Морозов только кивнул, молча одобрил мой выбор, и мы оба принялись ужинать. Каждый с тем, что успел положить в свою тарелку.
Прошла минута, может чуть больше. И за это время остальная еда со стола исчезла. Домовой унес все.
На скатерти осталась одинокая солонка, как напоминание о том, что кто-то всё же решил проявить милость. Видимо, Никифор счёл, что соль — это не роскошь, а необходимость. Или решил, что от неё много пользы не будет. В отличие от утки.
— Приятного аппетита, — сказал Морозов, уже с полной вилкой, и чуть кивнул в мою сторону
— И вам, — ответил я и взялся за еду.
И в тот момент всё стало по-настоящему простым. Мы ели. Тепло шло от пищи, от того, что мы были вместе и дома.
А утка… утка подождёт. И с ведьмой мы помиримся.
После трапезы Морозов покинул столовую. Я встал на ноги и потянулся. Взял оставшуюся ватрушку и направился в сторону гостиной. Неожиданно запнулся на пороге, увидев сидящую в кресле у камина Соколову. Перед ней на столике стояло блюдо с ломтем пирога, пышкой, посыпанной сахарной пудрой и чашкой чая.
— Приятного аппетита, — неловко произнес я.
— Благодарю, — ответила Вера Романовна и вытерла губы салфеткой. — Мне не хотелось подниматься к себе, пока мы не решили с вами всех вопросов.
— Я должен извиниться за Владимира…
— Не должны, — оборвала меня девушка и мотнула головой. — Он в своем праве не доверять мне. За меня можете не беспокоиться. Меня сложно обидеть. Я способна за себя постоять.
— Только не с ножом, — неловко пошутил я.
— Хорошо, — ответила Вера Романовна и откашлялась. — Итак, я на испытательном сроке, надо как-то урегулировать наши деловые отношения.
Я кивнул:
— Мы можем оформить договор на испытательный срок…
— Мне будет достаточно вашего слова, — поспешно произнесла Вера, и я покосился в темный угол, где судя по шорохам, притаился Никифор, и громко произнес:
— Хорошо. Тогда при свидетеле даю слово высокорожденного, что принимаю вас на испытательный срок. С моей стороны гарантирую исключительно деловое общение и работу в рамках должностных инструкций. В которую входит…
Я принялся перечислять функции секретаря, затем чуть разбавил длинный список правами. А потом замолчал, глядя на Веру.
— Хорошо, — ответила она. — Меня устраивает.
Вера допила чай и перевернула чашку. Я же запоздало уточнил:
— А где Мурзик?
— Он так обрадовался снова оказаться дома, что весь вечер носился по комнатам, чтобы проверить все свои заначки. И утомился. Сейчас он устроился в коробочке, которую я взяла в магазине. Спит без задних лап.
— Понятно.
— Будут какие-то распоряжения, Николай Арсентьевич? — деловито уточнила девушка.
— Завтра утром назначьте мне встречу с представителями купеческого сословия Совета. Скажем… часов в девять, если получится.
— Официальную? — тут же уточнила секретарь.
Я покачал головой:
— Частную. Где-нибудь в городе. Быть может в каком-нибудь ресторане.
— Будет сделано.
— Вот и отлично, — устало произнес я и направился к лестнице. — Тогда до завтра. И доброй ночи.
— Доброй ночи, — послышалось мне вслед.
Я поднялся по ступенькам, прошел к своей комнате и толкнул дверь. Прошел к столу, сел в кресло и включил настольную лампу. Потому что сегодня мне еще предстояла кое-какая работа. Я вздохнул, вынул из верхнего ящика стола стопку бумаг, и принялся торопливо писать. Порт мог стать точкой опоры. Если правильно разыграть эту карту.
Когда я исписал пометками десяток листов, в кармане зазвонил телефон. Я оторвался от работы, взглянул на висевшие на стене часы. Половина двенадцатого. Вынул аппарат из кармана. И улыбнулся: на экране высвечивался номер сестры. Нажал на кнопку, принимая вызов:
— У аппарата?
— Не разбудила? — послышался из динамика голос сестры. И я нахмурился. Потому что на заднем фоне стояла тишина, будто Марина сидела дома.
— Покой нам только снится, — усмехнувшись, ответил я, продолжая писать. — А мне до утра нужно составить кое-какие документы.
— Тяжела работа князя, — протянула сестренка, и я усмехнулся:
— Кто, если не я? Отец, правда, решил бы, что я неисправимый романтик. А ты?
— Я скажу, что ты упрям. И что тебе нужно хотя бы иногда спать.
— Обязательно, — заверил ее я и уточнил. — А как твои дела?
— Сижу под домашним арестом, — с грустью ответила девушка. — Вчера отец пропесочил меня за этот прием. Ну, про который я рассказывала. Заявил еще одно нарушение и я поеду к тебе.
Я усмехнулся:
— Всегда рад тебя видеть.
В динамике на несколько секунд повисло молчание. А затем Марина произнесла:
— А я иногда думаю, что это не самый плохой вариант. Здесь сидеть в четырех стенах, или у тебя…
— У меня тут лес, луга и природа, — ответил я.
— И русалки с лешими. И упыри, — хихикнула девушка. — Я помню.
