У Мефистона осталось достаточно разума, чтобы распознать ложь, пусть и не понять ее причину. В гневе он крепче сжал рукоять меча.
Раздался лязг затворов. Зверолюди нацелили на него автоматы.
— Никакого насилия, — покачал головой Катарис. — Или ты никогда не присоединишься к игре.
— Иди, — прокаркал синеперый тзаангор, показав оружием на ступени. — Займи свое место.
Глава 27
— Чтоб тебя, Антрос! — взревел Рацел, стреляя из плазменного пистолета в стену из синего пламени. — Отвечай мне! — Он снова говорил по воксу, но опять не слышал ничего в ответ. — Почему ты не в чертовом Адуриме?
Рыча от злости, он пробежал к следующей колонне, а вслед ему с оглушительным грохотом полетели болты.
Рубриканты находились у дальних стен от алтаря, стоя в тенях под похожим на звезду окном. Битва бушевала уже несколько минут, и пали трое Кровавых Ангелов. Рацел видел их лежащие в считаных метрах дымящиеся тела, истекающие священными соками жизни. Остальные сражались со всем подобающим мастерством и достоинством. Они заняли позиции рядом с алтарем, после того как призванная Гаем кровавая буря на несколько минут раскидала рубрикантов. Но времени на приготовление других чар не оставалось, ведь Рацел был слишком занят, уклоняясь от болтерных очередей и проклиная Луция за то, что тот находился не там, где должен.
— Мефистон, — окликнул он, бросив быстрый взгляд на пылающую пентаграмму. — Ты меня слышишь?
Он не ждал ответа. Властелин Смерти все так же боролся с кругом света, сверкая психической энергией, но стоял совершенно неподвижно, словно был частью алтаря. Из его глаз сочился багровый туман, а кости горели так ярко, что виднелись сквозь броню.
+Я с тобой,+ ответил Мефистон.
Рацел ошеломленно огляделся. Он ведь видел, что старший библиарий недвижим, несмотря на бушующий в зале вихрь из болтов, пламени и разлетающихся осколков.
+Я влил свое сознание в твое, Рацел. Мой разум в твоей голове.+
— Не сказал бы, что это меня успокоило, — пробормотал Гай, но не смог скрыть облегчения при звуке голоса старого друга.
Он пригнулся, уходя от очереди, разбившей стену прямо над головой, затем выстрелил в ответ и прыгнул за другую колонну.
— И твой разум пригодился бы в твоей собственной голове, — добавил он, пока выстрелы разбивали пол перед ним. — Не знаю, сколько времени мне удастся защищать алтарь от еретиков. Антрос до сих пор не вернулся в Адурим.
+Я приостановил ритуал, Рацел, но не смогу долго удерживать колесо. Мне нужна твоя помощь. Воспользуйся колоннами, чтобы уничтожить рубрикантов, и иди ко мне.+
— Колоннами? — Эпистолярий склонил голову, поглядев на служащий ему опорой столп.
+Помнишь, как мы сражались с толдосской ведьмой?+
— Тзинчистской провидицей? — нахмурился Гай. — Той, что пристрастилась к человеческой плоти?
+Помнишь, как она использовала архитектуру в своем горниле?+
— Здание, его суперструктура, укрепляло ее варповство, — кивнул эпистолярий, постучав по желобкам на колонне.
+Мне нужна твоя помощь, Рацел. Мне не удается сдержать ритуал. Я разделил свою сущность натрое. Мой интеллект здесь и напоминает тебе о толдосской ведьме. Мой дух привязан к колесу и едва удерживает его на месте. А тело погналось за демоном на Сорциариус.+
— Ты последовал за ним? На Планету Чернокнижников за этой тварью? Ты спятил?
+Да, по всем нормальным меркам. Но в тот момент мне оставалось лишь разделить свою сущность,+ Мефистон говорил, словно о какой-то утренней пробежке. +Я должен был применить хрономантические чары, чтобы вас не перестреляли рубриканты. В это же время пришлось схватить пентаграмму и преследовать Цадкиила.+
— Сорциариус — демонический мир, — потряс головой Рацел. — Подумай, чем рискуешь. Ты подвергаешь опасности свою душу. Только представь, что произойдет, если ты… — Ему не хотелось даже озвучивать вопрос. — Что там с тобой происходит?
Мефистон помедлил, прежде чем ответить:
+Не могу сказать наверняка. Мой интеллект здесь, с тобой. Я отправил за демоном самую примитивную и базовую частицу психики. И никак не смогу узнать, что она делает.+ Он опять умолк, чувствуя недовольство Рацела от такой неясности. +Но я верю, что моя суть настигнет демона.+
— К черту демона! — Рацел дал волю негодованию, снедавшему его с самого отправления с Ваала. — Разве ты не видишь, что помешался? Демон уже не важен. Он сбежал. Неважно, что открыла эфемерида, пора менять планы. Теперь главное — Серебряные Башни, а не Цадкиил. Демон удрал обратно в свой ад, но цитадели здесь, в осязаемом мире. Если ты не остановишь вращение колеса, если угрозы твари правдивы, то вот-вот воссияют девять Серебряных Башен. Только представь, что все это значит.
+Ты не понимаешь, Рацел.+
— Я понимаю, что ты отбросил треть своих сил, когда мы нуждались в них больше всего. И сделал это потому, что не хочешь сойти с намеченного пути.
