— Политбюро обсуждало финансовые вопросы. Киан, ведающий нашими деньгами, пытался убедить Политбюро принять меры, но к его мнению никто не прислушался. Министр Фанг считает, что они допускают ошибку.
— Вот как?
— Он рассердился на своих старых товарищей, которые упрямятся и не желают проявить гибкость. — Минг хихикнула. — Чаи сказала, что министр был очень гибким с ней две ночи назад.
— Нехорошо говорить так о мужчине, — упрекнул её Номури.
— Я никогда не говорю так о тебе и о твоей утомлённой колбаске, шин ган, — сказала она и повернулась за поцелуем.
— Они часто спорят? Я имею в виду, в Политбюро?
— Они нередко высказывают разные точки зрения, но вчера впервые за несколько месяцев вопрос не был решён так, как советовал Фанг. Обычно вопросы решаются коллегиально, но на этот раз у них возникли идеологические расхождения. Споры, касающиеся идеологии, могут быть ожесточёнными — по крайней мере, в интеллектуальном смысле. По-видимому, члены Политбюро слишком старые и могут в крайнем случае ударить противника бамбуковой тростью.
— А на этот раз?
— Министр Киан сказал, что у страны скоро не будет денег. Остальные министры возразили, заявляя, что это глупость. Киан говорил, что мы должны пойти навстречу западным странам. Чанг и другие вроде него сказали ему, что мы не можем продемонстрировать слабость, после того как эти страны — особенно американцы — так унизили нас.
— Разве они не понимают, что убийство итальянского священника — плохой поступок?
— Они говорят, что это был просто несчастный случай и к тому же этот человек нарушил наши законы.
Господи, — подумал Номури, — неужели они действительно считают себя королями, помазанниками божьими?
— Бао бей, они допускают ошибку.
— Ты так считаешь?
— Я был в Америке, помнишь? Жил там некоторое время. Американцы очень внимательно относятся к своему духовенству и с уважением относятся к религии. Когда на неё плюют, это приводит их в ярость.
— Значит, ты считаешь, что Киан прав? — спросила она. — Ты думаешь, что Америка лишит нас денег из-за этого глупого поступка?
— Да, я полагаю, что это возможно. Вполне вероятно, Минг.
— Министр Фанг считает, что мы должны избрать более умеренный путь, до некоторой степени согласиться с требованиями американцев, но он промолчал во время заседания.
— Да? Почему?
— Он не хочет слишком удаляться от пути, избранного другими министрами. Ты говорил, что в Японии люди боятся не быть выбранными. Здесь, в Политбюро, его члены сами выбирают новых членов и могут изгнать тех, кто больше не соглашается с общей позицией. Фанг, очевидно, не хочет потерять свой статус, и, чтобы этого не случилось, он ведёт себя осторожно.
— Мне трудно понять это, Минг. Как эти люди выбирают членов Политбюро? Каким образом «принцы» выбирают нового «принца»?
— Понимаешь, есть члены партии, которые доказали свою идеологическую твёрдость или работают в какой-то важной сфере. Министр Киан, например, был раньше директором департамента, занимающегося строительством железных дорог, и его выбрали по этой причине, но членами Политбюро становятся люди, главным образом, по политическим соображениям.
— А Фанг?
— Мой министр относится к числу старых товарищей. Его отец был преданным помощником Мао, а сам Фанг всегда оставался политически стойким членом партии. Однако в течение последних лет он обратил внимание на новые отрасли промышленности и увидел, что они отлично действуют. Он восхищается некоторыми промышленниками, которые руководят ими. Иногда он даже приглашает кое-кого из них к себе в кабинет, чтобы поговорить за чашкой чая.
Ага, старый извращенец становится прогрессивным деятелем? — подумал Номури.
Ну что ж, планка для этого очень невысока в Китае. Совсем необязательно прыгать высоко, но этим он опережает тех, кто пытается вырыть канаву под ней, верно?
— Значит, люди не имеют здесь права голоса?
Минг засмеялась:
— Только на партийных собраниях, и там нужно быть осторожным, когда выражаешь своё мнение.
— А ты член партии?
— Да, конечно. Раз в месяц я посещаю партийные собрания. Сижу в конце зала, киваю, когда кивают другие, аплодирую вместе с ними и делаю вид, что внимательно слушаю. Другие, наверно, слушают лучше меня. Быть членом партии — совсем немало, но я стала членом партии потому, что работаю в министерстве. Я нужна им благодаря знанию языка и умению обращаться с компьютером. К тому же министры любят, когда молодые женщины находятся под ними, — добавила она.
— Ты никогда не сидишь на нём, а?
— Он предпочитает обычное положение, но у него быстро устают руки, — хихикнула Минг.
