означало заразить их тем, что японцы называли в своё время «болезнью победы». Пусть они почувствуют себя непобедимыми, и тогда можно будет наброситься на них, подобно тигру, прыгающему с дерева.
— Андрей, пошли несколько самолётов и передай, чтобы они не слишком рисковали в своих атаках. Мы можем уничтожить их военно-воздушные силы — но позволим их наземным силам сохранять своё преимущество в течение ещё некоторого времени. Пусть они продолжают насыщаться за богато накрытым столом.
— Согласен с вами, товарищ генерал. Это неприятная пилюля, которую нам придётся проглотить, но, в конце концов, им придётся обломать зубы — при условии, что наше политическое руководство позволит нам поступить именно таким образом.
— Да, сейчас это главный вопрос, не правда ли?
Глава 52Глубокая битва
Генерал Пенг пересёк реку Амур и вторгся в Россию, находясь в своём командном бронетранспортёре, далеко отставшем от первого полка тяжёлых танков. Он подумывал о том, чтобы воспользоваться вертолётом, но оперативное управление предупредило его, что битва в воздухе идёт не так хорошо, как эти глупцы в штабе ВВС пытались заверить его. Он чувствовал себя неловко, пересекая реку в бронированном транспортёре по плавающему мосту — подобно кирпичу, привязанному к воздушному шару, — но он всё-таки сделал это, продолжая слушать доклад начальника своего оперативного управления о развитии наступления.
— Американцы бросили в бой большое количество своих истребителей, и вместе с ними прилетели их самолёты Е-3 с радиолокаторами, направляющими действия истребителей. Действуя вместе, они представляют грозную силу, им трудно противостоять, хотя наши коллеги в штабе ВВС утверждают, что у них есть тактические приёмы, которые помогут справиться с американцами. Я поверю в это, когда увижу результаты собственными глазами, — заметил полковник Ва. — Но пока это единственная плохая новость. Мы опережаем свой план на несколько часов. Сопротивление русских слабее, чем мы ожидали. Захваченные нами пленные крайне разочарованы тем, что их лишили артиллерийской поддержки.
— Неужели? — спросил Пенг.
— Да, у нас десять пленных, захваченных на их оборонительных позициях, — мы увидим их через несколько минут. У них были туннели, по которым они собирались скрыться, и у выходов из туннелей стояли наготове бронетранспортёры, чтобы увезти их в тыл. Они не рассчитывали удерживать свои укрепления в течение длительного времени, — продолжал полковник Ва. — Они планировали отступать, а не обороняться до последнего, как мы предполагали. Мне кажется, что у них не хватает храбрости для боя, товарищ генерал.
Эта информация привлекла внимание Пенга. Всегда важно знать боевой дух противника.
— Кто-нибудь из них остался в своих укреплениях и отстреливался до конца?
— Только один из укреплённых бункеров. Это стоило нам тридцати солдат, но мы всё-таки захватили их в плен. Может быть, их бронетранспортёр, который должен был увезти солдат в тыл, повредили наши снаряды, и у них не было выбора, — высказал своё мнение полковник.
— Я хочу увидеть один из этих бункеров прямо сейчас, — приказал Пенг.
— Конечно, товарищ генерал. — Ва опустился вниз и отдал приказ водителю. Бронетранспортёр тип 90 качнулся вправо, удивив военного полицейского, пытавшегося регулировать движение машин, но он не стал возражать. Четыре длинные хлыстовые антенны на углах бронетранспортёра сказали ему, что это за машина. Командный бронетранспортёр съехал с проторённой дороги прямо к уцелевшему русскому бункеру.
Генерал Пенг вышел наружу, наклонив голову при выходе из люка, и пошёл к почти нетронутой старой броневой башне. Очертания башни — перевёрнутая сковородка — напомнили ему, что башня снята со старого танка ИС-3. Когда-то это была мощная боевая машина, но теперь она превратилась в раритет. Группа сотрудников разведывательного управления стояла у входа. Они вытянулись при виде генерала.
— Чем мы взорвали его? — спросил Пенг.
— Мы не взрывали этот бункер, товарищ генерал. Они покинули его после того, как произвели пятнадцать выстрелов из орудия и примерно триста из пулемёта. Они даже не уничтожили бункер, перед тем как мы захватили его, — доложил капитан-разведчик, делая жест генералу в сторону люка танковой башни. — Здесь все безопасно. Мы проверили бункер, мин-ловушек здесь не оказалось.
Пенг спустился вниз. Перед ним была комфортабельная маленькая казарма, полка для больших танковых снарядов, большое количество патронов для двух пулемётов. На полу валялись гильзы от орудия и пулемётов, обёртки полевых рационов. Бункер выглядел весьма комфортабельным, с койками, душем, туалетом и большим запасом продовольствия. «Ради этого стоило сражаться», — подумал генерал.
— Как они ушли отсюда? — спросил Пенг.
— Вот по этому туннелю, — ответил молодой капитан, провожая его на север по туннелю. — Как видите, русские подготовились ко всему. — Туннель шёл под гребнем холма к крытому месту для стоянки — скорее всего бронетранспортёра. Это подтверждалось глубокими следами колёс на грунте сразу за бетонной стоянкой.
