– Да ну и черт с ним, – хмыкнул Степан. – Все равно я в этом году не возьму новеньких. Зима обещает быть слишком холодной.
– Откуда ты знаешь? – удивилась я.
– Знаю, – пожал он плечами. – Поживешь с мое в тайге, тоже будешь знать.
Я не стала рассказывать Степану, как перепугали меня те звонки. Они случились вчера, накануне его возвращения, и показались мне настойчивыми, будто звонивший ждал, что именно я возьму трубку. Он ждал долго, пока звонок сам не сбрасывался, а потом звонил еще и еще. Я так сильно испугалась, что спряталась в чулан с оружием и просидела там до поздней ночи, ожидая, что Денис вот-вот ворвется в дверь. Конечно, никто не ворвался и даже не звонил больше. Однако этот настойчивый трезвон мобильника вывел меня из добытого таким усилием воли равновесия. Наутро мне стало стыдно за саму себя, за то, что я так глупо струсила, ведь каждый день, как мантру, повторяла, что у Дениса нет возможности меня найти.
После ужина Степан вызвался помочь мне на кухне. По привычке я хотела отказаться: Денис никогда не помогал, считая, что кухня – это чисто женская вотчина. Наперекор прошлому я согласилась. Я убирала со стола, а Степан мыл посуду. У нас получилось слаженно и быстро.
– Отвезешь меня домой? – спросила я, когда мы закончили.
– Нет, – тут же ответил Степан и, прислонившись к раковине, скрестил руки на груди.
– Почему? – Я услышала, каким удивленным и обиженным был мой вопрос.
– Во-первых, я выпил.
– Чуть-чуть, да и ехать тут три минуты… Ладно, сама дойду, – вздохнула я.
– Тая, я имел в виду не то, что не хочу тебя везти, а то, что ты тоже никуда не пойдешь.
– Почему это? – Теперь в моем голосе слышалось явное напряжение.
– Потому что твой дом вымерз, а уже девятый час. Ты там задубеешь ночью, печь ведь растапливать и растапливать.
А ведь он прав! Я за эти дни так привыкла к его беспроблемному дому, простой системе отопления, что и забыла, каково это – топить старую русскую печку.
– Переночуешь здесь, договорились? – мягко спросил он.
– Хорошо, – кивнула я.
– И вообще…
– А вот этого не надо, – перебила я его.
Он вздохнул и кивнул.
– Пойду покормлю собак, – сказал он и добавил: – Мы еще вернемся к этому разговору.
Я знала, что Степан имел в виду под этим «и вообще». Он хотел предложить, чтобы я жила у него независимо от того, дома он или на охоте. Перспектива была столь заманчива, что я тут же отказалась, не дав ему закончить свою мысль. Боялась, что не удержусь и соглашусь. Степан хороший человек, и он мне нравился. Теперь, когда он вернулся из тайги, я отчетливо это поняла: он привлекал меня как мужчина. Он не мог не привлекать. Слишком много силы в нем было. Слишком много спокойствия. От него так и веяло основательностью, надежностью, правдой. Всем тем, чего мне всю жизнь так не хватало. Но я не могла. Я должна научиться одиночеству, должна научиться быть сильной и независимой. Жить со Степаном под одной крышей, даже если это будет просто жизнь двух соседей, было бы слишком легким выходом для меня. Я и так слишком часто позволяла ему себе помогать. Сначала… сначала я должна найти путь к себе самой, а уж потом… А уж потом жизнь сама подскажет, что и как нужно сделать.
Мы сидели в гостиной на втором этаже: Тая на толстой медвежьей шкуре возле электрокамина, а я поодаль, в кресле. В руках она сжимала недопитый бокал вина.
– Никогда не пила так много, – призналась она.
– Это всего лишь второй бокал легкого вина, – улыбнулся я.
– Для меня это много.
– Не любишь вкус алкоголя?
– Нет, скорее не люблю того, что он делает с людьми. Моя мама становилась слишком веселой и любвеобильной после того, как выпьет, – горько сказала Тая.
– Становилась?
– И становится… наверное.
– Вы не общаетесь? – Вопросы мне давались почти с таким же трудом, с каким Тае – ответы.
– Нет. Уже очень много лет.
– Можно спросить – почему?
Она долго молчала, смотря на ненастоящий огонь. Я хотел было разжечь камин внизу, но Тая сказала, что в доме и так тепло, да и поздно уже, поэтому мы поднялись наверх и включили этот, электрический. Он тоже давал тепло и ощущение комфорта, спокойствия.
– Мама предала меня, – наконец ответила Тая. – Предала в тот момент, когда все еще можно было исправить… Деньги оказались важнее.
– А других родственников у тебя нет?
– Есть… Были. Мамин брат, дядя Саша. Он удовлетворился несколькими бутылками водки, за которые отдал меня в руки мужа, когда я сбежала.
– Расскажи, – севшим голосом попросил я.
Тая рассказала сбивчиво, кратко, но и этого хватило, чтобы волосы на затылке встали дыбом. Ее муж не просто был домашним тираном – он был убийцей. Все оказалось намного хуже, чем я до сих пор представлял.
