На днях Агнию Васильевну словно подменили.
В вечерней газете было напечатано объявление о том, что киностудии на главную роль в цветном широкоформатном фильме требуется худенький мальчик четырех лет со светлыми локонами и голубыми глазами.
Агния Васильевна почувствовала, как в ней закипает жажда деятельности.
— Читай! — крикнула она мужу, швырнув в него газетой. — На последней странице. Я отчеркнула красным карандашом.
Сергей Викторович прочитал.
— Ну! Что ты молчишь? — возмутилась Агния Васильевна. — На главную роль в цветном широкоформатном фильме требуется мальчик!
— Ну и что из этого? — осторожно спросил муж.
— Он ничего не понимает! Ведь это же наша мечта! Степа будет киноактером.
— Степа? — поперхнулся Сергей Викторович. — Но в объявлении сказано, что требуется мальчик четырех лет, а нашему Степе скоро семь.
— Какое это имеет значение! Слава богу, в таком возрасте детям еще не выдают паспортов. Скажем, что ему четыре, но он жертва акселерации.
— Но здесь написано, что требуется очень худенький мальчик. А нашего Степу ты так раскормила, что в нем уже больше сорока килограммов чистого веса.
— Я его раскормила, я его и похудею. У Софьи Мироновны есть голливудская диета. Специально для киноактеров. Незаменимая штука: две недели, — и человек становится как палка.
— И ты собираешься две недели морить Степу голодом?
— Не беспокойся! Я уложусь в пять дней. Он у меня станет худеньким мальчиком.
— Но это бесчеловечно! — заволновался Сергей Викторович, зная возможности своей супруги. — Это же вредно для здоровья.
— Ничего страшного. Софья Мироновна применяет эту диету уже второй месяц, и ничего с ней не случилось.
— По-моему, она прибавила за это время десять килограммов.
— Прибавила. У нее слабая воля и хороший аппетит.
— По-твоему, у нашего Степы плохой аппетит?
— Хороший. Но у меня сильная воля.
Сергей Викторович попробовал другой аргумент.
— Допустим, тебе удастся довести мальчика до того, что он станет как палка. Но как быть с волосами? Требуются светлые локоны, а наш мальчик брюнет.
— Поразительно! — пожала плечами Агния Васильевна. — Ты, кажется, взрослый мужчина! Кандидат! А не знаешь самых простых вещей. Я тоже в детстве была брюнеткой. А в восемнадцать уже стала огненно-рыжей. В двадцать четыре — серебристо-седой, в тридцать — голубой, в тридцать три — лиловой, а теперь я золотистая блондинка.
— И Степе придется пройти через все эти этапы? — испугался Сергей Викторович.
— Для этого у нас нет времени. Он сразу станет блондином. Я покрашу его перекисью водорода.
— А глаза!.. — Сергей Викторович попытался ухватиться за последний шанс. — В объявлении сказано, что требуется мальчик с голубыми глазами. У Степы глаза черные. Может, ты их тоже перекрасишь…
Агния Васильевна задумалась.
Сергей Викторович затаил дыхание. Кажется, довод оказался достаточно сильным.
— Ерунда! — вдруг сказала Агния Васильевна. — Найди-ка мне телефон киностудии!
— Зачем? — не понял Сергей Викторович.
— Как зачем? Надо срочно переделать сценарий…
Сергей Викторович облегченно вздохнул. Кажется, Степа был опять спасен. Надолго ли? Этого никто не мог знать.
СРЕДИ ПРОФЕССИОНАЛОВ
Тезка императора
В ложе Цезаря на покосившихся камнях сидели два молодых итальянца.
Солнце, склонившееся к западу, освещало развалины Колизея красноватыми косыми лучами, словно подготавливая прохожих к причудливой картине вечернего освещения, придуманного для древнего римского цирка электрической компанией «Филипс». Конечно, солнце не могло и мечтать об оранжевых софитах, устроенных инженерами. Оно освещало Колизей примитивно, по старинке, чуть наискосок, на просвет, и, может быть, именно от этого полуразрушенный амфитеатр приобретал черты прежнего своего величия.
Один из двух друзей, тот, что был помоложе, сказал после долгой паузы:
— Солнце скоро зайдет, а мы опять ничего не заработали.
— День на день не приходится, — спокойно ответил второй, разгрызая травинку.
— Я бы сказал, что день на день приходится. — На узком загорелом лице первого остро блеснули черные глаза. — Вчера ничего, сегодня ничего. А все твой характер! Филиберто уже две недели работает.
Товарищ выплюнул травинку и нарочито лениво перевернулся на другой бок.
— Работа? — презрительно сказал он. — Целый день протискиваться между рядами на трибунах и орать до хрипоты: «Кока-кола, бира, аранчата!» И получать за это десять лир с бутылки! На шее ящик со льдом, а с самого пот льет в три ручья. На поле стадиона интереснейшие схватки, а ты только и видишь что горлышки бутылок. А окончится сезон — отправляйся туда, откуда пришел, с тем же шишом в кармане. Нет, это не для меня. Нет работы, и это не работа…
Друг, что был помоложе, понурил голову. Видимо, железная логика подавила его.
— Поедем в Неаполь, — сказал он с надеждой, — может, там найдется что-нибудь в порту?
