– А это кто, я знать не знаю, – выплюнула она мне в лицо.
Мать выглядела плохо. Она явно много пила – под глазами набухли мешки, лицо обрюзгло и покраснело. От когда-то красивой женщины мало что осталось, хоть она и скрывала свое плачевное состояние за тонной косметики.
От ее слов мне не сделалось плохо, я знала, почему она «знать не знает» меня: деньги Дениса все еще работали; а дыра в моем сердце, образовавшаяся там после предательства самого близкого человека, стала еще больше.
Когда все документы были у меня на руках и я снова была живым человеком, все дела по ведению развода и раздела имущества я передала в руки Василия Сергеевича.
И снова Рамиль оказался прав, потому что жернова судьбы вертелись неумолимо: было вновь начато расследование по делу убитой в парке женщины, в которой признали меня. У следствия к Денису возникла масса вопросов. Сам Рамиль тоже дал пространное интервью, рассказав историю того, как они с Дилярой долгие месяцы скрывали меня в своем доме и пытались уговорить предать огласке подробности жизни с Денисом Королевым.
Я не хотела дожидаться в Москве развода и уж тем более решения суда по разделу имущества. Адвокат говорил, что если развод можно получить в течение месяца, то имущественный суд мог затянуться на длительный период. Это было не важно. Стремления завладеть деньгами Дениса у меня не было, я лишь хотела, чтобы он получил сполна.
Прокручивая в голове события последнего месяца, я не заметила, как задремала.
Проснулась я от скрежета тормозящего поезда. Выглянув в окно, я поняла, что мы наконец-то подъехали к Екатеринбургу. Пассажиры, ехавшие со мной в одном купе, попрощавшись, вышли.
Остановка длилась почти полчаса, но ко мне так никого и не подсадили. Как бы было хорошо, если бы дальше, до самого Томска, я ехала одна. А там меня встретит Степан.
Через десять минут после отправления в мое купе постучали, а когда дверь откатилась в сторону, я, не веря собственным глазам, вскрикнула.
– Что ты здесь делаешь? – воскликнула я.
– Да вот бегаю за тобой по всей России, – раздался в ответ грубый мужской голос.
А в следующую минуту Любаша сгребла меня в охапку и крепко обняла.
– Собралась к вам в гости пораньше, звоню Степану, а тут, оказывается, такая каша заварилась, что ого-го! – смеялась Любаша. – Почему раньше мне не сказала?
– Извини, я все решила в последнюю минуту, ну а потом так все завертелось…
– Ладно, проехали, – махнула она рукой. – Давай рассказывай, каков результат?
– Подожди, а как ты оказалась в этом поезде? – спросила я Любашу, все еще не веря, что она здесь.
– А вот так и оказалась. Степан мне тебя сдал с потрохами. Я ведь у сестры была, в Екатеринбурге. Она теперь сюда переехала, – объяснила Любаша, кивая на окно, за которым давным-давно скрылся город. – Ну, я и подумала, раз отпуск у меня уже начался, не буду ждать августа, мотну сразу к вам. Звоню тебе – вне зоны. Степану – он мне и рассказал, что ты в Москву укатила. Ну а через пару дней мы узнали, каких дел ты в Москве наворотила, – хмыкнула она.
Дверь купе откатилась, и вошла проводница.
– Ваш билет, – попросила она у Любаши.
– Я сейчас, – подмигнула мне подруга и, выпятив грудь, вытолкала проводницу в коридор: – Пойдем-ка на пару слов, милая.
Не знаю уж, что там Любаша проводнице наговорила и какими методами ее убеждала, но больше та не появлялась, билетиков не просила предъявить и позволила Любаше доехать в моем купе до самого Томска, а ведь у той наверняка место было даже не в этом вагоне. Любаша кого хочешь могла убедить.
Я ей рассказала все, что произошло за прошедший месяц в Москве. Мы ведь долго с ней не созванивались, я не говорила ей про предложение Рамиля, не хотела советов и взгляда со стороны. Это решение я должна была принять или не принять сама, никого не слушая. Ну а потом все действительно так быстро завертелось, что я забыла предупредить Любашу, а ведь надо было: ей могли начать задавать вопросы, если, конечно, кто-то всерьез взялся бы расследовать дело той убитой девушки, в которой Денис «опознал» меня.
– Правда, я уверена, что никакого дела не будет, – вздохнула я, заканчивая свой рассказ. – Вряд ли кто-то его обвинит в убийстве.
– Но нервы ты ему знатно потрепала. Так и надо этой сволочи, – одобрительно кивала Любаша. – Вот еще адвокатик твой отвоюет полагающуюся тебе долю – и будешь ты у нас в шоколаде.
Если бы все было так просто, как в устах подруги. Я боялась. Боялась, что после всего произошедшего Денис меня найдет и убьет, хоть Рамиль и был уверен, что если он решит мстить, то мстить будет ему. Ведь это он посмел помочь мне, укрыть и организовать все, что последовало дальше: разоблачение и откровенный рассказ об истинной сущности Дениса Королева. Сам Рамиль мести Дениса не боялся, а вот я ужасалась того, что он мог сделать.
– Зря ты боишься, – возразила на мое признание Любаша. – Ничего он тебе теперь не сделает.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что у него уже рыльце в пушку, и все вокруг об этом знают. Если вдруг с тобой что-то случится, сразу станет ясно, чья это вина. Может, этот ублюдок и хотел бы взять над тобой реванш, но он не убийца самому себе, не будет он себя закапывать заживо, – уверяла меня Любаша.
