х. Да, они будут защищаться. Мы должны ожидать этого, но это не имеет значения. Мы раздавим их, говорю вам! — уверенным голосом заявил Луо.
— Есть ли новости, которые вы не сообщили нам в настоящее время? — спросил министр внутренних дел Тонг, голосом более умеренным, чем сам вопрос.
— Я назначил генерал-майора Ге на пост командующего 34-й ударной армией. Он доложил мне, что по 29-й армии нанесён серьёзный удар с воздуха и она понесла потери. Результаты этого нападения пока неизвестны, возможно, противнику удалось нарушить связь, но атака с воздуха не может причинить серьёзный ущерб большой механизированной сухопутной армии. Законы войны не допускают такого.
— И что будет дальше? — спросил премьер-министр Ху.
— Я предлагаю отложить совещание и дать возможность министру Луо снова заняться своей задачей управления нашими Вооружёнными силами, — сказал Чанг Хан Сан. — Мы снова вернёмся к обсуждению наших проблем, скажем, в шестнадцать часов.
Присутствующие закивали головами. Каждому нужно было время, чтобы обдумать то, что они услышали этим утром, и, возможно, дать министру обороны шанс доказать свою правоту. Ху подсчитал число кивающих членов Политбюро и встал.
— Очень хорошо. Мы откладываем дальнейшее обсуждение до вечера. — Совещание прервалось в необычно подавленном настроении, без обсуждения происшедших событий между старыми товарищами. Выйдя из конференц-зала, Киан снова подошёл к Фангу.
— Произошло что-то очень плохое. Я чувствую это.
— Почему вы так считаете?
— Фанг, я не знаю, что сделали американцы с моими железнодорожными мостами, но, уверяю вас, разрушить их так, как нам сообщили сегодня утром, совсем непросто. Более того, разрушение мостов было произведено обдуманно. Американцы — это должны быть именно американцы — намеренно лишили нас возможности снабжать наши полевые армии. Такие действия предпринимаются только при подготовке к нанесению решающего удара. А теперь генерал, командующий нашими наступающими армиями, внезапно убит — случайной пулей, черт побери! Этот тупица Луо ведёт нас к катастрофе, Фанг.
— Мы узнаем больше сегодня вечером, — произнёс Фанг, оставил коллегу и пошёл к своему кабинету. Войдя в кабинет, он продиктовал новый отрывок для своего ежедневного дневника. И в первый раз подумал, уж не станут ли мемуары, которые он диктует, его завещанием.
…Что касается её самой, Минг была встревожена настроением своего министра. Пожилой человек, он тем не менее почти всегда был спокойным и полным оптимизма. Его манеры напоминали манеры старого джентльмена, даже когда он брал её или одну из других девушек в свою постель. Он вёл себя мягко и вежливо, это была одна из причин, почему секретарши не сопротивлялись его ухаживаниям более настойчиво.
К тому же он заботился о тех, кто удовлетворял его потребности. На этот раз она спокойно записывала его воспоминания, которые он диктовал монотонным голосом, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Через полчаса она вернулась к своему столу и занялась транскрибированием записей. Когда она закончила работу, настало время обеда, и она пошла в столовую со своей подругой Чаи.
— Что с ним случилось? — спросила она у Минг.
— Утреннее совещание прошло плохо. Фанг беспокоится о ходе войны.
— Но разве события на фронте не развиваются успешно? Разве не об этом все время говорят по телевидению?
— Похоже, что мы потерпели ряд неудач. Этим утром они спорили о том, насколько серьёзными эти неудачи являются. Киан был особенно обеспокоен тем, что американцы разрушили наши железнодорожные мосты в Харбине и Бейане.
— Вот как? — Чаи совала в рот рис своими палочками. — И как Фанг относится к этому?
— Он кажется очень напряжённым. Пожалуй, сегодня вечером его нужно утешить.
— Да? Ну что ж, я займусь этим. Мне всё равно нужно новое кресло в офисе, — хихикнула Чаи.
На этот раз ланч продолжался дольше обычного. По всей видимости, их министр не нуждался пока ни в одной из них, и Минг нашла время, чтобы прогуляться по улице и оценить настроение прохожих. Оно было каким-то странно равнодушным. Минг вышла из офиса и гуляла так долго, что её компьютер пришёл к выводу, что время простоя достаточно продолжительно, и хотя экран оставался тёмным, в режиме автосна, жёсткий диск начал вращаться и беззвучно привёл в действие встроенный модем.
Мэри-Пэт Фоули работала в своём кабинете, хотя было уже за полночь, и заглядывала в свой электронный почтовый ящик каждые пятнадцать минут, надеясь получить что-то новое от «ЗОРГЕ».
— Поступила почта! — внезапно произнёс механический голос.
— Да! — ответила она голосу и сразу начала загружать полученный документ в память. Затем она подняла телефонную трубку. — Вызовите ко мне доктора Сиэрса.
Закончив с этим, она посмотрела на время высылки электронной почты. Письмо было отправлено сразу после ланча из Пекина… «Интересно, что это значит?» — подумала она, опасаясь, что любое отклонение может означать смерть «Певчей птички» и прекращение поступления документов «ЗОРГЕ».
