здесь хорошо! Да и куда, куда бежать?! — запищала она.
— Ты права, бежать нам пока некуда, Аленку же лекарствами накачали! — вздохнув, согласилась Кэти и, зевнув, прилегла рядом с Аленой, прикрывая ее своим телом.
Хасан очнулся быстрее. Он подполз к Виктору, нашёл в одном из его карманов ключ от наручников, открыл их, связал Рене, надавав ему тумаков за электрошок, и перетащил в свою комнату. Тотчас вызвал Филиппа. Тот примчался, увидел связанного, с
синяками, Виктора и, не выдержав, от души расхохотался.
— Всего ожидал, но только не твоего появления, дядюшка Виктор! Ты притащился сюда ради изъезженной русской шлюхи? Так их здесь пятеро! Ты остальных еще не видел! — Лакомб поморщился, взглянув на связанного соседа. — Развяжи его, Хасан!
— Но он меня вырубил электрошоком! — угрюмо прорычал татарин.
— Не убил же, — скривив губы, усмехнулся. Филипп, но, видя, что охранник не трогается с места, прикрикнул на него: — Я что тебе сказал?!
Хасан развязал Виктора. Тот растер затекшие руки.
— Какими судьбами, дядюшка Виктор? Захотелось клубнички? Так надо было мне позвонить, я бы и так пригласил. Все-таки ты друг моего отца, а память о нем я священно храню в своем сердце, чтобы злые языки не говорили о наших ссорах с ним. Отцы всегда не понимали своих детей, дети ополчались на родителей, но когда родители умирают, не можешь сдержать рыдания души! — Филипп дернул желваками, отвернулся, словно хотел скрыть набежавшую слезу. — Я сейчас о многом жалею. Не всегда бывал почтителен и тому подобное. Искренне жалею. Сколько глупостей мы совершаем за свою жизнь, кто бы только знал! А исправить уже ничего нельзя. Человек поздно это понимает! — Он помолчал, изобразив на лице скорбное выражение. — Хасан, свари-ка нам по чашке кофе! И налей по рюмке коньяку!
Охранник помедлил и ушел на кухню, оставив их одних.
— Так зачем ты тут? Да еще рано утром? Решил, что самое удобное время кого-то выкрасть? Когда все спят, верно? — хитро сощурившись, проговорил Филипп. — Только зачем нужно было втягивать в эту авантюру Жана? Он и без того наделал много глупостей, а сейчас мне придется наказать его за этот проступок!
— Ты отрежешь ему ухо, палец, полступни? Или отправишь в тот холодный погреб, где держал Алин?
Лакомб несколько секунд молчал, настороженно глядя на него.
— Не строй из себя героя лишь на том основании, что ты когда-то служил в разведке, — понизив голос, мрачно обронил Лакомб. — Знаю, чем ты занимался, протирая штаны в московском посольстве! Перекладывал бумажки с места на место да передавал шифровки местным резидентам! Пистолет когда-нибудь держал в руках? Убивал кого-нибудь?..
Запахло кофе. Виктор вдруг вспомнил слова Себастьяна о том, что сын исследует яды и одна капля без вкуса и запаха может убить человека. Тогда, сидя у старого друга, Рене только и думал о том, как бы подкатить к сыну, быстро сломать его и заставить участвовать в своей игре, дабы через Пике-младшего проникнуть в квартиру и пропустил мимо ушей эту важную информацию. Вспомнил позже, когда заново воспроизводил в памяти весь разговор. Но в том, видимо, и кроется разгадка смерти Мишеля. У Жардине есть данные анализа. И скорее всего, яд был взят из коллекции Пике. У него Филипп этот яд и приобрел. Круг замкнулся.
Интересно, кто из девушек его огрел вазой?
— Пойдем-ка выпьем кофе, дядюшка! — усмехнулся Лакомб-младший, видя, как тот призадумался. — А то из-за тебя меня подняли на час раньше — и я хожу как вареный!
Они прошли на кухню. Хасан уже приготовил кофе и коньяк разлил по рюмкам. Филипп занял свое кресло, указав Рене место напротив.
«А что, если эта капля без вкуса и запаха уже, в моей чашке с кофе или в рюмке коньяка и достаточно
одного глотка, чтобы отправиться следом за Мишелем, — молниеносно пронеслось в голове Виктора. — Меня отвезут в тот же сырой погреб и закопают вместе с Алин. Вот мы с ней и соединимся!»
Он взял рюмку, вдохнул аромат, сразу же определив сладковатый привкус «Мартеля», и отважно пригубил, почувствовав легкое жжение на языке.
Хасан покрутился в кухне и вышел:
— Ты, дядюшка-соседушка, не ответил на мой главный вопрос: зачем ты тут? — помолчав, зло бросил ему Филипп. — А я попусту их не задаю. От этого будет зависеть твоя жизнь.
Виктор не удержался, насмешливо фыркнул.
— Это не смешно! — заметил Лакомб.
— Мне просто никогда не приходилось видеть тебя в роли беспощадного мафиози. Вот что смешно.
— И что в этом смешного?!.
— Десятки людей знают, что этим утром я отправился к тебе.
— Какие еще десятки?
