Перед каждым прыжком Паддингтон нагибался к Чёрной Красавице и шептал ей что-то на ухо, и всякий раз она, словно по волшебству, взмывала вверх и с коротким ржанием пролетала в нескольких футах над планкой.
Паддингтон так разгорячился, что бросил книгу мистера Крубера, чтобы свободной лапой приподнимать шляпу в ответ на громкие крики «ура!», и даже его «расчётливые» болельщики, которые поначалу сидели с кислыми физиономиями, не выдержали и принялись хлопать вместе с остальными.
И вот в кругу остались только Паддингтон и Диана Риджвей, лучшая наездница школы. Зрители вопили как одержимые. Симпатии разделились, но, когда Паддингтон вышел победителем, рёв восторга сотряс школьные стены до основания, и Диана сама поставила последнюю точку, соскочив с лошади и бросившись его поздравлять.
Рад Чизмен напрочь позабыл об утренних неприятностях, и из громкоговорителя без передышки сыпались хвалебные фразы. «Великолепная посадка», «высокое мастерство», «яркий пример полного взаимопонимания между лошадью и всадником» – так и гремело по всему стадиону.
Однако, когда Паддингтон нагнулся со спины лошади к Диане Риджвей, она почему-то едва не отшатнулась, но взяла себя в руки, и среди общего восторга никто этого не заметил.
– Чудеса, да и только! – восклицал мистер Браун, утирая лоб. – Интересно, что же Паддингтон шептал на ухо Чёрной Красавице? Наверное, что-нибудь очень лестное, вот она и прыгала так здорово!
Джуди переглянулась с братом и глубоко вздохнула.
– Ничего он ей не шептал… – начала было она, но осеклась, потому что заметила, как к Паддингтону подходит директриса.
– Ого! Что сейчас будет! – воскликнул Джонатан.
Директриса схватила Паддингтона за лапу и давай её трясти!
– Какое мастерство! – восклицала она. – Позвольте мне пожать вашу лапу! Эти деньги полноводной рекой вольются в наш бассейн!
Паддингтон страшно удивился. Он полагал, что бассейн ещё и копать не начали, а уж тем более рано что-либо в него вливать.
– А я думал, вы собираетесь наполнять его водой, а не деньгами, – сказал он растерянно.
Улыбка вдруг застыла на лице у директрисы, и она потянула носом.
– Завтра же пошлю Бирча чистить сточные канавы, – пробормотала она, с сомнением глядя на медвежонка. – Я… э… надеюсь, что мы встретимся на приёме…
И она побежала дальше.
– Конец света! – ахнула Джуди. – Ещё и приём! Надо срочно что-то придумать.
Она протиснулась к Паддингтону, схватила его за лапу и повернулась к брату:
– Вот что. Отведём его к медсестре. Она вон там, в палатке первой помощи. Пусть даст ему что-нибудь.
– К медсестре? – забеспокоилась миссис Браун, увидев, что Джуди шепчет что-то Паддингтону на ухо. – Что стряслось?
– Всё в порядке, миссис Браун, – успокоил её Паддингтон. – Ничего страшного. Это всё та меренга…
– Моя меренга? – Когда Паддингтона увели, миссис Бёрд задумчиво наморщила лоб. – Сколько штук съели дети? – спросила она, заглядывая в корзину.
– Кажется, по три, – отозвалась миссис Браун. – Они что-то такое говорили. Джонатан хотел ещё одну, но больше не было. Я съела две, как и вы. – Она повернулась к мужу: – А ты, Генри?
– Э… четыре, – признался мистер Браун. – Они были такие маленькие…
– Получается четырнадцать, – подсчитала миссис Бёрд, продолжая рыться в корзине. – Я четырнадцать и испекла. Значит, что бы там наш мишка ни проглотил, это явно была не меренга!
Мистер Браун опустил до упора все стёкла в машине и покосился на Паддингтона.
– И всё же я не могу понять, как можно перепутать головку чеснока с меренгой! – недоумевал он.
– Тем более с меренгой миссис Бёрд, – вставила Джуди. – Медсестра прямо не знала, чем сполоснуть ему рот!
– Или чем зажать себе нос, – добавил Джонатан.
Паддингтон чувствовал себя виноватым.
– Я читал в книге про разные прыжки, – объяснил он. – И очень увлёкся. А когда заметил, было уже слишком поздно.
– Но съесть целую головку! – недоумевала миссис Браун, закрывая нос платком. – Ну, я ещё понимаю – дольку, но целую головку!
– Теперь понятно, почему Чёрная Красавица так здорово прыгала, – сказала Джуди. – Когда ты к ней наклонялся, у неё сразу открывалось второе дыхание!
– Странно, что она не улетела в космос, – согласился Джонатан.
Машина на полной скорости неслась в сторону Виндзорского Сада. Все окна были открыты настежь, и всё равно вокруг витал неистребимый чесночный дух.
Паддингтон почти всю дорогу стоял на переднем сиденье, высунув голову на ветерок, и всякий раз, как они останавливались, прохожие бросали в их сторону косые взгляды.
– Одно я вам скажу точно, – заметил мистер Браун, когда полицейский, который приказал им остановиться, в ту же секунду сделал знак ехать дальше, – сегодня перед нами все расступаются. Я ещё никогда так быстро не ездил.