— Задержались на работе? — спросил Сиэрс, входя в кабинет.
— А кто не задерживается? — отозвалась МП и протянула Сиэрсу только что поступившее, но уже распечатанное донесение. — Читайте.
— Заседание Политбюро, странно, прошло утром, — сказал Сиэрс, просматривая первую страницу. — Похоже, что они спорили. Этот Киан очень недоволен — о'кей, он говорил с Фангом после заседания и выразил серьёзные сомнения… члены Политбюро договорились снова встретиться вечером — о, проклятье!
— Что такое?
— Они обсуждали вопрос о повышении готовности своих межконтинентальных баллистических ракет… посмотрим… не было принято никакого определённого решения по техническим причинам, они не уверены, как долго можно держать ракеты с залитым топливом, но они потрясены тем, что мы потопили их атомный ракетоносец…
— Напишите все это. Я собираюсь присвоить этому документу шифр «КРИТИК», — заявила заместитель директора ЦРУ по оперативной деятельности.
«КРИТИК» — сокращённое от «критический» — имело высший приоритет для пересылки документов в правительстве Соединённых Штатов. Документ с шифром «КРИТИК» должен быть в руках президента не позже чем через пятнадцать минут после того, как он оформлен и отправлен. Это означало, что Джошуа Сиэрс должен перевести и отпечатать с такой быстротой, с какой его пальцы двигались по клавиатуре. Это неизбежно приводило к ошибкам в переводе.
Райан уснул минут сорок назад, когда зазвонил телефон, стоящий рядом с его кроватью.
— Да?
— Господин президент, — произнёс какой-то безликий голос в Центре связи Белого дома, — у нас документ с шифром «КРИТИК», адресованный вам.
— Хорошо. Принесите его сюда. — Джек перебросил своё тело через кровать и поставил ноги на ковёр. Как нормальное человеческое существо, живущее в собственном доме, он не носил домашнего халата. При обычных условиях он ходил бы по своему дому босиком и в нижнем бельё, но здесь это не разрешалось, и потому Джек всегда держал рядом с кроватью длинный синий халат. Это был подарок, сделанный ему студентами много лет назад, ещё когда он преподавал историю в Военно-морской академии. На рукаве халата была одна широкая и четыре узких нашивки адмирала флота. Одевшись и сунув ноги в кожаные шлёпанцы, которые тоже были принадлежностью его новой работы, он вышел в коридор жилого этажа. Ночная смена Секретной службы уже была наготове. Джо Хилтон подошёл к нему первым.
— Мы слышали, сэр. Его уже несут.
Последнюю неделю Райан спал меньше пяти часов в сутки и испытывал бешеное желание вцепиться в лицо кого-нибудь стоящего рядом, но, разумеется, он не мог поступить так с людьми, которые делали свою работу и тоже почти не спали по ночам.
Специальный агент Чарли Мэлоун стоял у двери лифта. Он принял папку от курьера и подбежал с ней к Райану.
— Гм. — Райан потёр лицо и раскрыл папку. Первые три строчки потрясли его сознание. — Проклятье!
— Что-нибудь случилось? — спросил Хилтон.
— Телефон, — сказал Райан.
— Сюда, сэр. — Хилтон проводил его к комнатке агентов Секретной службы на втором этаже.
Райан поднял трубку и сказал:
— Мэри-Пэт в Лэнгли. — На соединение потребовалось всего несколько секунд. — Мэри-Пэт, это Джек. В чем дело?
— Ты видишь это сам. Они говорят о заправке своих межконтинентальных ракет. По крайней мере две нацелены на Вашингтон.
— Отлично. Что дальше?
— Я только что дала задание разведывательному спутнику КН-11 внимательно посмотреть на места, где размещены их пусковые шахты. Их две, Джек. Та, которая нас особенно интересует, находится в Хуанхуа. Координаты сорок градусов тридцать восемь минут северной широты и сто пятнадцать градусов шесть минут восточной долготы. Двенадцать пусковых шахт с межконтинентальными баллистическими ракетами CSS-4 внутри. Это одна из новых, и она заменила старые шахты, ракеты в которых находились в пещерах или туннелях. Эти шахты прямые, вертикальные, глубоко в грунте. Весь район, в котором размещены ракеты, занимает площадь шесть миль на шесть миль. Шахты отделены друг от друга, так что ядерная ракета, нацеленная на этот район, не сможет вывести из строя две ракеты одновременно, — объясняла Мэри-Пэт, явно глядя на спутниковые фотографии шахт, о которых она говорила.
— Насколько серьёзна эта угроза?
На канале связи послышался новый голос:
— Джек, это Эд. Нам нужно отнестись к этому очень серьёзно. Бомбардировка китайского берега нашими кораблями, по-видимому, заставила их принять такое решение. Эти идиоты пришли к выводу, что мы готовим высадку на побережье.
— Высадку — какими войсками? — потребовал президент.
— У них очень узкое мышление, Джек, полное предрассудков. И они не всегда мыслят так же логично, как мы, — ответил ему Эд Фоули.
— О'кей. Приезжайте оба сюда. И захватите своего лучшего специалиста по Китаю.