Райан с удовольствием узнал, что хорошо чистит зубы. Зубной врач посоветовал ему прочищать промежутки между зубов шёлковой нитью, как это делает он, и Райан кивнул, соглашаясь с ним. Впрочем, он никогда в жизни не пользовался шёлковой нитью и не собирался начинать это сейчас. По крайней мере, его не подвергли ничему болезненному, кроме рентгена, перед началом которого, разумеется, на него надели кожаный фартук. В целом это было девяносто минут, оторванных у него от начала рабочего дня. Вернувшись в Овальный кабинет, он нашёл очередное донесение «ЗОРГЕ», прочитав которое пробормотал еле слышное проклятье. Он поднял телефонную трубку и позвонил Мэри-Пэт в Лэнгли.
— Они тупые, — заметил Райан.
— Да, конечно, можно не сомневаться в том, что они не имеют представления о международных финансах. Даже я разбираюсь в этом лучше.
— Это нужно показать «Торговцу». Включи его в список «ЗОРГЕ», — приказал президент.
— Только при твоём ежедневном подтверждении этого приказа, — уклончиво ответила заместитель директора ЦРУ. — Может быть, его следует информировать по экономическим проблемам, но не больше?
— О'кей, пусть пока будет так, — согласился Джек. Но Уинстон все лучше и лучше разбирался в стратегических вопросах и скоро станет хорошим советником по проблемам политики. Джек положил трубку и сказал Эллен Самтер, чтобы она пригласила к нему министра финансов с противоположной стороны улицы.
— А что ещё их беспокоит? — спросил Честер.
— Они обеспокоены тем, что некоторые рабочие и крестьяне не так довольны своей жизнью, как им следовало бы. Ты ведь знаешь о беспорядках в угледобывающем районе.
— Нет.
— Там в прошлом году начались волнения среди шахтёров. Пришлось послать туда подразделения Народно-освободительной армии для усмирения недовольных. Несколько сотен шахтёров расстреляли и арестовали три тысячи. — Она пожала плечами, надевая бюстгальтер. — Волнения происходят постоянно, в этом нет ничего нового. Армия наводит порядок в отдалённых районах. Поэтому-то и расходуют столько денег, чтобы можно было положиться на неё. Генералы управляют экономической империей НОА — у них множество фабрик, заводов и тому подобного — и они умеют закрывать крышкой бушующий котёл. Рядовые солдаты — простые рабочие и крестьяне, но все офицеры являются членами партии, и на них можно положиться. По крайней мере, такого мнения придерживается Политбюро. Наверно, это правда, — закончила Минг. Она не замечала, чтобы её министр особенно беспокоился об этом. Власть в КНР определённо растёт из дула винтовок, а все винтовки принадлежат Политбюро. Это упрощало ситуацию, не правда ли?
Что касается Номури, он только что узнал о вещах, которые раньше даже не приходили ему в голову. Возможно, ему понадобится представить в Лэнгли свой собственный доклад по этому вопросу. Минг, вероятно, знала многое, что не попадало в донесения «Певчей птички», и будет большим упущением с его стороны, если он не сообщит об этом.
— Это всё равно что пустить пятилетнего ребёнка в оружейный магазин, — заметил министр финансов. — Эти люди неспособны принимать экономические решения в масштабе города, не говоря уже об огромной стране. Черт возьми, несколько лет назад японцы слабо разбирались в финансах, но у них, по крайней мере, хватило ума обратиться к хорошим учителям.
— И?
— И когда эти ребята с разбега столкнутся с каменной стеной, глаза у них будут по-прежнему закрыты. Это очень болезненно, Джек. Их кусают за жопу, а они даже не имеют представления о том, что им угрожает. — «Уинстон обладает талантом смешивать метафоры настолько искусно, что с ним мало кто мог бы сравниться», — подумал Райан.
— Когда? — спросил «Фехтовальщик».
— Это зависит от того, сколько компаний последует примеру «Баттерфляй». Ситуация прояснится через несколько дней. Дома мод будут индикатором того, что произойдёт дальше.
— Ты так считаешь?
— Это тоже удивило меня, но сейчас наступило время, когда они принимают решения о модах на следующий сезон, и там тратится тонна денег, приятель. К этому надо прибавить игрушки к приближающемуся Рождеству. Марк сказал мне, что в этом бизнесе вращается не меньше семнадцати миллиардов.
— Проклятье.
— Да, я тоже не знал, что у оленей Санта-Клауса косые глаза, Джек. По крайней мере, в таком масштабе.
— Как относительно Тайваня? — спросил Райан.
— Ты что, смеёшься? Они прыгнули в образовавшуюся пустоту обеими ногами. Думаю, что они заберут четверть, может быть, треть той суммы, которую потеряет КНР. За ними последует Сингапур. И Таиланд. Этот маленький ухаб на дороге даст им огромную возможность компенсировать те потери, которые понесла их экономика несколько лет назад. По сути дела, неприятности, произошедшие с КНР, смогут перестроить всю экономику в Юго-Восточной Азии. Это может означать, что Китай потеряет пятьдесят миллиардов долларов, которые перейдут к другим производителям. Мы начинаем принимать предложения о поставках, Джек. Для наших потребителей это окажется совсем неплохо, и я готов побиться об заклад, что эти страны примут во внимание пример Пекина и немного приоткроют свои двери для наших товаров. Так что наши рабочие тоже выиграют от этого — в любом случае до некоторой степени.