– Может, в следующий раз, когда мы куда-нибудь поедем, я опять съем чесноку? – самоотверженно предложил Паддингтон, который изо всех сил старался загладить свою вину.
Мистера Брауна пробрала дрожь.
– Нет уж, спасибо. Одного раза вполне достаточно.
– А всё-таки, – вступилась Джуди, – всё хорошо, что хорошо кончается. Паддингтон собрал больше двухсот подписей и, по подсчётам мисс Гримшо, почти столько же фунтов.
– Мистер Чизмен сказал, что в жизни не видел ничего подобного! – заметил Джонатан.
– И не увидит, – хмуро посулила миссис Бёрд, – я больше никогда не буду печь меренги!
Раздался дружный вопль протеста, а громче всех вопил Паддингтон.
– Может быть, миссис Бёрд, вы лучше будете печь очень большие меренги? – спросил он с надеждой. – Чтобы они уж ни с чем не путались?
Миссис Бёрд на минутку задумалась. Это был такой приятный, хотя и суматошный день, что ей совсем не хотелось его портить.
– Ладно, будь по-твоему, – сказала она, смягчившись. – Только ты должен мне пообещать, что никогда больше не станешь скакать по дому верхом на пуфе!
Паддингтон без долгих размышлений согласился на это условие. Хотя он и молчал из вежливости, жёсткая лошадиная спина отбила у него всякий интерес к верховой езде, и сейчас он вряд ли согласился бы сесть по доброй воле даже на самый мягкий пуф.
– Кажется, – объявил он и под взрывы хохота стал неловко карабкаться обратно на сиденье, – я даже спать сегодня буду стоя!
Глава четвёртая«Старая развалюха»
На следующий день мистер Крубер от души посмеялся, слушая рассказы Паддингтона о верховой езде.
– Любопытно, что вы провели день верхом на лошади, мистер Браун, – заметил он, – а вот я провёл его, возясь с так называемым безлошадным экипажем.
Он провёл Паддингтона через патио в подсобную часть лавки, туда, где когда-то находилась конюшня. Обычно в разгар туристического сезона мистер Крубер использовал это помещение как склад. Теперь же он распахнул двойные двери, отступил в сторону и подождал, пока глаза медвежонка привыкнут к свету.
– Вот, мистер Браун, это называется «старая развалюха», – проговорил он веско.
– Правда? – вежливо откликнулся медвежонок.
Не хотелось ему произносить это вслух, но название для конструкции, на которую мистер Крубер смотрел с такой нежностью, было самое подходящее. Толком рассмотреть ничего не получалось, но очертаниями она напоминала старый паровой котёл на колёсах, к которому потом зачем-то прикрутили сидячую детскую коляску с высоченной спинкой.
Заметив, как вытянулась мордочка у медвежонка, мистер Крубер усмехнулся.
– Я так и думал, что вас эта штука озадачит, мистер Браун, – сказал он. – Полагаю, раньше вы ничего подобного не видели. Перед вами очень старый автомобиль на паровой тяге. Один из первых. Я случайно разжился им на прошлой неделе и вот решил устроить вам сюрприз.
Глаза у медвежонка раскрывались всё шире и шире, а мистер Крубер начал рассказывать про старинные автомобили и про то, какими ценными многие из них успели стать; Паддингтон со всё большим интересом слушал историю первых безлошадных экипажей. Он хорошо представлял себе, как выглядят современные улицы Лондона, запруженные машинами. То, о чём говорил мистер Крубер, и вообразить было трудно: в те давние времена перед каждым автомобилем обязательно шёл человек с красным флагом.
Мистер Крубер, который явно гордился своим удачным приобретением, повернулся к машине и ласково погладил её.
– По моим сведениям, мистер Браун, другой такой нет во всей Англии, – произнёс он внушительно. – Правда, состояние у неё в данный момент не ахти, потому что большую часть своей жизни она провела на сеновале; впрочем, если у вас есть немного свободного времени, давайте прикинем, сможем ли мы вдвоём её починить.
Паддингтон в кои-то веки просто не знал, что ответить. Да, мистер Браун иногда позволял ему помыть семейный автомобиль, а в совсем особых случаях даже доверял подержать гаечный ключ, но помогать с ремонтом машины – такого ему никогда не предлагали.
– Да, мистер Крубер, конечно! – выпалил он наконец.
Оказалось, что самую замечательную новость мистер Крубер приберёг напоследок.
– В сентябре на рынке Портобелло состоится большой праздник, – сказал он, закрывая двери конюшни и направляясь обратно в лавку. – Он называется «Международная неделя», проводят его специально для гостей из‑за границы. В последний день намечены ярмарка и Большой парад.
Они уселись на привычные места, и мистер Крубер внимательно глянул на медвежонка поверх очков.
– Если к этому времени мы успеем отремонтировать автомобиль, – сказал он как бы между прочим, – можно было бы, наверное, в этом параде поучаствовать.
Паддингтон в изумлении уставился на своего друга. За годы их знакомства мистер Крубер часто устраивал ему приятные сюрпризы, но они не шли ни в какое сравнение с этим; поэтому очень скоро медвежонок попрощался с мистером Крубером и поспешил обратно на улицу Виндзорский Сад, чтобы поделиться новостью с остальными.