заменах, только потому, что «это не входит в функции суда, этот вопрос должен быть обращен к экзаменационной комиссии».
К моменту прибытия Гарри в Итон Уильям зарекомендовал себя успешным учеником - как среди учителей, так и учеников. Он хорошо занимался, был спортивным и ладил со своими сверстниками. Позже он был избран в школьное общество префектов, старших учеников, руководивших школой, избран главой Оппиданской стены и награжден Почетным мечом как армейский кадет. «Уильям был действительно популярен. Он всем нравился. Этого нельзя сказать о Гарри, - сказал мне родитель одного из одноклассников Гарри. - Гарри не любили. Он был напористым и враждебным. Очень злым молодым человеком. Он слонялся без цели, ставя всех на место тем, что он принц Генрих Уэльский: это такие вещи, которых просто нельзя делать. В Итоне всегда присутствовала королевская семья. Дядя королевы Гарри, герцог Глостерский, учился в Итоне, как и два его сына, принцы Уильям и Ричард, а также его племянники Эдди (герцог Кентский) и принц Майкл. То же самое было с братом королевы Марии принцем Александром Текским и его сыном принцем Рупертом, чьей матерью была внучка королевы Виктории, принцесса Алиса Атлонская, король Непала, король бельгийцев Леопольд III... список можно продолжать бесконечно. У Гарри была определенная обида на несправедливость, и это сделало его непопулярным».
Позже Гарри утверждал, что ему приходилось выдерживать борьбу не только в учебе, но и в спорте. Хотя он по-прежнему преуспевал в нем, даже игра в регби была проблемой, потому что мальчики «видели на поле для регби возможность врезать мне». По правде говоря, это было только частью проблемы. Гарри мог быть излишне язвительным, например когда был настроен против еврейского противника из одной из ведущих государственных школ и обрушился на него с антисемитскими оскорблениями, - история рассказана священником, который учился в школе с этим мальчиком. Подобно тому, как расовая принадлежность Меган была для нее невидимой проблемой, так и королевский статус Гарри - или, по крайней мере, его собственное восприятие этого статуса - превращалось в проблему для него.
«Мне совсем не нравилась школа», - признавался он. Его решением было скандалить и закатывать истерики. «Я хотел быть плохим мальчиком». И он был таким. Гарри сбежал из колледжа. Он пил и курил. Был жестоким и баловался наркотиками.
Люди, чьи дети учились вместе с ним в школе, утверждают, что он был «непопулярным среди сверстников, но учителя делали ему послабления не только потому, что он был принцем - хотя это было главной причиной, - но и потому, что он так трагически потерял мать. Кто мог забыть того бедного двенадцатилетнего мальчика, идущего за гробом своей матери с венком, на котором было написано «Мамочке»?»
К счастью для Гарри и, в меньшей степени, Уильяма, на момент смерти их матери у них была еще одна женщина, уже игравшая значительную роль в их жизни со времени разлуки родителей. Александра «Тигги» Легг-Бурк была назначена личным помощником принца Уэльского в 1993 году, вскоре после его расставания с Дианой. Ее обязанности были просты. Она отвечала за благополучие и, в меньшей степени, за развлечения двух принцев, когда они пребывали с отцом. Хотя ее часто описывают как няню, это описание неточно. Во всяком случае, старинные представления о гувернантке королевских детей, свойственные французской монархии, более точно отражали ее статус, поскольку она принадлежала к высшему классу, а няни - нет. На тот момент ей было двадцать восемь, и предыстория ее служения короне была безупречной. Ее брат Гарри был почетным пажом королевы с 1985 по 1987 год. Ее дед по материнской линии, третий лорд Глануск, был лордом-наместником Брекнокшира во время правления отца королевы, короля Георга VI. (Лорды-наместники являются представителями монарха в различных графствах.) Ее мать, достопочтенная Шан Легг-Бурк, была фрейлиной принцессы с 1987 года, а позже стала лордом-наместником Пауиса, где располагалось семейное поместье Гла-нуск-Парк площадью 6000 акров.
Задача у Тигги была простой: находить мальчикам занятия. Получив назначение в силу того, что она была воплощением аристократического, рационального и практичного способа ведения дел, Тигги сформулировала разницу между подходами к воспитанию: «Я даю им то, что им нужно на этом этапе: свежий воздух, винтовку и лошадь. Диана дает им теннисную ракетку и ведро попкорна в кино».
Диана всегда ревновала детей к любой женщине, к которой они относились с теплотой. Когда ее сыновья слишком привязались к своей няне Барбаре Барнс, она избавилась от нее со скоростью, поистине удивительной для тех, кто даже не осознавал, насколько Диана конкурентна и властна. Однако она мало что могла сделать, как только стало очевидно, что оба мальчика «обожают Тигги», как подтвердили принцесса Маргарет и ее кузина леди Элизабет Энсон.
