Дэн Паркер повесил трубку, выругался, набрал другой номер и, стиснув зубы, произнес:
– Это был грязный трюк.
– Грязный трюк – это поставить камеру в моем кабинете. С кем, по-вашему, вы имеете дело?
– Вы знаете, что я могу заставить вас нарисовать этот портрет.
– Я скорее разобью руку о стену. Признайте реальность, Паркер: это дело вам не по зубам. Впрочем, оно не по зубам никому, потому что не имеет ни логики, ни научного объяснения.
– И поэтому мы позволим им выйти сухими из воды?
– «Их» становится все больше, Паркер. Включая вас самого.
Все более разъяренный Дэн Паркер положил на стол свой сверхсовременный мобильный телефон – одну из немногих моделей, зашифрованных таким образом, что, по идее, никто не мог его прослушать. Он уставился на него так, будто перед ним была ядовитая гадина, готовая в любую секунду прыгнуть ему в лицо и впрыснуть смертельный яд прямо в глаз.
Этот чертов упрямый архитектор был прав: дело вышло за рамки его возможностей, потому что не имело под собой ни рациональной, ни научной основы. А ведь его назначили на столь ответственную должность именно потому, что он обладал аналитическим складом ума и, по идее, умел использовать научные ресурсы.
По идее!
Реальность же показывала, что он ошибался раз за разом, и его беспокоило даже не это, а мысль о том, что, возможно, он совершает эти ошибки бессознательно, намеренно.
Всю свою жизнь, начиная с того далекого дня, когда он поступил в армию и там «открыли его выдающиеся способности к определенному типу спецопераций», он служил на благо своей страны. Но с годами все чаще задумывался: а не на благо ли горстки избранных он работал на самом деле? Причем далеко не всегда это были американцы.
А вот многие из погибших действительно были американцами. Но мертвым было уже все равно, принесли ли их жертвы кому-то выгоду или нет.
Он мысленно пробежался по бесконечному списку «спецопераций», в которых участвовал или которые санкционировал. Среди них были и войны, и революции, оставившие за собой горький шлейф из тысяч трупов. И вновь, в который раз, он пришел к той же горькой истине: менялись лишь декорации и актеры, а вот спектакль и владельцы театра, снимающие прибыль с кассы, оставались прежними.
Глава шестнадцатая
Несмотря на утверждения оскорбленного Данте Сфорцы, Сидни Милиус не был ублюдком, но он действительно превратился почти в параноика, так как вечно жил в страхе перед теми, кто требовал его голову, и у них было немало причин на это. Ведь, не поднимая оружия и не приказывая убивать, он причинил больше вреда, чем большинство великих преступников в истории.
И он, и один огромный жирный немец, обосновавшийся в Новой Зеландии, стали баснословно богатыми, лишая прав музыкантов, певцов, писателей, драматургов, сценаристов, кинопродюсеров и всевозможных творцов, обходя законы и пользуясь аморальностью миллионов интернет-пользователей, которые считали, что если им что-то предлагают бесплатно или за копейки, они должны это взять, даже зная, что это украденное.
Сидни Милиус еще в юности осознал, что люди по своей природе хищники, и что тот, кто предоставит им возможность безнаказанно грабить, всегда заручится их поддержкой.
Это раннее открытие принесло ему огромные прибыли, особенно потому, что он обладал хитростью, позволяющей убедить интернет-пользователей в том, что их действия не были незаконными. А что может быть проще, чем заглушить совесть тех, кто не хочет ее слушать?
Почти двадцать процентов своих доходов он тратил на содержание армии «юридических консультантов», специализирующихся на всевозможных незаконных махинациях. Благодаря этому его компании почти нигде не платили налоги, хотя так или иначе обирали практически все страны.
Его великолепная яхта Milius@.com была зарегистрирована под флагом Либерии, а его подставные лица много лет назад добились того, чтобы коррумпированное правительство одной страны назначило его «передвижным послом». Хотя это правительство уже пало, а тот самый президент оказался в тюрьме, это абсурдное назначение до сих пор не было отменено.
В очередной раз деньги творили чудеса, вызывая зависть даже у святых чудотворцев. Благодаря этому Milius@.com считалась своеобразной «ничейной территорией», несмотря на то, что единственная «земля» на борту – это клумбы с двадцатью кустами роз.
Его юридический статус был настолько запутанным, сложным, громоздким и бессмысленным, что у любого, кто пытался разобраться в отдельных параграфах, начиналась паника. В результате власти предпочитали следовать мудрой тактике братьев Маркс, столкнувшихся с тем самым знаменитым документом, где «договаривающаяся сторона первой части равна договаривающейся стороне третьей части, которая, в свою очередь, равна договаривающейся стороне…».
Таким образом, благодаря юридическим ловушкам, столь же сложным, как хитросплетения его социальных сетей, он мог спокойно жить на своей яхте, пришвартованной в порту Монте-Карло, среди других роскошных судов, некоторые из которых принадлежали миллиардерам, даже честно заработавшим свои состояния.
