ты можешь!
«Никогда не сомневайся во мне, Пол», – прозвучал в голове его голос.
– Я не сомневаюсь, – прошептала она, склоняясь к его уху, – только не в тебе. Но как же мне страшно, милый… Как мне страшно!
Отвлекло ее едва слышное ворчание каменного охранника в гостиной. Полина снова взяла ружье, подошла к двери – и услышала стук.
За дверью обнаружились Свенсен и Леверхофт. Слабаки, позволившие страху взять верх над преданностью. Мрачные, желтоглазые, молча дожидавшиеся, пока она выйдет.
– Что нужно? – резко осведомилась Полина, не опуская ствол.
– Мы пришли помочь, – с трудом проговорил подполковник Хиль.
Пол сжала зубы и сделала шаг назад, не желая тратить время на предателей.
– Не вини нас, – продолжил берман, верно оценив молчание королевы, – для нашего народа бешенство – беда похуже чумы. Ты не из нас, ты не понимаешь. Но мы умеем ценить верность, жена короля. Мы принесли тебе лекарства и еды. Я могу обработать твои раны.
– Сама обработаю, – буркнула Полина непреклонно. – Оставите у входа и отойдете. А еды не надо. Откуда я узнаю, что вы туда снотворного не добавили, чтобы потом зайти и добить его?
– Что бы ты ни думала сейчас о нас, – с упорством произнес Свенсен, – поверь, Демьян был бы нам благодарен и сам бы просил о смерти, чтобы не представлять угрозы окружающим. И случись что со мной или с Ирьяном – у него бы рука не дрогнула. Лучше пасть от руки друга, чем стать причиной смерти сотен людей, а потом и самому умереть в мучениях.
– Его вылечат, – четко проговорила Полина. – Никто не умрет больше, слышите?
Подполковник покачал головой.
– Нет спасения, ваше величество. Вы думаете, за столько веков не искали средство? И виталисты пытались, и даже один из королей Инляндии руки налагал, и маги сообща пробовали излечить. Невозможно. С тех пор как ушли последние Гёттенхольды, спасения нет. И то они могли помочь только в самом начале остановить мор, когда наши короли просили и потомки Черного соглашались, успевали наложить руки. А если не успевали… Первую неделю заразившийся берман лютует, он не знает жалости, не узнает близких – и заражает всё новых людей, и никто не защищен – ни женщины, ни дети. Не вините нас за наш страх, прошу. Старики еще помнят вымершие поселения и погребальные костры до небес. И, – он нахмурился, принюхался – и почти отшатнулся от дверей, – почему у вас так тихо? Вы заперли его?
– Демьян спит, – резко пояснила королева, и берманы с недоверием выслушали эти слова. – В покои не пущу, я не верю вам. А если не обманываете и хотите помочь – откройте замковый телепорт на вход. Я жду тех, кто обладает силой.
Свенсен кивнул.
– Я открою переход, – сказал он. – Ждите.
Через час в спальне короля Бермонта началось срочное совещание. Собравшиеся тихо обсуждали ситуацию, и тревога витала над прибывшими тяжелым пологом. Василина, бледная, растерянная, крепко держала израненную сестру за руку. Мариан, находившийся здесь же, едва сдерживал рычание – от лежавшего на кровати шла смертельная угроза, и у него, у боевого офицера, позорно тряслись поджилки и руки холодели. Он не смог отпустить Василину одну, но по слезной просьбе супруги к кровати не подходил, однако и на расстоянии ощущал кислый запах смерти – так зверь ощущает другого больного и опасного зверя, и инстинкт вопит, что нужно бежать.
Рядом с Василиной напряженно совещались короли Луциус и Гюнтер. Напротив собрались маги: Александр Свидерский, поднятый Тандаджи среди ночи, немного опухший придворный маг Блакории Мартин фон Съедентент и ненакрашенная, просто одетая леди Виктория Лыськова.
Полина уже рассказала, что случилось, опустив отдельные детали, – только сообщила, что муж ее укусил, а потом заснул. Впрочем, их величества были людьми неглупыми.
– Мы изучали берманское бешенство в университете, – сухо говорил Луциус Инландер, – но особо отмечалось, что члены королевской семьи Бермонта не заражаются, слишком силен иммунитет.
– Вполне могут заразиться, если штамм магически усилен, – деликатно пояснила леди Виктория. – Намеренно усилен. Алекс, я ведь права? От него просто фонит стихией Смерти.
Свидерский неохотно кивнул, проводя ладонями над лежавшим без сознания правителем Бермонта. На груди короля, съехав набок, поблескивала темным вином коронационная подвеска – и Свидерский огибал ее, стараясь даже руки над ней не проносить.
– Я сначала посчитал, что это от подвески, – сказал он задумчиво, – интересный артефакт. Едва тлеющий, но тут и огонь, и смерть. Изумительная спайка, никогда не видел такого, похожа на природную. Жаль, Макса нет, он бы… – Тут ректор МагУниверситета вспомнил, что здесь не научный консилиум, и вернулся к теме. – Но ты права, помимо этого чувствуется магическое вмешательство в организм. Как, интересно, занесли вирус?
– Если ее величество говорит, что нападавший берман не был болен, – продолжала Вики, – то в кровь зараза попала механическим путем. С пищей или через рану. Или у вируса бешенства разные сроки инкубации?