Королевская семья была рада, что в жизни мальчиков присутствовала женщина, которая предпочитала сельскую жизнь и уравновешивала влияние столичной матери. Диана пыталась использовать курение Тигги против нее, требуя, чтобы ее сыновья не находились там, где она курила. Эта и другие уловки (например, чтобы Тигги покидала комнату, когда Диана разговаривает с сыновьями по телефону) не ослабили влияния Тигги на мальчиков.
Всегда склонная видеть хитросплетения там, где остальным было все очевидно, Диана сказала своему адвокату лорду Мишкону, что «Камилла2021 на самом деле была не любовницей Чарльза, а прикрытием для его настоящей любимицы, няни Тигги Легг-Бурк» - факт, который он засвидетельствовал в октябре 2007 года в ответе на запрос лорда-судьи Скотта Бейкера по делу о смерти Дианы.
Диана изложила эту теорию и своему дворецкому Полу Берреллу в письме (октябрь 1993 года), содержание которого было включено в доказательства во время дознания. Она заявила: «Эта конкретная фаза в моей жизни является наиболее опасной - мой муж планирует аварию с моей машиной, отказ тормозов и серьезную травму головы, чтобы освободить ему путь к женитьбе на Тигги. Камилла - не что иное, как приманка, так что этот человек использует нас всех во всех смыслах этого слова».
Если, как утверждала Диана в течение трехлетнего периода, с 1993 по 1996 год, Чарльз действительно был влюблен в Тигги и намеревался жениться на ней, а Камилла была всего лишь приманкой, это делало несостоятельным мнение общественности о том, что Диана считает Камиллу ответственной за распад своего брака. Однако большая часть сцен, связанных с предполагаемой ролью Тигги в жизни Чарльза, происходила за стенами дворца, вдали от глаз и ушей широкой публики. Сама же Камилла никогда не извлекала выгоду из подобных странностей, и публика продолжала верить, что Диана считала ее главной угрозой, в то время как сама принцесса так не считала.
К 1995 году Диана была настолько убеждена, что Тигги заменит ее в качестве принцессы Уэльской, что ей удалось уверить себя в том, что Тигги забеременела от Чарльза. Как заявил ее личный секретарь Патрик Джефсон, Диана «радовалась, обвиняя Легг-Бурк в том, что та сделала аборт». Не желая держать эту информацию при себе, своих друзьях и помощниках, Диана подошла к Тигги на рождественском вечере во дворце 14 декабря и сказала: «Мне очень жаль насчет ребенка». Тигги пришла в ярость и проконсультировалась со знаменитым адвокатом по делам о клевете Питером Картер-Раком. С благословения королевы через четыре дня он написал Диане, требуя извинений и опровержения. Она зашла слишком далеко - особенно в интервью для телепрограммы «Панорама» за месяц до того, как она попыталась изменить линию престолонаследия. Она хотела, чтобы ее сын Уильям стал следующим королем вместо Чарльза (она также написала, что верила в отречение королевы от престола в следующем году, а потому стремилась стать регентом следующего монарха). 20 декабря королева написала Чарльзу и Диане письмо с требованием о немедленном разводе. Это закрыло для Дианы возможность стать регентом, даже если бы Чарльз умер и Уильям взошел бы на трон.
Между тем общественность продолжала верить, что комментарий Дианы в ее интервью для «Панорамы» о том, что «нас трое в браке», относился к Чарльзу, Камилле и к ней самой, хотя на самом деле он относился к Чарльзу, Тигги и к Диане.
Отлучение Дианы от милости было быстрым и гневным. 22 января 1996 года ее личный секретарь Патрик Джефсон, сочтя свое положение уязвимым после того, как Диана настолько испортила свою репутацию, что ее собственные позиции стали безнадежными, подал в отставку. Днем позже его помощница Николь Кокелл сделала то же. Диана стала изгоем как в королевских кругах, так и среди истеблишмента. К тому времени, когда пресса узнала об этой истории, принцесса была полностью изолирована.
Диана вела себя чересчур самоуверенно. Действуя таким образом, она потеряла симпатию своих самых преданных сторонников, оттолкнула всю королевскую семью, за исключением своих детей, и вызвала неприязнь у истеблишмента.
Диана оказалась полностью лишена союзников и проявляла демонстративное безразличие везде, кроме самого ближнего круга. После этого ей пришлось бы сыграть в догонялки, чтобы вновь утвердиться в качестве уважаемой и респектабельной общественной фигуры, и к моменту смерти ей удалось лишь частично восстановить свое положение. Хотя подлинная трагедия ее ужасного конца смыла все ее прегрешения, появился целый ряд новых проблем для детей Дианы, в особенности для младшего сына.
Насколько Гарри и Уильям были в курсе выходок матери, когда дело шло к разводу, вопрос спорный. Судя по последующим заявлениям Гарри, вполне вероятно, что он никогда глубоко не вникал в перипетии взаимоотношений своих родителей или в шаткость многих утверждений и позиций матери.
Однако можно сказать наверняка, что и Гарри, и Уильям остались преданными Тигги. Действительно, в 1996 году Уильям отказался позвать кого-либо из своих родителей на праздник Четвертого июня