Медвежий душ
ТЫСЯЧА ИЗВИНЕНИЙ
Ты, вы и здрасьте
У моего начальника, назову его условно Петровым, одна странность: он никогда не здоровается первым. Не здоровается, впрочем, и вторым. Идут, бывало, ему навстречу сотрудники, а он их как будто и не видит. Никому не скажет «здравствуйте». Если же кто первым с ним поздоровается, он пробурчит что-то невнятное и исчезнет за двойной дверью своего кабинета.
Лично я на него не обижался. Человек он перегруженный, может быть, каждое «здрасьте» отвлекает его от важных мыслей. В конце концов и без «здрасьте» прожить можно.
Но через некоторое время я стал замечать, что и другие начальники в нашем учреждении, те, что калибром поменьше, перестали здороваться с подчиненными, а последние, в свою очередь, перестали замечать посетителей.
Есть у нашего начальника еще одна особенность: в его словаре отсутствует слово «вы». Приглашает он, допустим, подчиненного в кабинет, чтобы его поощрить, и говорит:
— Здравствуй, Иванов. Вот что я тебе скажу, Иванов, я тобою доволен, Иванов, ты молодец, Иванов, ты поддержал честь нашей организации… — и так далее.
Если подчиненного надо проработать, у товарища Петрова имеется вариант:
— Здравствуй, Иванов. Вот что я тебе скажу, Иванов, я тобою недоволен, Иванов, ты шляпа, Иванов, ты уронил честь нашей организации…
Иванов переминается с ноги на ногу и не знает, как ему отвечать. Хотя начальник на двадцать лет моложе, а «тыкнуть» ему в ответ совести не хватает. И подчиненный бормочет что-то вроде: «Спасибо вам, товарищ Петров…» — и при этом краснеет от неловкости.
В конце концов и это можно было бы пережить, но я стал замечать, что и другие начальники, калибром пониже, стали «тыкать» своим подчиненным, а те, в свою очередь, перешли на «ты» с посетителями, а на «ты» бог знает, что сказать можно…
И вот как-то пришел мой черед. Начальник вызвал меня в кабинет, похлопал по плечу и сказал:
— Ты молодец, я тобою доволен, ты поручение выполнил хорошо.
Мне бы ответить: «Спасибо вам, товарищ Петров» — и т. д. и т. п.
А меня занесло. Я лет на двадцать старше его и лет на пятнадцать дольше работаю в нашем учреждении. И что я — подхалим какой-нибудь, чтобы, если со мной говорят на «ты», я буду отвечать на «вы». И я сказал:
— Спасибо тебе на добром слове, Петров, ты молодец, Петров, умеешь отметить хорошую работу. Я тобою тоже доволен, Петров…
И похлопал его по плечу.
Мой начальник оторопел. С минуту помолчал, только глаза у него бегали, а потом пришел в себя и говорит:
— Вы того, этого… вы идите, товарищ, идите…
И я ушел. Совсем ушел. По собственному желанию. Как не сработавшийся с руководством…
Но на моем пути встал начальник товарища Петрова. Назову его условно — Тараскиным. Очень вежливый человек. Он пригласил меня в свой кабинет.
— Здравствуйте, — сказал он и пожал мне руку. — Садитесь, пожалуйста! Объясните, почему вы подали заявление об уходе. Что вас заставляет нас покинуть? Что вам у нас не нравится?
Я объяснил. Все подробно и насчет того, что нету «здрасьте», и насчет того, что в изобилии есть «ты»! И насчет того, как это дурно отражается на подчиненных…
Начальник моего начальника ужаснулся.
— Как это могло получиться! — воскликнул он. — Чтобы в руководимом мною учреждении процветали такие порядки! Честно говоря, даже не верится… Во всяком случае, спасибо за сигнал, я все проверю. Зайдите через недельку… — И он оставил у себя мое заявление.
Через неделю он сам вызвал меня к себе.
— Здравствуйте! — сказал он и пожал мне руку. — Садитесь, пожалуйста. Ну, вот я все лично проверил. Ваша обида неосновательна, видимо, вам просто все показалось. Я нарочно на этой неделе старался по нескольку раз в день попадаться товарищу Петрову на глаза, и каждый раз он говорил мне «здравствуйте» и ни разу не обратился ко мне на «ты». Вот как!
И он возвратил мое заявление со своей резолюцией: «В увольнении отказать, за отсутствием уважительных причин».
Таким образом я остался в нашем учреждении. А с товарищем Петровым что-то случилось. При каждой встрече он, улыбаясь, говорит мне «здравствуйте» и не забывает спросить «как ваше здоровье, как вам работается»…
Скорее всего он думает, что у меня сильная рука «наверху».
А знаете ли вы…
Санаторий находился в горах, высоко над морем. Мне отвели маленькую, уютную комнату. В столовой усадили за двухместный столик на веранде. Поглощая отбивные, я мог наблюдать, как снуют по лазурной глади пестрые пароходики, до отказа набитые полуголыми бронзовыми курортниками.
Погода стояла отличная, и я приготовился отдыхать, что называется, на полную катушку.
Утром я спустился в столовую в отличном настроении и с отличным аппетитом. За моим столиком уже сидел мужчина средних лет с круглым лицом, на котором почти с геометрической точностью были размещены круглые щеки, круглые губы, круглые глаза и круглые очки.