Луциус задумался, нахмурившись.
– Нет, – ответил он наконец, – при попадании в кровь заболевание развивается за несколько минут. Странно, что вторая стадия наступила так быстро. Возможно, – он внимательно глянул на Полину, – ваша кровь ускорила развитие болезни, поспособствовала сокращению активной стадии.
Александр Свидерский, на пару с Мартином сканирующий лежащего Бермонта, отряхнул руки и покачал головой.
– У нас хватило бы сил выжечь заразу, – сказал он тяжело. – Но проблема в том, что выздоровление от любого вируса идет через кризис. А у него и так агония, вмешательство просто убьет его.
– Вообще странно, что он еще не мертв, – поделился Луциус. – С таким количеством токсинов в крови. Сильный он, очень сильный. Борется.
– Вики, – тихо позвал Мартин. И, когда волшебница обернулась к нему, кивнул в сторону Пол, потрогал себя за плечо – там, где на одежде юной королевы расплывалось красное пятно. Она поняла. Прав он, здесь нужна женская помощь.
– Ваше величество, – обратилась Виктория к Полине Бермонт, – прошу вас, позвольте вас осмотреть.
Поля упрямо замотала головой и сжала зубы.
– Не может быть, чтобы вы не могли помочь! – почти выкрикнула она, обводя собравшихся обвиняющим взглядом – и монархи, и сильнейшие маги опускали глаза перед силой ее горя. – Кто, если не вы?!
– Полина, пожалуйста, идите, – попросил Луциус. – Обещаю, что без вас мы делать ничего не будем. А вам очевидно нужна помощь.
Леди Виктория ушла с Полей в гостиную. Стараясь не ругаться, сняла с нее одежду. Просканировала, осмотрела, пытаясь не кривиться от жалости.
– Боги, – сказала она едва ли не со слезами, – как же вы терпите, ваше величество?
Пол промолчала. Она вслушивалась в тихие голоса в спальне. От рук волшебницы шло тепло. Задергало, зазудело прокушенное плечо, и королева застонала. Зачесались разбитые коленки, закололо в боку и тоже задергало так, будто ее штопали наживую. Потянуло до боли в ушибленной спине – и, только когда отпустило, Полина поняла, как сильно была ранена. Закружилась голова – Виктория задержала ладонь на ноющем затылке. Горело лицо, пока затягивались царапины и саднящие губы.
И только когда целительница аккуратно опустила руки на низ живота, Пол закусила губу, судорожно вздохнула и отвернулась в сторону. Здесь было больнее всего.
– Единственное, что я могу предложить сейчас, – это поместить его в стазис, – сказал Свидерский, когда Полина и Вики вернулись. – Это даст нам время. Ваше величество, – обратился он к Луциусу, – я и сам могу, но у вас это выйдет надежнее.
– Да, – сухо согласился король Инляндии. – На данный момент это самое верное решение.
– А наша кровь не поможет? – с волнением спросила Полина. – Вася, ты ведь дашь, да? Твоя сильнее. Ведь должна помочь! Только напоить его как-то надо!
И она с надеждой посмотрела на Инландера и остальных.
– Я не берусь предсказать, как это сработает, – покачал головой Луциус. – На вас зараза не подействовала, но это и понятно: вы не берман, да и кровь Красного – чистый огонь и смертельным вирусам развиться не дает. Здесь же, насколько я понимаю, ваша кровь попала внутрь уже в активной стадии болезни… да и количество играет роль. Нет, – он вздохнул, – не надо рисковать. Известно, что она уничтожает яды, но это ведь не яд. Вполне возможно, что, наоборот, кровь усилит магическую составляющую вируса. Поэтому… нет, ваше величество. Не нужно. Позже, возможно, если не найдем другой способ и останется только этот.
– Тогда стазис, – решила Полина. Правитель Инляндии кивнул.
– Да. Отойдите все. Гюнтер?
– Готов, Лици, – откликнулся тот.
И два монарха, встав по обе стороны кровати, простерли над умирающим руки. Пол стояла, выпрямившись, сжимая руку сестры, и наблюдала, как уплотняется над ее мужем воздух, наливается серебристо-белым сиянием, как затихает его дыхание, закрываются глаза, прекращает биться жилка на виске, и сам он замирает, покрываясь тонким мерцающим коконом.
– Если решение есть, мы его найдем, – пообещал Луциус твердо. – Я обещаю, что займусь этой проблемой. Пока он жив – есть надежда. Стазис можно поддерживать бесконечно.
– И щиты, – попросила Полина. – Чтобы никто не мог подойти к нему, кроме меня. Чтобы никто не смел навредить ему.
– Если разрешите, я поставлю защиту, – предложил фон Съедентент, – настроенную на вас. Подойти к нему смогут, только если вы добровольно подведете за руку. И если разрешите, то сделаю допуск присутствующим.
– Ставьте, – потребовала Пол. Глаза ее лихорадочно блестели, и была во взгляде фанатичная вера в то, что все наладится.
Василина осталась с Полей, когда остальные уже ушли. Она все держала ее за руку и гладила по плечу – и страшно ей было от того, что все вдруг изменилось и нет возможности защитить, взять на себя то, что вынести может теперь одна Пол.
– Ты ведь не вернешься со мной в Рудлог, да, Поль?