— Сколько времени они продержались?
— Мы захватили бункер меньше чем через три часа после начала обстрела. Наша пехота окружила орудийную установку, и вскоре после этого русские скрылись, — сообщил капитан командующему армией.
— Понятно. Отличная работа нашей штурмовой пехоты. — Затем генерал увидел, что полковник Ва перевёл командный транспортёр через вершину холма к концу туннеля, дав ему возможность подняться внутрь.
— Куда теперь? — спросил Ва.
— Я хочу посмотреть, что сделали наши ракетные установки с их артиллерийскими орудиями.
Ва кивнул и передал приказ генерала командиру бронетранспортёра. На поездку потребовалось пятнадцать минут, во время которых машину бросало из стороны в сторону. Пятнадцать тяжёлых артиллерийских орудий по-прежнему находились на своих позициях, но два, мимо которых прошёл Пенг, были опрокинуты и повреждены контрбатарейным огнём. Позиция, которую они посетили, была почти не тронутой, хотя несколько ракет упало поблизости, так что три мёртвых тела продолжали лежать рядом со своими орудиями, в лужах почти высохшей крови. По-видимому, большинство артиллеристов сумело спастись. Рядом с каждым орудием была вырыта траншея глубиной два метра, с забетонированными стенками. Обстрел всего лишь поцарапал их. Также поблизости находился большой бункер для боезапаса с рельсами, по которым снаряды доставлялись к орудиям. Дверь в бункер была открыта.
— Сколько снарядов они успели выпустить? — спросил Пенг.
— Не больше десяти, — ответил другой офицер из разведывательного управления, на этот раз майор. — Наш контрбатарейный огонь был великолепен. Всего в русской батарее было пятнадцать орудий. Одно из них успело сделать двадцать выстрелов, но это все. Мы вывели их из строя меньше чем за десять минут. Радиолокационные установки, следящие за огнём противника, действовали блестяще, товарищ генерал.
Пенг кивнул, соглашаясь с майором:
— У меня тоже создалось такое впечатление. Эта батарея была бы непобедимой двадцать или тридцать лет назад — хорошая защита для артиллеристов и большой боезапас, но они не предвидели, что противник сможет определить координаты их позиции так быстро. Если батарея расположена неподвижно, Ва, она подвергается опасности уничтожения. — Пенг оглянулся по сторонам: — И всё-таки инженеры, выбравшие место и построившие эту позицию и другую, такую же, были талантливыми специалистами. К сожалению, теперь все это устарело. Каковы наши полные потери?
— Примерно триста пятьдесят убитых и шестьсот двадцать раненых, — ответил начальник оперативного управления. — Это обошлось нам недёшево, но потери меньше, чем мы ожидали. Если бы русские стояли до конца и продолжали сражаться, потери были бы намного более серьёзными.
— Но почему они отступили так быстро? — спросил Пенг. — Нам это известно?
— В одном из бункеров мы нашли письменный приказ, разрешающий им отступать, если положение осложнится. Это удивило меня, — заметил полковник Ва. — Из истории известно, что русские обороняются очень стойко, и об этом узнали немцы. Но это было при Сталине.
Тогда у русских была железная дисциплина. И мужество. Судя по всему, сегодня ситуация иная.
— Их отступление было проведено умело, — заметил Пенг. — Мы должны были захватить больше пленных.
— Они бежали слишком быстро, товарищ генерал, — объяснил полковник.
— Тот, кто сражается и потом быстро уходит, — процитировал генерал Пенг, — сохранит жизнь, чтобы сражаться снова. Имейте это в виду, полковник.
— Это верно, товарищ генерал, но тот, кто быстро отступает, не представляет непосредственной угрозы.
— Поехали дальше, — сказал генерал, направляясь к своему командному бронетранспортёру. Он хотел увидеть линию фронта.
— Так в чём дело? — спросил Бондаренко у лейтенанта. Юноша пережил тяжёлый день, и то, что ему сейчас приходилось стоять и докладывать командующему театром военных действий, не улучшало его самочувствия. — Вольно, молодой человек. Вы живы. Все могло быть гораздо хуже.
— Генерал, мы могли бы держаться и дальше, если бы нам обеспечили хотя бы небольшую поддержку, — сказал Команов, не скрывая своего разочарования.
— У нас не было такой возможности. Продолжайте. — Генерал показал на карту на стене.
— Они переправились вот здесь и шли через эту седловину и через хребет, чтобы атаковать нас. Только пехота, мы не видели никаких машин. У них были портативные противотанковые орудия, ничего особенного, ничего неожиданного, зато массивная артиллерийская поддержка. Только на мою позицию был сконцентрирован огонь целой батареи. Тяжёлые орудия, 150 миллиметров или даже больше. И ракеты, которые полностью уничтожили нашу артиллерийскую поддержку, почти сразу.
— Это было неожиданностью для нас, — подтвердил Алиев. — У них было, должно быть, больше этих систем обнаружения мест, откуда вёлся огонь, чем мы ожидали.