— Ласточкин, — представился он, протянув мне круглую ладошку, — будем, значит, вместе питаться.
— Очень приятно, — сказал я и, пододвинув поближе тарелочку с салатом, потянулся за хлебом.
— Это правильно, что вы берете хлеб правой рукой, — неожиданно произнес Ласточкин.
— А что? Разве это не полагается?
— Да нет! Просто некоторые берут хлеб левой рукой. А вообще, конечно, практичнее брать правой. Правая рука у человека обычно длиннее левой, ею можно больше захватить.
Я отдернул руку и стал есть салат без хлеба. Без хлеба я съел и яичницу, и жареную печенку, и компот.
Возвратившись в свою комнату, я, вместо того чтобы собираться на пляж, стал разглядывать в зеркале свои руки. Мне показалось, что правая рука у меня действительно длиннее левой. Или, скорее, левая была короче.
К обеду я постарался прийти пораньше: очень уж не хотелось есть первое и второе без хлеба. Я уже доедал поразительно вкусные жареные грибы в сметанном соусе, когда появился Ласточкин.
— Привет! — сказал он, усаживаясь за столик. — Грибы едите? Вкусные?
— Очень.
— Очень… А знаете ли вы, что самый ядовитый из грибов аманита-фалоидес, являющийся причиной всех отравлений грибами, обладает прекрасным вкусом?
Я поперхнулся.
Черт побери! У этих грибов действительно был прекрасный вкус…
— Что, небось волос попался в соусе? — сочувственно осведомился Ласточкин. — Волос в еде разглядишь не сразу. Средний диаметр человеческого волоса равен всего десятой миллиметра.
Я поднялся из-за стола.
— Гулять собрались! — отреагировал Ласточкин. — А ведь гроза может быть.
— Откуда гроза? С чистого неба?
— А знаете ли вы, что гром редко можно слышать на расстоянии больше двадцати километров. Может, там уже гремит…
— И-и… — начал я заикаться от злости, но Ласточкин перебил меня:
— А знаете ли вы, что буква «и» одна из наиболее употребительных в европейских языках? Чаще ее встречается только буква «е». Так, например, во французском языке она встречается сто восемьдесят четыре раза на каждую тысячу букв.
Я сбежал. Было очевидно, что если мне не удастся подавить Ласточкина, я вынужден буду покинуть удобный двухместный стол на веранде с видом на лазурную гладь моря. И я разработал коварный план. Всю ночь я сочинял самые невероятные занимательные сведения, которые могли бы стать украшением любого еженедельника.
К завтраку Ласточкин явился с хорошим аппетитом. Как всегда круглый, он уселся за столик, потер руки и воткнул вилку в румяную котлету.
Но не тут-то было.
— А знаете ли вы, что каждая котлета, съеденная человеком, сокращает его жизнь ровно на то время, которое он затратил на еду? — невинно спросил я.
Ласточкин отодвинул тарелку и потянулся за молоком.
— А знаете ли вы, что в стакане коровьего молока содержится микробов, опасных для жизни человека, несколько больше, чем в стакане прокипяченной воды?
Обмякший Ласточкин стал вяло намазывать на хлеб масло и мед.
— А знаете ли вы, — с ужасом воскликнул я, — что пчелы часто умирают от паралича?
Теперь уж из-за стола поднялся Ласточкин. Но я увязался за ним.
— Идете в свою комнату… — сокрушался я. — А знаете ли вы, что свиньи, коровы и овцы, проживающие в хлеву, имеют сердце в два раза меньше, чем птицы, олени и скаковые лошади, находящиеся в постоянном движении?
Ласточкин попытался скрыться в туалете. Я последовал за ним.
— А знаете ли вы, что на каждые сто нормальных людей приходится 0,76 зануд, которые в состоянии испортить жизнь остальным 99,24.
Ласточкин схватился за голову.
— А знаете ли вы, что размягчение мозга наблюдается в большинстве случаев у мужчин, засоряющих свой мозг всякой белибердой?
Больше Ласточкин не появлялся. Его перевели за восьмиместный стол.
Тысяча извинений
Сколько раз я читал забавные истории о телефонных путаницах, но никогда не представлял себе, что стану участником одной из них.
Как-то, месяцев шесть назад, у меня дома зазвонил телефон. Это было довольно ординарное явление, в нормальный будничный день телефон на моем столе звонит с интервалами в одну-две минуты. Я поглядел на него враждебно, твердо решив не поддаваться. Однако в его ровном, назойливом звоне было что-то такое вкрадчивое, просительное, что я не выдержал и поднял трубку.
В трубке послышался мужской голос:
— Тысячу раз прошу извинить меня за беспокойство, но если это не составит для вас труда, я был бы весьма вам обязан, если бы вы были настолько любезны и не отказались пригласить к телефону Павла Николаевича.
— Какого Павла Николаевича? — спросил я.
— Павла Николаевича Василькова. И если это вас не затруднит, будьте так любезны, скажите ему, что его беспокоит Корзинкин.
— Вы, видимо, не туда попали. Никакого Василькова здесь нет.
— Тысячу извинений! — защебетал в трубке мой собеседник. — Это моя вина! В записной книжке нечетко записан номер, непонятна последняя цифра. Не то три, не то восемь. Я набрал восемь, а, видимо, это три. Миллион извинений…