– Я больше ни разу не попыталась сбежать, – закончила рассказ Тая. – Очень много лет не пыталась, пока не оказалась в той больнице. – Она сделала большой глоток и передала мне бокал, взглядом показав на бутылку. Я наполнил ее и заодно свой бокалы. – А в ту ночь будто что-то толкнуло меня изнутри. Я словно очнулась и поняла, что если не сейчас, то уже точно никогда не смогу этого сделать. После того, последнего побега, после убийства того мужчины и потери ребенка я долго жила будто в вакууме, понимаешь? – Она взглянула на меня. – Я ничего не хотела, я будто умерла внутри.
– Тая, ты же понимаешь, что ты не виновата в смерти этого охранника? Ты его не убивала, – тихо сказал я.
– Виновата, хоть и не убивала сама, но убили его из-за меня, – возразила она. – После этого мне было все равно, что будет потом. Прошло очень много времени, прежде чем он ударил меня снова и прежде чем я поняла, что нужно тщательно продумывать каждый свой шаг к побегу. Я, как идиотка, насмотрелась фильмов и начиталась книг на эту тему. У героинь все так гладко получалось, понимаешь? А у меня не было ни малейшего шанса, потому что все кругом было напичкано камерами, потому что с меня глаз не спускали и потому что я, черт возьми, боялась! Боялась умереть! – Ее голос сорвался, и я испугался, что Тая разрыдается, но она, сделав глубокий вдох и чуть пригубив вина, сдержала эмоции. – Смешно, правда? Смешно желать жить, если твоя жизнь похожа на преисподнюю.
– В этом нет ничего смешного, Тая. Люди так устроены, что цепляются за малейшую надежду на лучшее.
Она кивнула.
– Я так ничего и не могла спланировать: запастись деньгами или мобильным телефоном, о котором он бы не узнал. Мне не к кому было обратиться за помощью, да я и не стала бы… Не стала бы больше, после того что он сделал с Сергеем. Ну а потом жизнь преподнесла мне сюрприз в виде избиения до беспамятства, больницы в захолустном городе и Любаши.
– Ты молодец, что смогла найти в себе силы на побег, – сказал я.
Тая дернула плечом, будто бы до сих пор сомневалась в том, что она вырвалась из клетки. Мы молчали. Она отставила бокал на журнальный столик и обняла согнутые ноги руками. Я сидел, не шевелясь, боясь спугнуть ее. Тая и так сегодня была слишком откровенной.
– Почему ты делаешь это? – Ее странный вопрос нарушил возникшую гармонию.
Взгляд зеленых глаз полнился болью и смотрел на меня с укором. Я наклонился вперед и, нахмурившись, спросил:
– О чем ты?
– Как ты можешь убивать?
Я ошарашенно смотрел на Таю.
– Убивать?
– Да, животных. Они же… Они же невинные и беззащитные…
Ах вот она о чем. Я запустил руку в волосы, взъерошив их, и откинулся на спинку кресла.
– У меня нет ответа на этот вопрос, Тая. Наверное, это инстинкт древнего охотника, что заложен в каждом человеке, но в современном мире уже давно стал атавизмом.
– Наверное, и в нем проявлялся этот инстинкт, – отвернувшись, с отвращением прошептала она.
– Знаешь, я уверен, что, если бы твой муж ходил на охоту, он не вел бы себя как скотина по отношению к людям. Охота только для сильных и крепких духом людей.
Тая резко обернулась ко мне.
– Ему доставляет удовольствие бить и унижать. Разве охота не сродни этому чувству?
– Нет. Настоящий охотник никогда не стремится причинить зверю боль. Наоборот, мы убиваем как можно быстрее и безболезненнее.
Не знаю, поняла ли Тая, что я хотел до нее донести, но она кивнула, соглашаясь. Мы снова замолчали.
– Знаешь, Лида рассказала, что она подает на развод, – сменила тему Тая.
– Знаю, Авдеич хвалился, что скоро женится, – улыбнулся я. – Тая, а что, если и тебе подать на развод? – Эта мысль пришла мне в голову внезапно, но тут же начала обретать форму.
– Нет, – замотала она головой, – он же сразу найдет меня.
– Не обязательно. Послушай, – я упер локти в колени и продолжил: – Можно нанять хорошего адвоката, который будет твоим представителем в суде и который подпишет все документы за тебя.
– Он выйдет на меня через адвоката! – в ужасе промолвила Тая.
– Не выйдет. С адвокатом ты встретишься один раз, чтобы выписать на него доверенность, а все остальные вопросы, если такие возникнут, он будет решать через меня или еще через кого-нибудь. Адвокат не будет знать, где ты и как тебя найти, а значит, и твой муж не сможет этого сделать.
Тая смотрела на меня удивленно, с сомнением.
– Нет, это слишком рискованно. Денис уже один раз развелся. Я не знаю подробностей, но, как я поняла, это стало для него спусковым крючком. Он скорее убьет меня на глазах у всех, чем допустит развод.
– Ты слишком сильно веришь в его всесилие, – покачал я головой и встал. – Поверь мне, на любую силу всегда найдется бо́льшая сила.
– Так же, как на каждого зверя свой охотник? – тоже вставая, спросила она.
– Не всегда охотник уходит с добычей, Тая. – Я посмотрел ей в глаза. – А твой муж уж точно не охотник – он падальщик, гиена. Преследует слабую жертву, загоняет ее, пока та совсем не лишится сил, а потом нападает.
А гиен принято пристреливать. И я знал одного охотника, который может это сделать.