— Куда же без них, — подтвердил я.
— Интересное у тебя там место силы. Знаешь, как заманить.
— И это я даже не старался.
— Я прямо заинтригована, — протянула девушка. — И вот может быть возьму и приеду.
— Только предупреди заранее, — попросил я. — От города до поместья путь неблизкий.
— Хорошо, — ответила Марина, и я услышал подавленный зевок. — Ладно, Коля. Я, пожалуй, пойду спать. Да и ты старайся не задерживаться.
— Постараюсь, — пообещал я. — Доброй ночи.
— Доброй, — ответила девушка и завершила вызов, оставив меня одного.
Я ещё долго сидел в кресле, склонившись над документами. Бумага под ладонью стала тёплой от руки, чернила чуть смазались, в глазу тянуло тяжёлой усталостью.
Лишь ближе к утру, когда за окном небо начало светлеть, я, наконец, откинулся на спинку кресла, довольно глядя на пачку исписанных от руки листов.
На окраине, возле старого склада, я отметил участок, который можно было бы отдать под ремонтные нужды. Сделал расчёт на базовую инфраструктуру — понтон, краны, склады. Прикинул общую сумму, которую на практике не один раз придется увеличивать, потому что сейчас я наверняка упустил некоторые моменты.
А затем усталый, но довольный, тяжело поднялся с кресла, торопливо разделся и рухнул в кровать. И мгновенно провалился в глубокий сон.
Глава 22Сделка
Я проснулся за несколько секунд до того, как прозвенел будильник. Глаза сами открылись. Окно было слегка приоткрыто. В комнату скользил легкий сквозняк. Но судя по температуре, раму открыли несколько минут назад, не раньше. Значит, это домовой заботился о моем пробуждении и хорошем самочувствии. Или снова надеялся, что в княжеские покои ворвется птица. Тут уж не угадаешь.
Проспал я всего несколько часов, но при этом ощущал себя отдохнувшим и полным сил. Вот что значит жить за городом. Тут буквально сама природа помогает ощущать себя здоровым.
Я потер лицо. За окном светало, лениво, как будто солнце не особенно спешило. Потянувшись, я сел на кровати, босые ноги коснулись холодного пола.
— Надо договориться о домашней обуви, — пробормотал я, вспомнив о валяных тапках, которые Никифор выдал Соколовой в первый визит. Вдруг у домового есть такие же моего размера.
Добрел до ванной, где холодная вода мигом меня взбодрила. Затем вернулся в комнату, наскоро оделся. А потом взглянул на стол, где лежала пачка исписанных листов.
— Ну, пора браться за дела, Медведев, — пробормотал я сам себе, взял бумаги и вышел из комнаты.
Когда спустился в гостиную, Морозов уже сидел в кресле у камина. Перед ним стоял чайник с отваром, чашка и блюдце с нарезанным на тонкие дольки лимоном. На углу столешницы приютилась сложенная вдвое газета. Заметив меня, Владимир усмехнулся и налил отвар в пустую чашку:
— Выглядите вы бодро. Часовой сказал, что у вас почти до самого рассвета не потухала лампа, — произнес он, когда я подошел к столу.
— Так и было, — ответил я, опускаясь в кресло, взял кружку и сделал глоток, чувствуя, как крепкий отвар прогоняет остатки сна. — Половину ночи я работал над проектом восстановления порта.
Морозов покачал головой:
— Совсем вы себя не бережете, — произнес он.
— Просто хочется поскорее разобраться с этим делом. Потому что на очереди еще множество других.
Морозов хмыкнул, и в этот звук вложил всё: сочувствие, насмешку и понимание.
— Осталось только переманить купцов, — продолжил я. — И уговорить их принять мою сторону.
— Тут главное, чтобы причины вас поддержать выглядели убедительно, — ответил Морозов.
— Что пишет пресса? — уточнил, чтобы сменить тему диалога. Кивнул на лежавшую на углу стола газету.
— Как всегда, — ответил Морозов. — Повезло Северску с князем.
Я покачал головой. Взял газету, с удивлением отметил, что на первой полосе снова был изображен я. Открыл нужную страницу, пробормотав:
— Когда они успели наделать фотографий…
'Вчера жандармерия задержала Параскеву, которая долгие годы была мастером-распорядителем работного дома. Основанием для задержания было подозрение в том, что Параскева тратила государевы деньги, которые были предназначены для работного дома, на личные нужды. Жандармы уже провели обыск в нескольких домах, которые принадлежали Параскеве. В ходе обыска внезапно появились очень интересные факты. Уже бывшая директор работного дома хранила дома неучтенные средства в размере почти двухсот тысяч рублей. Также в одном из домов была обнаружена коллекция картин, и драгоценности, оценка которых еще не проводилась. Но по самым скромным подсчетам, сокровища дракона Параскевы потянут еще на сто тысяч. Сама Параскева не может объяснить, откуда у нее взялись эти деньги. Так что за выдвижением обвинения дело встать уже не должно.
Вскрылись эти аферы после неожиданного визита в работный дом князя Николая Арсентьевича Медведева. Сам князь уже провел выборы, и назначил новым директором работного дома некоего Тимофея Рябова. Мне удалось посетить работный дом…'
Я свернул газету и положил ее на стол.