– Я знаю, – сказала Ангелина. – Знаю.
На нынешнем королевском совете царила атмосфера сдержанного любопытства и осторожных, выразительных переглядываний. Нории, представленный уже появившемуся Гюнтеру Блакори, поздоровался с прекрасной Иппоталией, спокойно выдержал оценивающий взгляд короля Блакории и только усмехнулся, когда тот нахмурился, наблюдая за ласковым приветствием царицы. Впрочем, король Гюнтер по сути своей был крепким, правильным и сильным. И удивительно комфортно оказалось для Владыки Песков находиться в обществе равных себе.
Прибыл император Хань Ши, сопровождаемый сыном, и тоже долго, пристально вглядывался в дракона, не размыкая рукопожатия. Нории молчал, тонко улыбаясь и склонив голову набок, и ничуть осмотра не смущался.
– Счастлив, – проговорил император, – что в нашем мире теперь есть еще один могущественный владыка. Я сразу почувствовал тебя, как только ты вернулся, – мне стало легче, и потоки стихий стали ровнее, сбалансированнее. Чем больше якорей, удерживающих Туру, тем она крепче. А ты хороший якорь.
Появился вечно опаздывающий эмир Тайтаны, распространяя вокруг себя запах благовоний, велеречиво поздоровался с драконом и напомнил ему о приглашении в эмират.
Луциус пришел позже всех. Все уже расселись, когда наконец открылось Зеркало и оттуда шагнул король Инляндии.
Он тоже, как император, долго, сощурившись, глядел на Нории. И окружающие вдруг увидели, насколько эти двое похожи: несмотря на отличающуюся внешность, на разницу в росте, черты Инлия, Белого Целителя, прорисовывались так отчетливо, как могло бы это быть у двух братьев от матерей из разных народов и общего отца.
– Не думал, – сказал Инландер, – что доведется мне встретить еще одного брата по отцу. Удивительно ты силен, дракон. И как же чувствуется родная кровь. Я рядом с тобой будто в своих ветрах нахожусь.
– Я тоже это чувствую, – согласился Нории.
– Коллеги, – мягко вмешалась Василина, – раз знакомство состоялось, давайте вернемся к повестке дня. Нам необходимо включить Пески в международные договоры, для этого нужно оперативно создавать рабочую группу. Нории, вам потребуются консультанты по договорам?
– Не откажусь, – ответил он после недолгого раздумья. – И повторю то, о чем мы говорили на встрече с тобой, Василина. Пока мы не сняли Стену вокруг Песков, широкое взаимодействие между нашими странами невозможно. Но тем не менее нам нужны специалисты во всех областях. Список тех, кто требуется в первую очередь, подготовлен. Поэтому, если у вас есть возможность поделиться обученными людьми, буду рад.
Монархи кивали и делали себе пометки. Обсуждение пошло по нарастающей: сначала делились планами, затем разговор плавно перетек на историю заточения драконов, которую внимательно выслушали. Рассказали о покушении на дне рождения королевы Василины, упомянули о появляющихся чудовищах из Нижнего мира.
– В наше время я припоминаю только один такой случай, – проговорил дракон. – Но тогда дом Гёттенхольд был крепок и мир стоял прочно. Граница между мирами сейчас, по всей видимости, как истончившаяся кожа. Прорывы еще затягиваются, но скоро начнут оставаться открытыми.
– Этого еще не хватало, – буркнул Гюнтер. – Получается, к нам стадами эти насекомые могут повалить?
– Я не хочу тебя обидеть, – медленно сказал дракон, – но, чтобы такого не случилось, на троне Блакории нужен потомок Гёттенхольдов.
– Где ж его возьмешь? Они друг друга еще двести лет назад вырезали, – махнул рукой ничуть не смутившийся Гюнтер. – Долго искали, пока не решили короновать моего прапрадеда. Хотя бы так баланс выровняли. Венец Гёттенхольдов лежит в старой резиденции Черных королей, лежит недвижимо. Значит, нет в мире никого, кто по силе мог бы принять его.
– Я не питаю добрых чувств к Черным, – проговорил Нории, – не судите меня, я рад, что они получили свое воздаяние.
Василина остро и внимательно взглянула на него и задумчиво постучала ручкой по столику.
– Но во мне говорят наша беда и наш гнев, а для мира прерванная линия – очень плохо. Есть в этом и наша вина, признаю, хотя кто осудит нас? Мне также сообщили, – продолжил Нории, – что повелитель Бермонта при смерти. Плохо, если еще одна линия прервется. Я хочу посмотреть на него, помочь.
– Если сможешь, – мрачно вступил в разговор Луциус, – то это будет чудом. Извини, Василина, я не могу сказать этого твоей сестре. Но надежды нет.
– Все же я попробую, – сказал Нории с улыбкой.
Утром королева Полина проснулась от странного ритмичного грохота. Вскочила, пытаясь сообразить, что происходит и где она вообще находится – показалось, будто она еще в Иоаннесбурге и у дворца продолжают забивать сваи. Но Демьян находился рядом, прохладный и неподвижный, и за окнами спальни было темно. Звук шел не из замка – снаружи, и на потолке комнаты плясали красноватые отсветы.
Поля выбралась из-под одеяла, поежилась, накинула на плечи теплый халат и подошла к окну. Там, внизу, на площади, окруженной желтыми окнами соседних домов, горели огромные костры. Они давали столько света, что можно было разглядеть множество людей, столпившихся вокруг огня, и барабанщиков, бьющих в огромные барабаны – медленно, гулко: бом-м! бом-м! бом-м! Перед замком собрались только мужчины, одетые в традиционные гъелхты и какие-то меховые накидки. И они были вооружены.
