— За его свободу я могу дать денег, — проговорил Савелий внушительно, — большие деньги. Я тут немножечко справлялся о вас. Люди говорят, что вы страстный игрок и случается, что проигрываете.
— Такое бывает у многих. — В голосе Аристова прозвучало едва заметное раздражение. Генерал не любил чувствовать себя неудачником.
— Полученных от меня денег вам хватит до конца жизни даже в том случае, если вы будете ежедневно проигрывать по нескольку тысяч рублей.
Генерал вновь надолго замолчал. Похоже, что он просчитывал в уме возможную цифру.
— Нет, — наконец прозвучал ответ, — на свете существуют такие вещи, которые не подлежат торгу. Мне нужны вы! Как бы мне вам объяснить… вы меня интересуете с профессиональной точки зрения. Не буду скрывать, вы пополнили бы мою коллекцию правонарушителей. Что вы на это скажете?
— Наш разговор начинает принимать очень опасный поворот, — сдержанно заметил Родионов. — Но хочу вам заметить, если вы не освободите Парамона в течение ближайших трех дней, то я взломаю Национальный российский банк!
— Шутить изволите? — хмыкнул Аристов. — А может, вам лучше сразу сдаться в руки полиции?
— Это мой ультиматум! — Савелий положил трубку.
Место конопатого разносчика занял пацан лет шестнадцати. Он сжимал в руках целую охапку свежих номеров «Русских ведомостей» и гортанно выкрикивал заголовки статей. Держался он достойно, даже деньги принимал с какой-то напускной важностью, и если бы не малый возраст, то он вполне сошел бы за корифея прессы.
«Свято место пусто не бывает», — с улыбкой подумал Савелий и направился к себе на квартиру.
Некоторое время Аристов сжимал в руках телефонную трубку, как будто продолжал надеяться, что короткие гудки умолкнут и образовавшуюся паузу заполнит голос неизвестного. Но ничего подобного не происходило. Генерал в раздражении бросил трубку на рычаг.
На душе было тревожно. Аристов размашистым шагом прошелся по кабинету. Для него генеральский кабинет был маловат. Григорий Васильевич чувствовал себя точно лев в тесном вольере. Наконец он решился, взял трубку и набрал номер:
— Национальный банк? Это генерал Аристов… Да, он самый. Как у вас с охраной? Да… хорошо. Значит, у вас все в порядке? А то, знаете ли, с последними событиями это весьма актуально, только за прошедший день… Да, вот именно, тройное ограбление, и поэтому я прошу усилить охрану. Да. Банк следует охранять день и ночь. У меня имеются данные, что ограбление будет совершено в ближайшую неделю. Да уж, извольте. Я даже лично к вам заеду и посмотрю все как следует. Да, ждите через час.
Григорий Васильевич бережно положил трубку на рычаг и открыл сейф. На полке, в фигурной бутылке, стоял коньяк «Курвуазье». Он налил темно-коричневую жидкость в маленький хрустальный стаканчик до самых краев и привычным жестом опрокинул сорокапятиградусное содержимое в рот.
У самого подъезда генерала ожидала пара с пристяжной. Яшка Гурьев, заметив генерала, гордо приосанился. Едва взглянув на своего кучера, Аристов понял, что тот пьян.
— Опять пьян, стервец, — буркнул недовольно Аристов, садясь в повозку. — Выслать бы тебя из Москвы. Откуда ты родом?
— Ясное дело, из Тулы! — гордо отвечал Яшка.
— Отправить бы тебя обратно в Тулу, вот и охмурял бы там крестьянок. Чего молчишь? Или хочешь сказать, что к графиням привык? Мерин ты сивый! — беззлобно произнес Григорий Васильевич.
— Помилуй господи, ваше высокоблагородие, чем же я вас таким прогневал? — не на шутку обиделся красавец, боднув ухоженной пепельной бородкой.
— Ладно, — улыбнулся Аристов, — пошутил я, а то ведь без тебя здешние вдовушки скучать будут.
— Оно и верно! — радостно отозвался Яшка. — Куда же мы едем, ваше сиятельство?
— Гони к Национальному банку!
— Это мы мигом, — пообещал Яшка. — Караул! — что есть мочи проорал он трубным голосом.
Кони только того и ждали — рванулись с места, так что Аристов вжался глубоко в сиденье.
Невеселая перспектива возможной высылки подействовала на Яшку отрезвляюще. Он лихо гнал коней, погоняя их длинным кнутовищем, и так истошно орал, как будто семеро чертей вытаскивали из него заживо клешнями грешную душу. Повозки, встречающиеся на пути, с завидной расторопностью съезжали в сторону, а когда Аристов проезжал мимо, кучер облегченно крестился, понимая, что сумел избежать возможных неприятностей. Случалось, что Аристов выселял из Москвы только потому, что в физиономиях кучеров сумел разглядеть злодейский прищур. Если нелегкая все-таки сталкивала их с генералом, то они улыбались так жизнерадостно, как будто Григорий Васильевич одаривал их печатными пряниками.
— Караул!
До Национального банка добрались быстро. Аристов молодцевато сошел с повозки. Милостиво кивнул городовому, который непроизвольно вытянулся при виде начальства, и стал уверенно подниматься по мраморной лестнице.
