– «Ничего»? Ты весь в ссадинах! Меня удивляет, что ты вообще жив.
– Как ты добралась?
– Чудом. Поезд смог войти на станцию со скоростью десять километров в час, люди в панике, а в итоге меня подвез боливийский таксист, который всю дорогу болтал, утверждая, что происходящее – это лишь прелюдия к вторжению инопланетян. По его словам, в его стране произошло нечто подобное четыре тысячи лет назад. И, клянусь, он почти убедил меня!
– Что ж, это звучит убедительнее, чем теория о проводе высокого напряжения, упавшем на ретранслятор…
Он встал и направился в ванную комнату, заключая:
– Обсудим это за завтраком. Я умираю с голоду.
Когда ему наконец удалось утолить свой «волчий аппетит», он налил себе еще чашку кофе и откинулся на спинку стула, чтобы лучше разглядеть того, кто лишь наблюдал за тем, как он ест.
– Ты считаешь, что я сумасшедший?
– Я всегда так считала, иначе ты бы на мне не женился.
– Я серьезно.
– В таком случае признаю, что вышла за тебя замуж, потому что ты был самым разумным человеком из всех, кого я знала.
– Возможно, я изменился.
– Нет, по крайней мере, до тех пор, пока ты не проводил меня на вокзал. А после этого момента я не знаю, потому что пока что не видела, чтобы ты сидел с открытым ртом.
– Просто нет мух.
– Может быть, или потому, что, глядя на происходящее, ты начал воображать такие же глупости, как и таксист.
– Возможно.
– Еще бы! То, что мы не в состоянии разобраться в хитросплетениях новых технологий, не значит, что мы сошли с ума. Это лишь означает, что система, в которой нас воспитали, не предусматривала такого стремительного и сложного прогресса. Готова поспорить, что Билл Гейтс не имеет ни малейшего представления о социальном мышлении или моральных тревогах Альберто Моравиа.
– И не нужно, учитывая, что он один из самых богатых людей в мире.
– Настоящая ценность заключается в тех вещах, которые не являются необходимыми; а то, что нам нужно, мы просто вынуждены иметь, но не наслаждаемся этим.
– Ты это из какой-то книги перевела?
– Ты думаешь, я не способна на собственные мысли?
– Упаси меня Бог! Просто в нашей профессии мы часто не знаем, кто мы на самом деле – мы сами или тот, в кого пытались превратиться. Мы ведем себя, как актеры, которые настолько вживаются в роль, что начинают считать себя своими персонажами.
– Интересная теория!
– Но неуместная, потому что я все еще не могу понять, что меня беспокоит. Возможно ли, что я виноват в том, что происходит?
– Что ты сказал?
– Кажется ли тебе вероятным, что в тот момент, когда я прихожу в какое-либо место, мобильные телефоны, телевизоры и интернет-сети начинают сбоить?
– Ты что, спятил?
– Это и был мой первый вопрос.
Клаудия, женщина прагматичная, всегда признавала, что больше всего в своем будущем муже ее привлекла его логичность и здравомыслие. Поэтому она не сразу ответила, а когда заговорила, было очевидно, что она просто тянет время, пытаясь подобрать правильные слова.
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– Ну вот тебе и на…
– Не уходи от ответа.
– Если бы это было так, что, конечно, трудно себе представить, то мы столкнулись бы с одной из самых серьезных проблем в истории человечества.
– И это…?
– Прогресс сделал бы гигантский шаг назад.
– Значит, ты понимаешь?
– Не заблуждайся. Я понимаю, что бы это значило, но не то, что сейчас происходит.
– Никто не понимает, что происходит. Но речь не о том, почему поезд сходит с рельсов, а о последствиях этого.
– Мне нужен алкоголь.
– В это время суток?
– Мне бы понадобилась выпивка в любое время суток, если бы ты сказал мне то, что только что сказал. Это самое безумное, что я когда-либо слышала. Если я тебя правильно поняла, ты хочешь, чтобы я поверила, что ты превратился в некий передвижной подавитель или, точнее, «смешиватель» сигналов?
– Примерно так…
– И с чего бы это?
– Думаю, это как-то связано с бурей.
– Не самая научная версия.
– Научное объяснение пусть дают ученые, хотя я сомневаюсь, что они его найдут. Важно то, что происходит на самом деле, а факты говорят о том, что тысячи людей переживают кошмар…
Он прервался, заметив, что в конце длинной аллеи старых инжирных деревьев появился автомобиль, остановился у двери, и из него вышли двое мужчин. Он крикнул Висенте, чтобы та провела их в гостиную.
Приезжие были частью «группы экспертов», отправленных из столицы для восстановления работы вышедшего из строя ретранслятора. Но вскоре они признались, что «в полном замешательстве», и что пока лишь пытаются выяснить, существует ли в пострадавшем районе какой-либо источник энергии, способный влиять на электромагнитные волны.
– Единственный источник энергии у нас – это камин, который мы разжигаем только с октября.