Наверное, она права. После пресс-конференции я стала знаменитостью. У дома Рамиля дежурили журналисты, пытаясь застать меня врасплох и, может быть, урвать свою частичку славы. К счастью, благодаря охране ко мне никого не подпускали близко. Со временем интерес поугас, и я даже смогла спокойно сесть на поезд до Томска.
Мне придется еще раз вернуться в Москву, когда я получу официальный развод: нужно будет поменять паспорт и все остальные документы. Делать это в Дивнореченске я не хотела, все еще подсознательно пытаясь скрыть свое местонахождение. Денис не знает, где я была все это время. Пусть не знает и дальше. Я мечтала избавиться от фамилии Королева и снова стать Таей Беловой, вернув свою девичью фамилию.
В Томске нас встретил Степан, и я, не стесняясь, влетела в его объятия. Он гладил меня по волосам, целовал мои щеки, губы, глаза.
– Знала, кого тебе присылать, старый черт, – ухмыльнулась Любаша и ткнула Степана локтем. – А то бы так и помер в одиночестве.
С приездом Любаши стало веселее. Даже таежный гнус, казалось, не беспокоил так сильно. Наверное, от того, что Любаша постоянно курила и вонючий дым ее сигарет отгонял комаров и мошку.
Подруга немного рассказывала о себе, но из тех скупых слов, что были произнесены, я догадалась: Любашу тянет в наши края. Может, у нее не ладилось с работой, а может, там, под Смоленщиной, ей было одиноко. Дочка ее жила отдельной семьей, а у Любаши никого, кроме нее да сестры, не было.
– Вы здесь, сестра в Екатеринбурге… Может, и мне пора на покой да помидорчики сажать, – смеялась она, осматривая мой парник.
– С помидорчиками здесь тяжко, – пожаловалась я. – Тем более после месячного отсутствия.
– Ничего, вытянешь, – подмигнула мне Любаша. – Степаныч вон тоже знатным агрономом стал, пока ты в Москве была.
По вечерам к нам приходили Авдеич с Лидой. Мы сидели на террасе, которую Степан затянул москитной сеткой. Любаша, Авдеич и Степан много курили, чуть-чуть выпивали терпкого коньяка или водки, а мы с Лидой – вина. Много разговаривали. Я наслаждалась спокойствием, которое теперь не было эфемерным. Кажется, жизнь и правда наладилась.
Я еще раз окинула взглядом просторную комнату и удовлетворенно кивнула: все кругом сияло чистотой. Сейчас Любашин дом мало напоминал тот, в котором я оказалась год назад. Тогда здесь все выглядело нежилым, убогим, покрытым слоем многолетней пыли. Теперь же дом значительно изменился: перестеленный пол был выкрашен темно-коричневой краской, а в спальнях – кремовой; вместо старых окон вставили новые, их я украсила светлыми занавесками; стены оклеили светлыми неброскими обоями; все вещи перемыты и расставлены каждая на своем месте. Улыбнувшись, я закрыла дверь, прошла через сени и вышла на крыльцо, где меня ждали Атос и Рада. Их мать Леся вчера ушла в тайгу вместе со Степаном.
– Ну, мои хорошие, пойдемте домой, – скомандовала я этой сладкой парочке.
Заперев дверь на висячий замок, я поплотнее запахнула куртку. Сентябрь в этом году выдался холодным. Моросило.
В сопровождении собак я двинулась вдоль дороги к дому Степана. Нашему дому. Достав мобильник из кармана куртки, я набрала Любашу. «Абонент находится вне зоны действия сети», – прозвучал в телефоне механический ответ. Я вздохнула и написала сообщение: «Мы ждали твоего звонка, чтобы уточнить, каким поездом ты прибудешь в Томск. Ты чего не отвечаешь?»
Я не могла дозвониться до Любаши уже два дня. Она планировала переехать «со всеми своими потрохами», как она выразилась, сюда, к нам, во второй половине сентября. На прошлой неделе, когда я последний раз разговаривала с подругой, она сказала, что будет брать билет на восемнадцатое или девятнадцатое число и, как только купит, сообщит мне, чтобы Степан успел вернуться из тайги и встретить ее.
Любаша не позвонила. Сегодня уже двадцатое, а она по-прежнему молчала. Не удалось взять билеты или, может, образовались неотложные дела? Я не знала, что и думать.
Дом к ее приезду мы подготовили. Сегодня в очередной раз я его проверила – все было в порядке. Душу сжимала необъяснимая тревога. Может, Любаша телефон потеряла? Не могло ведь с ней ничего случиться? Любаша не я. Она себя в обиду не даст.
Степан уговаривал меня не волноваться, предположив, что наверняка Любаша либо еще не покупала билеты, либо так закрутилась с делами перед отъездом, что забыла позвонить. Может, она зарядку для телефона не взяла и теперь не могла связаться с нами? Степан подтрунивал над моими страхами, считая, что я всегда найду повод попереживать из-за чего-нибудь.
Моя жизнь была слишком безоблачной последние несколько месяцев, к чему я совершенно не привыкла, вот подсознательно и искала любой повод для волнения. Василий Сергеевич, адвокат Рамиля, который вел мои дела, без проблем добился развода и подал исковое заявление в суд на раздел имущества. На тот момент Любаша все еще гостила у нас, а потому именно она вызвалась съездить со мной в Москву, чтобы поменять все документы. Степан рв