Что с того, что она слетала на самолете Амаль Клуни? К чему вся эта суета? Амаль пользовалась им независимо от того, была на борту Меган или нет. И в любом случае, кто летает коммерческими самолетами, если есть шанс воспользоваться частными? Она находила отношение британцев глупым.
Этого столкновения культур можно было бы избежать при большей осторожности, но дело в том, что Гарри не помогал Меган обходить скрытые опасности. Он просто не был достаточно осмотрительным, чтобы заметить яму, в которую она шагала. Кроме того, у него была одна общая плохая черта с его двоюродным прапрадедушкой Дэвидом, герцогом Виндзорским. Тот также был в таком восторге от своей жены, что никогда не мог помешать ей бросаться в омут с головой. Подобно Дэвиду, считавшему Уоллис образцом совершенства, Гарри полагал, что Меган многому может научить его соотечественников. Он искренне верил, что монархией правят напыщенные ничтожества и что некоторые члены его семьи так завидовали ему и Меган, что хотели унизить их, в то время как каждый мог бы многому у нее научиться. По его мнению, под ее руководством монархия могла бы быть гораздо более значимой и стать движущей силой перемен, чего никогда прежде не случалось. Гарри искренне верил, что они способны показать всем, как могут растормошить ситуацию, если только формалисты дадут им свободу действий.
Монархия представляет именно ту массу людей, на которых Меган особенно свысока смотрела как на традиционных, старомодных, политически непросвещенных, отсталых. Но ведь герцогиня на самом деле всегда была сосредоточена не на Британии, а на Соединенных Штатах, причем постепенно убедила Гарри разделить ее видение.
Никто точно не знает, когда Меган решила, что Соединенное Королевство ей не подходит. Некоторые из ее старых друзей считают, что у нее никогда не было намерения сменить США на Великобританию. По их мнению, Меган - архетипическая бизнес-леди, которая увидела возможность захвата Harry Incorporated.
Быть в компании красивого и энергичного принца, которого она находила физически привлекательным и который так стремился угодить ей, что втиснулся в роль обожающего пуделя даже без необходимости дрессировки, - это было слишком хорошей возможностью, чтобы упустить ее. Они утверждают, что Меган пошла на это совершенно осознанно, без намерения вписаться в семью.
Если Британия не будет приспосабливаться к ней, она будет выжидать, жаловаться на то, что ее недооценивают, и в итоге вернется в США с дополнительным преимуществом королевского статуса - с мужем или без него.
Это, конечно, чистые домыслы. Что не является таковыми, так это то, что Гарри и Меган пытались действовать самостоятельно, создав свой собственный дом, независимый от остальных инстанций, когда они переехали от Уильяма и Кэтрин до рождения Арчи. В дворцовых кругах такие амбиции называют «бунтом». Сказать, что их попытка была встречена со скепсисом, значило бы свести к минимуму недоверие, испытываемое во дворце. Один принц в разговоре со мной выразил уверенность, что лорд Гейдт, бывший личный секретарь королевы, который был изгнан в 2017 году принцем Уэльским и герцогом Йоркским, но все еще находится в контакте с королевой, стоял за тем, чтобы помешать Гарри и Меган стать «абсолютными изгоями». Он настаивал на том, чтобы их офис переместился в Букингемский дворец, где советники королевы могли бы контролировать их. «Иначе они были бы похожи на две машины, мчащиеся по грунтовой дороге без тормозов, поднимая пыль в глаза каждому», - сказал принц.
С точки зрения Гарри и Меган, все, чего они хотели, -это свободно следовать своим вкусам и ценностям и, где они считали это уместным, обновить монархию. На самом деле они громко жаловались всем и каждому, что их «особые таланты» не используются, что их недостаточно «ценят» и что, предоставленные самим себе, они станут «реальной силой перемен». Они просто не могли понять неразумность ожиданий, что любому новичку в любой организации будет предоставлена свобода осуществлять перемены так, как это предлагала Меган и теперь Гарри. Настаивать на том, чтобы получить свободу действий, к которой они стремились, - это, конечно, было путем к переменам, но не к тем, на которые они сами изначально нацеливались, и уж точно не к тем, каких хотел дворец.