– А моторы?
– Только в автомобилях. Но, учитывая ситуацию, я подумываю о покупке генератора для таких чрезвычайных случаев.
– Можно ли нам осмотреть территорию, вдруг мы найдем что-то полезное? Признаю, что это необычно, но ведь и сам феномен нарушает все законы физики.
– Чувствуйте себя как дома.
После краткого осмотра, в ходе которого они не нашли ничего примечательного, кроме огромного количества книг, сваленных в беспорядке по всем углам, один из инженеров шутливо заметил, хотя было видно, что он не в духе:
– Похоже, книги излучают слишком много энергии.
– Это неудивительно, ведь они продвинули человечество вперед больше, чем корабли и даже паровозы.
– Вы их все прочли?
– И еще несколько сверх того.
– Вот это да…
Им предложили пиво и хамон, но, несмотря на то что пиво было холодным, а хамон – отменного качества, гости не проявили особого удовольствия, ведя себя как собаки, которых побил хозяин.
Они были инженерами высшей квалификации и должны были справиться с проблемой за полдня, но вместо этого уже несколько дней бродили вслепую, становясь предметом насмешек в профессиональных кругах.
– Вот бы мне посмотреть на тех, кто нас критикует! Здесь же кроме полей и коровьих лепешек ничего нет. Мы проверили счета за электроэнергию во всех домах – никто не потребляет больше нормы. Здесь нет ни фабрик, ни даже теплиц, на которые можно было бы свалить вину.
– А солнечные панели, которые установили у реки?
– Они заброшены. Без субсидий бизнес оказался нерентабельным.
– А ведь я чуть было не вложился в них…
– Повезло, что не сделали этого. Ну, всего доброго!
Когда машина скрылась из виду, Клаудия заметила:
– Не думаю, что они вернутся.
– Эти – нет. Но если проблема не исчезнет сама по себе, приедут другие, потому что на кону слишком многое.
– Только плохие политики верят, что проблемы решаются сами по себе.
Глава пятая
Дела, казалось, не хотели улаживаться сами собой, и было ощущение, будто они превратились в современных робинзонов, у которых было всё, кроме привычного с детства информационного потока.
Время от времени на экране телевизора появлялся образ диктора, но её слова редко имели смысл, а голос, который звучал, мог принадлежать трансляции футбольного матча или комментарию к кулинарному рецепту.
Дорогой аппарат превратился почти в предмет декора, годный лишь для просмотра фильмов, которые они уже знали наизусть. Они даже не пытались подключиться к интернету, опасаясь, что вред, нанесённый памяти компьютера, окажется куда более ощутимым, чем потенциальная польза.
Единственным их контактом с внешним миром оставался стационарный телефон, по которому они просили друзей держать их в курсе того, что происходит за пределами «острова тишины», в который превратилась их зона проживания. Они привыкли видеть проезжающие мимо автомобили, словно ищущие беглецов, а также визиты новых «экспертов», которые становились тем более растерянными, чем дольше оставалась неразгаданной причина этого необъяснимого хаоса.
Клаудия продолжала сомневаться в правдоподобности теории о «ходячем глушителе», и однажды ночью они решили отправиться в крошечную деревню, где находился единственный ресторан с заслуженной репутацией лучшего мясного заведения в радиусе ста километров.
Говорили, что секрет успеха заключался в телятах, которых кормили исключительно свежей травой, а их огромные стейки жарили на виноградных лозах после того, как на несколько минут опускали в загадочный котёл, к которому посторонним приближаться запрещалось – риск получить увесистую затрещину был слишком велик.
Они вышли из дома ночью, словно опасные разбойники, и остановились примерно в двухстах метрах от первых огней деревни, заглушили двигатель и стали ждать.
– Это чертовски несправедливо; мои родители приводили меня сюда на обед по воскресеньям.
Минуты тянулись.
Горели всего полдюжины окон, а единственную улицу освещали три небольших фонаря.
Вскоре послышались голоса и возгласы.
Кто-то начал громко ругаться.
Что случилось с телевизорами?
Почему не работали мобильные телефоны?
Они вернулись тем же путём, с тяжёлым грузом на душе, осознавая, что нанесли несправедливый и, казалось, непоправимый вред тем, кто им ничего плохого не сделал.
Они сидели в гостиной почти в полной темноте, подавленные не только горьким чувством вины, но и страхом.
– Что же нам делать?
Ответа не последовало.
– Как мне жить, зная, что, куда бы я ни пошёл, я разрушаю жизни людей?
Снова тишина.
– Я начинаю думать, что превращаюсь в монстра.
– Может, ты не монстр, а избранный.
– Избранный для чего? Для того, чтобы сеять хаос?
– Или чтобы навести порядок в хаосе.
Эта мысль могла бы показаться абсурдной, но в ней сквозила невыносимая правда: их преследовало ощущение, что машины давно стали настоящими хозяевами их жизней. Даже пекарша призналась, что впервые за годы смогла поговорить со своим