Небольшой группе «порядочных богачей» не нравилось соседство с таким сомнительным типом, но остальные были благодарны за постоянное присутствие двадцати угрюмых «охранников», отпугивающих нежелательных гостей.
Жизнь Сидни Милиуса, который редко покидал борт своей яхты, была относительно спокойной и даже райской – до того дня, когда абсурдный «Манифест», подписанный неким глупцом под псевдонимом «Медуза», вынудил испуганные правительства нарушить установленные правила и в одночасье перекрыть золотые потоки, в которых он привык купаться.
Гнев, разочарование и бессилие захлестнули его.
Ни закон, за который пытались ухватиться его легионы юристов, ни безжалостный мафиози Данте Сфорца, не смогли вернуть ему путь к славным временам, когда каждый вечер он усаживался за свой стол и с почти религиозным трепетом анализировал впечатляющий рост своих доходов.
Из прибылей в миллионы он за короткий срок оказался в долгах на миллионы, ведь его сотрудники продолжали требовать зарплату, а если бы он не поддерживал всю свою сложную структуру, она бы рухнула, оставив его на милость всех, кто ждал сладкого момента для мести.
Одна из главных проблем работы с коррупционерами заключалась в том, что они переставали быть таковыми, когда их переставали подкупать. В тот день, когда они не получали привычный конверт с наличными, их бывший «благодетель» оставался с голой задницей.
Несколько дней назад СМИ с ядовитым сарказмом намекнули, что полицейские всего мира якобы разыскивали испанскую актрису, которая уже давно скончалась, по ошибке приняв ее за главаря группы «Медуза».
Эта нелепая ошибка лишь доказывала, что спецслужбы ни одной страны не имеют ни малейшего представления, кого на самом деле ищут.
Эта новость, непосредственно связанная с кино, похоже, и подтолкнула Сидни Милиуса, заядлого киномана, принять неожиданное и эксцентричное решение, вдохновленное фильмом с Гленном Фордом, римейк которого с Мелом Гибсоном произвел на него огромное впечатление.
В том фильме богатый бизнесмен, у которого похитили сына, отказывался платить выкуп и вместо этого предлагал огромную сумму тому, кто доставит ему преступника живым или мертвым.
Для Сидни Милиуса его «сеть» была гораздо ценнее любого ребенка, тем более что у него их не было. Поэтому, не раздумывая о возможных последствиях, он решил подражать Гленну Форду и Мелу Гибсону, заявив на весь мир, что любой, кто предоставит ему достоверную информацию о группе «Медуза», получит награду в двести миллионов долларов «без налогов».
Он сделал это, не посоветовавшись даже с собственной подушкой, и первыми, кто схватился за голову, были его советники. Они тут же предупредили его, что этот безумный поступок повлечет за собой катастрофические последствия.
– Последнее, что вам следует делать в вашей ситуации, – это привлекать к себе внимание. Теперь все правительства возьмут вас на мушку, потому что, бросая вызов тем, у кого столько власти, вы ставите их под угрозу.
– И какая мне разница до этих правительств, если я теряю все? Если я паду, они падут вместе со мной, ведь очевидно, что, несмотря на все свои ресурсы, они не смогли защитить своих граждан.
Действительно, в этом случае, как и во многих других, правительства не смогли защитить своих граждан. Тем не менее, представитель Кризисного комитета в Брюсселе поспешил заявить, что они не одобряют действия господина Милиуса, и настоятельно призвал его немедленно отозвать свое абсурдное, неуместное и театральное предложение.
Его ответ был достойным его характера:
– Оно не театральное, а кинематографическое.
Комментарий Дэна Паркера был столь же лаконичен:
– Пусть ему пустят пулю в лоб.
– Тысячи добровольцев были бы рады сделать это, сэр, но нападение на его яхту в Монте-Карло создаст для нас логистические и дипломатические проблемы.
– Именно для этого мы и тренируем спецназ.
– Как вы сами не раз говорили, это «специальные силы». А как вы также говорили, здесь дело не в силе, а в интеллекте.
– Ну, в таком случае, мы пропали.
–Не стоит отчаиваться. Нам следует просить монакские власти заставить этот проклятый корабль покинуть их воды и призвать соседние страны не позволять ему входить в их территориальные воды. Таким образом, как только он окажется в открытом море, мы его нейтрализуем.
—Начинайте оформление.
—Это займет некоторое время, потому что если монакские власти действуют слишком поспешно, они произведут жалкое впечатление, словно боятся возможных репрессий со стороны Медузы.
—Ну, они должны не бояться, а паниковать, но это их дело. Вы просто подайте запрос, потому что в этом случае я умываю руки.
Всегда эффективный Спенсер поспешно покинул кабинет, оставив своего начальника в смятении и унынии.
К его бесчисленным проблемам добавилась еще одна: необходимость остановить безумца, который не придумал ничего лучше, чем спровоцировать тех, кто держал их за горло, раздавая крошки от пирога кому-то, кто был готов проглотить его целиком.