— Какой гость! Какой гость! — Навстречу Аристову вышел Некрасов. Он раскинул руки для объятия, но, когда расстояние сократилось до двух шагов, неожиданно скромно протянул руку.
Матвей Егорович всегда смотрел исподлобья, и у человека, который его не знал, создавалось впечатление, что он готовился боднуть собеседника могучим лбом.
Генерал слегка задержал руку банкира в своей ладони и с улыбкой произнес:
— Как у вас? Медвежатники не шалят?
— Бог миловал, ваше сиятельство! — Упоминание о медвежатниках вызывало у Некрасова резкую боль в желудке. Слегка поморщившись, он мужественно взял себя в руки. — Охрана у нас надежная, думаю, не сунутся.
— Ну-ну, — неопределенно произнес Аристов. — У меня имеются сведения, что ваш банк на этой неделе будет ограблен.
Брови Некрасова поползли кверху. Сейчас он напоминал удивленного быка в то самое мгновение, когда вместо красного полотнища появляется фигура тореадора с красной тряпкой и шпагой. Еще мгновение, и острое лезвие войдет под самые ребра, проткнув сердце.
— Откуда вам это известно?
— Позвольте не раскрывать мне свои источники информации, — очень серьезно отвечал Аристов.
Некрасов понимающе крякнул. За этой фразой могло скрываться все что угодно, банкир не исключал даже того, что генерал лично разговаривал с медвежатником: уж слишком таинственно держался Аристов.
— И что вы прикажете делать?
— Для начала я бы хотел убедиться, действительно ли у вас надежная охрана.
— Господи ты боже мой, уважаемый Григорий Васильевич! Вы забываете, что все-таки находитесь в помещении Национального банка. Здесь особая охрана!
— Давайте все-таки еще раз посмотрим, как говорится, чем черт не шутит.
— Я не спорю, в нашем деле бывают заметные огрехи, но чтобы провалы!.. Поверьте, Национальный банк защищен полностью, я бы даже сказал, что здесь практически нет слабых мест. Пускай медвежатник приходит и грабит наш банк, — неожиданно лицо Некрасова расплылось в довольной улыбке, — если он самоубийца. Впрочем, я к вашим услугам, давайте посмотрим. Взгляните сюда, — Некрасов показал на парадный подъезд. — Кроме обычной охраны, которая рассредоточена по всему периметру здания, имеется еще и внутренняя. Силы в здании задействованы немалые. На всех этажах находятся городовые, — Некрасов повел Аристова в здание. — Посмотрите сюда… Коридоры разбиты на отсеки, каждый из которых перегорожен стальной дверью с тремя замками. И разумеется, в ночное время около каждого отсека дежурит городовой.
— Неплохо.
— Конечно, такая усиленная охрана стоит немало, но затраты окупаются. Как-никак мы всегда помним, что охраняем Национальный банк. Сокровищницу России, так сказать.
Аристов шел по широким коридорам. Окна в здании были небольшие, чем-то напоминали бойницы, через каждое узкими лучами проникал солнечный свет. Он уверовал в то, что национальное достояние охраняется куда крепче, чем усыпальницы фараонов.
— Впечатляет, — удовлетворенно протянул Аристов. — И все-таки, если бы он надумал ограбить банк, с какой стороны решил бы сделать это?
— Даже не знаю, что вам ответить на такое предположение, генерал, — развел руками Некрасов. — Хранилище у нас располагается в самом центре здания. Но прежде чем попасть туда, нужно пройти через пять коридоров, которые кишат городовыми. Даже если предположить, что мы убрали всех городовых, то у грабителя не останется времени для открывания всех дверей. Хочу вам заметить, что все замки совершенно разные и изготовлены по специальному заказу. Даже если на каждый из них он будет тратить по десять минут, то, прежде чем доберется до хранилища, где установлены сейфы, пройдет не один час. А ведь ему предстоит открывать еще и сейфы, а там замки не в пример крепче и сложнее.
— Ваши сейфы чем-то отличаются от остальных? — поинтересовался Аристов.
— Разумеется, Григорий Васильевич. Мы учли весь печальный опыт и значительно усовершенствовали сейфы. — Некрасов широко улыбнулся. — Впрочем, я допускаю, что медвежатник может попасть в наш банк при условии, что он бестелесный дух. Но подобные метаморфозы не по моей части.
— Возможно, вы правы. Кажется, я напрасно беспокоился, — кивнул Аристов. — Вижу, что у вас все в порядке.
— А потом, если вдруг что-то обнаружится, сигнализация поднимет такой переполох, что проснутся мертвые, ему просто не уйти из здания. Полицейские перекроют все входы и выходы. Но даже если случится так, что он ускользнет из банка, нам обещал помочь соседний участок — тут же будут перекрыты все близлежащие переулки, и на этот случай уже разработан соответствующий план.
Аристов притронулся к гранитной колонне. Поверхность была прохладной. Денег в строительство здания было вложено немало. Даже гранит был доставлен откуда-то из итальянских каменоломен, а мрамор — из Греции. Здание было построено с умыслом — на каждого приезжего из Европы капиталиста Национальный банк должен производить внушительное впечатление, чтобы тот, попав под обаяние могучей российской архитектуры, ни на секунду не задумывался о том, куда ему следует вбухивать свои немереные деньжищи.