— Оба Пике, отец и сын, все сыскное бюро моего друга Люсьена Дюкло, мой друг Антуан из национальной службы безопасности, моя приятельница Катрин и еще несколько человек, посвященные в мои поиски Алин. Так что тебе придется поочередно убивать и их, а это, дружок, тяжелая работа. Тут и Линак тебе не поможет. Да и вообще, не стоит на него надеяться. Мои ребята-сослуживцы, кто еще остался в аппарате, советуют на комиссара не ставить, поскольку его вот-вот отправят в отставку, — много разных грешков за ним, да и министр недоволен. Так что не обольщайся!
Почти минуту Филипп молчал, точно раздумывая, можно ли верить его словам.
— Я вижу, ты серьезно подготовился, — помрачнев, проговорил Лакомб.
— Я вообще человек серьезный.
- Да, ты прав! Мне всегда нравился твой хладнокровный ум, дядюшка-миноискатель! Меня надолго не хватает!
— Это верно. У тебя еще многого не хватает.
— Что ты имеешь в виду? — дернув желваками, насторожился Филипп. — Ненавижу эти фразочки со всякими обобщениями и скрытым смыслом!
— Отпусти Алин! — глухо проговорил Виктор. —Я заберу ее, и мы уедем!
— Нет! — прорычал Лакомб. — Эта шлюха должна отработать свое! Она мне много задолжала!
— Запомни, Алин тебе ничего не должна! — отчеканил, как формулу, Рене. — Это ты ей всегда будешь должен.
Филипп неожиданно подскочил со стула, схватил бывшего разведчика за отвороты куртки, перевернув чашку с кофе, до которой гость так и не дотронулся, притянул его к себе и прошипел прямо в лицо:
— Не лезь в мои дела, если хочешь еще немного пожить! У тебя есть бабы в Венеции, вот поезжай туда и веселись! А ко мне не лезь, дядюшка-дедушка! Нос откушу!
Он отбросил его на стул, схватил сигарету и закурил, злобно поглядывая на Рене. Тот одернул куртку, не спеша поправил галстук, съехавший набок.
— У тебя зубов не хватит, чтоб мой нос откусить, — спокойно возразил Виктор.
— Вот как?! Хасан! — выкрикнул Лакомб, и цепной пес тут же примчался. — Надень-ка для начала на него браслетики и посади в темную. А там посмотрим, что с этим смельчаком делать!
Татарин вытащил из кармана электрошок, высек мощную дугу искр.
— На себе, мсье налетчик, эту игрушку не пробовали?
— Оставь, дай-ка сюда! — оборвал его хозяин.
Охранник скорчил недовольную рожу, но приказу подчинился. Вытащил наручники и, поигрывая ими, стал медленно приближаться к Рене. Тот поднялся, принял оборонительную стойку. Однако хозяина борделя это ничуть не встревожило, наоборот, он повеселел, решив понаблюдать за этим поединком.
Виктор знал, что Хасан бывший боксер, сам же он лет двадцать пять назад изучал кое-какие приемы самообороны, теперь все забылось, но не стоять же послушным теленком перед этой мразью. Хасан, увидев, что налетчик без боя сдаваться не хочет, тоже почему-то развеселился.
— Лягушатник, да ты у нас крутой? — усмехнулся он, бросив эту фразу по-русски.
— Он бывший разведчик и русский знает получше тебя, — предупредил охранника Филипп.
— Надо же, какие у нас сегодня непрошеные гости! — не принимая никакой воинственной стойки, но цепко следя за каждым движением противника, промычал Хасан. — Негоже только без спроса в чужой дом врываться да электрошоком баловаться. За это непослушных дядей крепким тумаком наказывают!
Боксер сделал обманный финт, якобы намереваясь нанести боковой удар, заставив Рене отклониться в сторону и на секунду разрушив его оборону, и этого оказалось достаточно, чтобы нанести мощный удар правой. Искры посыпались из глаз Виктора, все потемнело, и он рухнул на пол. Но сознание не потерял. слышал, как зааплодировал Филипп и как защелкнулись наручники. Чья-то сильная рука подняла его и усадила на стул.
—Я боюсь, глаз заплывет у дядюшки! — рассмеялся Лакомб.
— Сам напросился, — усмехнулся Хасан.
— Да, плохо еще наших разведчиков готовят — цикнув зубом, вздохнул хозяин. — Потому-то мы и бегаем, как шавки, за Америкой!
Рене отвели в небольшую комнату без окон, втолкнули туда и закрыли дверь на ключ. Лишь через несколько секунд он сообразил, что это бывшая кладовая, из которой сделали нечто вроде спальни, потому что, когда глаза привыкли к темноте, он увидел кровать, узкий стол, одежду, висящую на стене. В потайном карманчике брюк лежал заранее заготовленный еще один ключ от наручников, которым Виктор тотчас воспользовался, освободившись от них. Обнаружил в углу бейсбольную биту, которой можно было сокрушить хвастливого боксера, схватил ее и стал в узкий простенок перед дверью. Теперь оставалось только ждать, когда Лакомб с Хасаном примут какое-то решение. Вряд ли Филипп захочет его держать здесь, но и на убийство едва ли решится. Пока в его интересах сломить упрямство бывшего разведчика и договориться с ним полюбовно.