Вдоль колоннады с воем пронеслись новые болты, но на сей раз они были нацелены в Мефистона. Многие снаряды взорвались в окружающем пентаграмму сине-красном ореоле, но некоторые пробили ребристую броню старшего библиария, отчего его тело содрогнулось.
+Доверься мне. Как всегда. Я знаю, что делаю. Но не могу защитить себя, Рацел. Используй колонны.+
— Будьте вы с Антросом прокляты, — проворчал Рацел, но уперся рогами посоха в колонну и начал изрекать заклятие.
Мефистон оказался прав. Едва эпистолярий призвал эфирную энергию в посох, как столпы ослепительно засверкали, осветив весь зал. Все здание создали в расчете на колдовство, поэтому каждый угол и изгиб приумножали его силы.
Гай направил свой разум в ведьмовское пламя и метнул огонь через колоннаду в рубрикантов. Земля содрогнулась, бронированные оболочки с лязгом ударились о стены.
— Наступаем, — пробурчал он по воксу, шагая в пылающий свет, и начал стрелять из пистолета в ошеломленных врагов.
Позади него тлеющее тело Мефистона обмякло, истекая кровью и пылая.
Глава 28
Мефистон пристально поглядел на Катариса, гадая, стоит ли выбить правду из серебряной гончей. Затем он пожал плечами и начал подниматься по ступеням.
Пока он шел, в небе происходило нечто странное. Серебряные потоки расходились, будто через атмосферу опускалось что-то громадное. Грохочущие раскаты стали громче, а с волн сошла тонкая паутина молний, что заплясали на плато, будто свисающие с небес нити. Собравшиеся вокруг возвышенности люди прекратили спорить и толкаться и посмотрели наверх.
Небесное море вздыбилось по направлению к земле, будто вот-вот могло разверзнуться. Молнии срывались все чаще, мелькая в опасной близости от глядящих на них созданий. В воздухе кружили и пикировали серебристые звери, похожие на скатов, но с человеческими лицами. Большинство из них держались у неспокойного моря, но несколько отделились от стаи и пронеслись в паре метров от Властелина Смерти. В полете они издавали вопль столь неистовый и пугающий, что пришлось закрыть уши, пока создания не взмыли обратно в небо.
Мефистон фыркнул и зашагал дальше, не обращая внимания на доносящийся душераздирающий звук, эхом отдающийся над плато. Наконец, поднявшись на последнюю ступень, он увидел, что это был никакой не помост. Перед ним раскинулась огромная впадина, зияющая посреди плато, будто жерло вулкана, пусть и в форме идеального треугольника. Стеклянистые стены заканчивались отвесным обрывом, а дно, похоже, находилось во мраке где-то в сотнях метров вниз. Бездну пересекала замысловатая паутина из стеклянных мостиков, каждый из которых был не шире предплечья Мефистона. Сотни парящих прозрачных нитей кружили и обхватывали друг друга, образуя приводящий в смятение узор. Космодесантник будто глядел на купол из сахарной ваты, мерцающий в капризном свете. Запутанный, безумно сложный, явно созданный за годы, а может быть, даже десятилетия.
В тот же миг Мефистон ощутил раздражение. Перед ним было воплощение бессмысленной запутанности и бесполезной изобретательности. Он так рассердился, что не сразу разглядел на стенах людей — одинокие фигуры, застывшие в театральных позах там, где пересекалось несколько нитей. По крайней мере, некоторые из них точно были людьми. Ближе всех к нему находилась юная девушка с короткими чернильными волосами и поднятым к свету золоченым копьем. Встречались здесь и иные особи: птицеглавые тзаангоры, облаченные в прекрасные мантии, а не бронежилеты, и всевозможные иные мутанты, подобные зверям. В глаза бросались и более странные существа, что напоминали духов стихий. Почти в центре стеклянной паутины высилось создание, выглядящее, как столп освещаемого луной дождя. Лишь привязанная к его шее ряса с капюшоном свидетельствовала о том, что это не просто каприз погоды.
Над головой вновь что-то прогремело, и Властелин Смерти поглядел в небо. Его глазам открылись очертания существа, что пробивалось через жидкий металл и достигало размеров континента.
Мефистон не ведал страха, и собственная безопасность его не волновала, но при виде колосса он все равно пригнулся. Над головой воина повисло крыло размером с город, погрузившее плато в тень. Оно медленно поворачивалось, открывая взгляду нечто еще большее — бок исполинской птицы, чьи перья пылали внутренним огнем. Существо одновременно находилось там и не совсем там. Мефистон видел через перья небесное море, будто смотрел сквозь мираж, но от поднятого ими ветра взмыли клубы пыли, а фигуры на стеклянной паутине пошатнулись. Невообразимо огромное создание имело материальное воплощение — Мефистон не сомневался в этом, с трудом сопротивляясь вихрю. Но ведь это было невозможно, поскольку существо такого размера просто не могло повиснуть в небе.
Впрочем, устояв на ногах, собравшиеся над разломом создания перестали обращать внимание на разворачивающееся над ними чудовище. Они вновь приняли театральные позы, будто ничего особенного не произошло. Некоторые балансировали на одной ноге, подняв руки, словно крылья. Другие запрокинули головы в безмолвном выкрике, изображая метателей копья или певцов.