— Что-нибудь непременно найдется, — согласился товарищ. — Американские подводные лодки найдутся, американские миноносцы найдутся. Только они в грузчиках не нуждаются…
Опять наступила томительная пауза.
Увидев, что его молодой друг окончательно загрустил, парень постарше хлопнул его по плечу.
— Ладно, Марио, сиди и не ной. Если нам не дают работы, мы должны сами выкручиваться. Что-нибудь подвернется. Судьба не допустит, чтобы два честных парня подохли с голоду.
И как бы в подтверждение его слов невдалеке послышалась английская речь, в ложу ввалилась группа американских туристов. Мгновенно защелкали затворы фотоаппаратов, зажужжали моторчики кинокамер. Когда наконец все собрались в круг, вперед выступил гид.
— Прошу обратить внимание, — начал он заученным тоном, — отсюда вам видна арена так, как ее видел когда-то Нерон. Я бы сказал, что даже лучше. Ибо время, разрушив поверхность арены, открыло вашим глазам тайны подземных траншей, по которым в древние времена львы пробирались к своим жертвам.
От группы туристов отделилась старая дама в лиловых шортах и нейлоновой распашонке, на которой были изображены доллары, фунты стерлингов, франки… Заглянув сверху в каменные лабиринты подземелья, она произнесла сиплым баритоном:
— Я не вижу львов. Здесь только коты.
Действительно, по ложам и коридорам во всех направлениях шмыгали огромные серые коты.
— Вы совершенно правы, синьора, — поспешил согласиться гид, — теперь здесь обитают коты. Львы были двадцать веков назад.
Парень, только что взывавший к милости Колизея, внезапно спрыгнул с камня.
— Прошу прощения, что я вмешиваюсь в разговор, — сказал он на ломаном английском языке, — но, если вам угодно, я могу сообщить кое-что интересное. Вы, должно быть, помните из учебников истории, что львы, жившие здесь, имели обыкновение питаться гладиаторами. Вымерли гладиаторы, вымерли и львы. От недоедания… Однако современная нам зоология утверждает, что коты — прямые потомки львов. Так что, если разобраться по существу, в этих котах, несомненно, течет кровь львов эпохи Нерона…
Дама слушала с возрастающим вниманием.
— Взгляните хотя бы на этот экземпляр, — продолжал оратор, показывая на жирного кота, что лежал на камне, уютно поджав под себя лапы. — Обратите внимание на его зеленые глаза. Какие хищные огоньки играют в них!
Вид у кота был самый мирный. Он щурился и, казалось, даже улыбался. Но туристы отступили на несколько шагов. Не отступила только дама.
— Прекрасная идея! — воскликнула она. — Посмотрите, господа, какая у него шерсть! А глаза! Настоящий лев… Я возьму его в Бостон. Это будет сенсация: в доме Роджерсов — живой Нерон. А?.. Все полопаются от зависти! — Сделав шаг к коту, она повелительно крикнула: — Нерон, ко мне!
То ли кот не знал, что он тезка римского императора, то ли кое-что понимал по-английски, но, до этой минуты мирно взирая на происходящее, он вдруг ощерился и попятился к стене.
— Так он уйдет, — резонно заметила дама.
Ленивое выражение на лице у парня, что был постарше, мгновенно исчезло. Теперь он смотрел на престарелую туристку, как рыбак смотрит на поплавок: клюнет или не клюнет?
— Надо его поймать, — осторожно предложил он.
— Да, надо его поймать, — клюнула дама. — Два доллара тому, кто его поймает.
— Десять! — выкрикнул парень с узким лицом и спрыгнул с камня.
— Пять! — благоразумно поправил его товарищ.
Дама протянула пятидолларовую бумажку. Старший ленивым движением сунул ее в карман и вразвалку пошел на кота. Его товарищ полез по камням на окружение.
Но кот и не думал сопротивляться. Он успокоился и доверчиво дался в руки.
— Вот ваш Нерон, — сказал парень, протягивая кота даме.
— Ах, Нерон, мой Нерон, я возьму тебя в Бостон! — баритоном замурлыкала старуха, принимая кота в объятия.
Но кот внезапно проявил истинно львиный темперамент. Он фыркнул, слегка запустил когти в рыхлые плечи своей новой хозяйки и, сделав исполинский прыжок, в одно мгновение очутился ярусом выше.
— Ловите его! — закричала дама. — Почему вы его не ловите?
— Мы нанимались ловить его только один раз, — мрачно сказал парень с узким лицом.
— Поймайте еще раз! — приказала дама. — Вот еще пять долларов.
Младший протянул было руку за деньгами, но приятель остановил его.
— Синьора, — сказал он с деланной серьезностью, — мы честные люди и не берем денег за работу, которую не в состоянии выполнить. Теперь, когда кот знает, что вы хотите увезти его из Рима, он никому не дастся в руки. Увы, синьора, заставить его ехать в Бостон выше наших сил.
Где-то вверху еще раз сверкнули изумрудные зрачки. Казалось, что теперь кот смеется. Подняв хвост трубой, он прыгал с камня на камень, пока не исчез среди развалин.
Два друга почтительно поклонились туристам. Затем они покинули Колизей, унося с собой деньги, лояльно заработанные ими на предприятии «туристской промышленности», единственной, что не знает в Италии кризиса и упадка.