Примечания
1
Необходимое условие (лат.).
2
Строка из популярной среди студенчества 1970-х песни «Мой корабль» (слова Сергея Шабуцкого).
3
Человеку свойственно ошибаться (лат.).
4
На том стою, и не могу иначе? (нем.)
5
Транслит. aut bene, aut nihil — или хорошо, или ничего (лат.).
6
Не будучи лично знакомым (нем.).
7
Язвительные суждения о близких она проговаривала редко и почти всегда с оговорками. Обидных же колкостей, по сегодняшнему слову — «наездов», на присутствующих не позволяла себе вовсе. Я, во всяком случае, таких казусов припомнить не могу. Кажется, одной из причин Вериного писательства было желание реализовать дар печального остроумия, неотделимого от редкой наблюдательности.
8
Это чувство я разделял тогда и разделяю сейчас. И совсем не утешало (не утешает) твердое знание того, что обреченными на «широкую известность в узких кругах» оказались почти все писатели, заявившие о себе в 1990—2000-х. В том числе, по моему разумению, замечательные. В том числе в какой-то момент казавшиеся успешными.
9
Знамо дело! Означенная несуразица всегда со мной. Когда в 1983 году, вскоре после защиты, я поступил на службу в «Литературное обозрение», один из старших коллег (критик выраженно прогрессивный) полюбопытствовал, благодаря какому писателю я снискал ученую степень. Ответ вызвал восхищенное «О!». После объяснения собеседник не смог скрыть глубокого разочарования: он-то обрадовался, что хоть кому-то дозволили диссертацию о мракобесе, а оказалось, что мы всего-то в тарантасе. В 2017 году студенты подарили мне чудесный коллаж из портретов пятнадцати писателей, которыми я в разные годы занимался (или «почти занимался»). И кто же там разместился между Кюхельбекером и Дельвигом? Правильно: Федор Кузьмич Сологуб, сочинения которого меня никогда нисколько не увлекали. А вот «настоящего» Соллогуба как в студенческие годы полюбил, так и до сих пор люблю.
10
Достоевский Ф. М. Дневник писателя. 1873. IV. Нечто личное // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1980. Т. 21. С. 29. Между прочим, цитату эту я приводил в той самой диссертации о Соллогубе, говоря о его повести «Большой свет», иногда трактуемой как пасквиль на Лермонтова.
11
Иные из них выходили в свет с подзаголовком «роман». Была ли то инициатива автора или издательств, не знаю. Как, признаюсь, не только не знаю, но и совсем не интересуюсь, чем же повесть отличается от романа. А ведь каких-то сорок пять лет назад вопрос этот страсть как интриговал!
12
На мой взгляд, автор «Черномора» поставил перед цехом историков литературы весьма интересную задачу. Вероятность знакомства Дюма с «Русланом и Людмилой», мягко говоря, близка к нулю. Пушкин, разумеется, не мог читать роман, написанный через семь лет после его смерти. Меж тем Рогдай, Фарлаф и Ратмир действительно похожи на Атоса, Портоса и Арамиса. Почему? Нет ли в какой-нибудь французской сказке «волшебных помощников» героя (угрюмца, хвастуна и шармёра), что преобразились сперва в древнерусских витязей, а позднее — в королевских мушкетеров? Мотив противостояния д’Артаньяна и его друзей возникает у Дюма многократно — начиная с заглавия первого романа (мушкетеров три, а не четыре). Этот «обертон» бессмертной апологии несокрушимой дружбы шутливо обсуждался сорок с гаком лет назад в нашей тогдашней компании. Может быть, Вера помнила те разговоры, выстраивая свою версию мушкетерского сюжета — куда более горькую, чем у Дюма.
13
Издательство планировало выпустить все сочинения Веры Белоусовой в авторской серии «Интеллигентный детектив». Тогда не сбылось.
14
Диссертация «Проза Дюлы Ийеша: К проблеме эволюции жанра» была защищена своевременно — весной 1984 г., то есть через несколько месяцев после окончания аспирантуры. Между прочим, перед защитой Вере и ее близким выпало несколько подергаться. Отзыв первого оппонента хоть и заканчивался этикетным одобрением, но полнился раздражением на грани неприязни. Уже не вспомнить, что вызвало большую неприязнь доктора филологических наук — снисходительность к «модернизму» или отсутствие в тексте словосочетания «социалистический реализм» и прочих обязательных элементов официального дискурса. Волновались, однако, зря. Верин научный руководитель (он же заведующий кафедрой зарубежной литературы) и еще один маститый доброжелатель сумели умиротворить коллегу. Так что речь на защите прозвучала в сильно смягченной редакции, оппонент (дама) с милой улыбкой жестами дала понять соискательнице, что у них похожие шарфики, искомая степень была присуждена единогласно.
15
См.: Белоусова В. Горький свет: новеллы Андора Эндре Геллери // Геллери Андор Эндре. Новеллы. С. 5—12; Белоусова В. Художник-гуманист (О творчестве Фридеша Каринти) // Каринти Фридеш. Избранное. М.: Художественная литература, 1987. С. 3—12.
16
Единственное исключение приходится на пору писательства: Белоусова Вера. Откуда что берется, или О львах, королях, воронах и кричащих противоречиях графа Толстого // Собрание сочинений: К шестидесятилетию Льва Иосифовича Соболева. М.: Время, 2006. С. 110–118. В работе показано, как в толстовской басне «Ворон и воронята» используется и переосмысливается сюжет «Короля Лира».
17
Эти умницы-красавицы распутывают историю убийства в первой Вериной повести — «Не стреляю по субботам». Написана она несколько иначе, чем последующие, более традиционно; автор еще примеривается к жанру, проверяет: получится — не получится? «Склонения на новые нравы» классического литературного сюжета здесь нет. Но апология внимания к тексту и языку есть. Как и проблематизация отношений жизни и искусства.
18
Булгаков М. А. Мастер и Маргарита / Булгаков М. А. Собр. соч.: В 5 т. М.: Художественная литература, 1990. Т. 5. С. 133. Хотя мастер догадывается, каков «культурный уровень» Иванушки, вопрос свой он задает с глубоким смущением.
19
Почти уверен, основываясь не только на тексте «Медузы», что здесь автор полностью солидарен с героиней. И не только автор. Если позволительно, на минуту еретически забыв размышления Толстого о «сцеплениях», все же выделить в «Анне Карениной» какую-то «составляющую», то и я всего больше люблю IX–XIII главы четвертой части.
20
Разумеется, здесь возможны и даже необходимы уточнения по «персоналиям», но, по-моему, ими можно пренебречь. Как и оппозицией филология — история (культуры, идеологии и проч.), на мой взгляд, мнимой. Как и концепцией, согласно которой занятия исландскими сагами, рыцарским романом, живописью кватроченто, нарышкинским барокко, Стерном, Батюшковым, Толстым и вообще чем угодно, кроме «социалистического реализма», были только терпимой властью сублимацией оппозиционности и бегством от неприятной действительности. Тогда так не думал и сейчас так не думаю.