Чуть позже королева уже разговаривала с вызванным подполковником Свенсеном. Тот очень аккуратно сообщил ей, что Стрелковский и Люджина в больнице, но состояние их улучшается, и только благодаря им он имеет пространство для маневра – теперь, когда его супруга свободна.
– Линдморы понимают, что в случае прямого противостояния мы разоружим их быстрее, чем они подведут войска, – говорил комендант. – Вынудить меня открыть ворота им не удалось. Теперь они воспользовались правом линдмора призвать короля к ответу. Барабаны – часть традиции. Если король игнорирует вызов, они снимают с себя вассалитет.
– Значит, я выйду, – резко ответила Полина. – Не спорьте, подполковник, – предупредила она. – Разве нам нужна бойня? Я попробую достучаться до них.
– Они не будут вас слушать, моя госпожа, – покачал головой Хиль.
– Придется, – твердо сказала королева.
Грохот барабанов глухим эхом отдавался в подрагивающем камне, пока Полина в сопровождении гвардейцев и Свенсена спускалась в скальную часть замка. Ворота открыли ровно настолько, чтобы королева могла выйти. И Полина, ступив на площадь и вдохнув обжигающий холодный воздух, застыла в удивлении: между нею и линдморами, невидимые из замка, стеной стояли люди Ренсинфорса. Немного, человек пятьсот, но ведь пришли, не побоялись!
Люди повернулись к ней, поклонились, расступились. Замолчали барабаны, и Полина медленно прошла по образовавшемуся коридору.
– Ваше величество, не ходили бы вы, – раздался обеспокоенный голос одного из мужчин. Она обернулась, улыбнулась и тихо сказала людям: «Спасибо».
Ольрен вышел к ней сам – хотя Полина боялась, что ее просто проигнорируют, заставив стоять и ждать разговора на морозе. Но нет, пришел. Хлестко посмотрел за ее плечо, на Свенсена.
– Твоих людей я не трогал, – сказал он, – они все живы. А у меня двенадцать трупов.
– Ты посмел испугать мою жену, – так же грозно ответил Хиль. – Двенадцать жизней – малая вира за то, что ты сделал. А знаешь ли ты, что твои пытались убить женщину-воина, которая пришла спасать Тарью?
– Слышал, – хмуро проговорил Ольрен. – Но в наших книгах есть указание. Если дева бьется наравне с мужчинами, то и отношение к ней как к мужчине. Но жена твоя была в безопасности. Не вини меня, я пытаюсь спасти страну без крови. И ты ее пролил, Свенсен, не я. Кто вернет родителям сыновей?
– Если вы не остановитесь, – решительно вмешалась Полина, – крови будет еще больше.
Ольрен изумленно взглянул на нее: как посмела прервать разговор мужчин?
– Послушайте, – продолжила королева. – Все послушайте, – она повысила голос. – У вас есть король. Вы ему клялись в верности, роду его клялись, меня приняли как свою королеву. Разве правильно то, что вы делаете? Разве не должны вы помогать мне, чтобы я смогла вылечить мужа?
– Вторая неделя идет. Смогла ли ты хоть что-то сделать? – осведомился Ольрен. Увидел ее опустившиеся плечи и усмехнулся. – И не сможешь. Скажи мне, что, если не получится поднять короля за месяц, ты отпустишь его и дашь возможность стране принять нового правителя. И мы уйдем, обещаю.
– Я не дам ему умереть, – твердо сказала Пол.
– Да он уже мертв, женщина! – раздраженно рявкнул Ольрен. – Ты только продлеваешь его агонию. Отпусти, не издевайся над берманом.
Королева вздохнула и плотнее закуталась в шубку.
– Нет, – сказала она ледяным голосом.
– Тогда и мы доведем дело до конца, – ответил Ольрен. – Мертвому не место на троне. Откройте ворота, последний раз предлагаю. Иначе мы придем к вам с оружием и заставим сделать все по чести.
– Приходи, – ответила Полина и жестко посмотрела ему в глаза. – Но не забывай, Ольрен, что у меня тоже есть оружие.
Упертые дураки! Она раздраженно развернулась и пошла к замку; королеву тут же окружили гвардейцы – а ну как берманы решат захватить ее величество, пока она здесь? И правда, Ольрен метнулся за ней, но путь ему заступил один из соратников.
– Они вышли на переговоры, – сказал тот тихо, – дай им уйти.
В замке спешно готовились к обороне, а из открывающихся порталов выходили отряды с земель линдморов, окружали площадь, занимали круговую оборону. Дальше по улицам двигались группы солдат, подъезжала военная техника.
– Это наши части, – коротко пояснил Свенсен. – Если все-таки решатся атаковать замок, развяжут нам руки. И тут все уже будет зависеть от того, как быстро наши войска прорвут оборону и выдержат ли ворота.
Клин берманов-отступников аккуратно и жестко рассек стоящих перед воротами людей, оттеснил их в стороны, растащил по площади. Внизу у ворот кто-то копошился, и Поля, как ни всматривалась, не могла понять, что там делают. Долго гадать не пришлось: минут через десять раздался взрыв, гулко ухнувший эхом по замку. Полина вздрогнула, посмотрела вниз. У ворот клубилась снежная пыль. Оттесненные безоружные люди что-то кричали, ругались.