Тем временем суматоха продолжалась как на частном, так и на общественном уровне. Не успел утихнуть фурор вокруг вечеринки по поводу будущего материнства Меган в Нью-Йорке, как она оказалась втянутой в еще большую полемику. Они с Гарри переехали из Ноттингем-коттеджа в Кенсингтонском дворце во Фрогмор-коттедж. Публика возмущалась ценой ремонта: издержки составили около 2,4 млн фунтов стерлингов и оплачивались государством. Критики Сассексов хотели знать, почему налогоплательщики должны брать на себя расходы, когда герцогской чете предоставляется бесплатное жилье. Можно было бы принять и такую точку зрения, что, поскольку Фрогмор-коттедж является государственным зданием, государство и должно платить за его обновление. В то же время есть другой подход. Пара получает все необходимое на условиях льготной аренды, как заведено в поместье Гросвенор. Но при этом Меган и Гарри должны нести все расходы на ремонт и реконструкцию в обмен на бесплатное проживание. Это, однако, была постоянная проблема. Они считали критику в свой адрес несправедливой, потому что кто же откажется от государственного финансирования ремонта, если есть такая возможность?
Через месяц после рождения Арчи Меган снова появилась на сцене, демонстрируя замечательную способность вызывать интерес. Очень стройная герцогиня Сассекская с плоским животом приехала на Уимблдон, чтобы посмотреть, как ее подруга Серена Уильямс играет в теннис. Меган сопровождали Женевьева Хиллис и другая подружка из Северо-Западного университета, Линдси Рот. Обе женщины были одеты соответственно, как и мужчины и женщины, сопровождавшие эту троицу. Мятежная Меган, однако, нанесла удар по дресс-коду, бросив вызов еще более значимым британским традициям и нарушив два основных правила Уимблдона. На ней были джинсы, которые здесь запрещены, и шляпа, которую никогда не носят. Годом ранее, когда она сидела с Кэтрин Кембриджской, она взяла точно такую же или похожую шляпку на Уимблдон. Тогда она была достаточно проницательна, чтобы держать ее на коленях, но на этот раз шляпа была плотно зафиксирована на голове.
Хотя Меган либо не знала, либо ей было все равно, но есть причина, по которой женщины не носят шляпы на Уимблдоне. Может быть перекрыт обзор человеку, сидящему позади владелицы шляпы. Поэтому носить такой головной убор считается «дурным тоном». Привязанность Меган к шляпкам наводила на мысль, что она живет какой-то фантазией о том, что их надевают калифорнийские девушки, когда выпадает шанс побывать на Уимблдоне. Так что к ней нужно относиться с пониманием.
Тем не менее нарушение со стороны Меган уимблдонского дресс-кода вызвало негодование. На самом же деле критики были возмущены тем, что ее поведение выражало как презрение, так и высокомерие. Она позаботилась о том, чтобы быть в шляпе, освободив сорок или около того мест позади себя. Единственными людьми, которым позволялось находиться от нее на близком расстоянии, была ее свита. Вокруг нее были ряды пустых кресел. Снаружи стояли очереди людей, которым не разрешалось присутствовать на матче и занять места, за которые они заплатили, в то время как Меган и ее подруги по Северо-Западному университету были окружены свитой и буферной зоной из пустых мест, чтобы ей было удобно.
Для британского народа и местной прессы это стало грубым злоупотреблением властью. Ни одна другая королевская особа никогда не заставляла освобождать сорок соседних кресел, которые обычно занимали люди, заплатившие за них. Королева, принц Филипп, герцог и герцогиня Кентские, Кембриджские, принцесса Александра, даже покойная Диана, принцесса Уэльская, никогда не создавали для себя санитарных кордонов в Уимблдоне. Все места вокруг них всегда были заняты. И все же Меган была здесь - окруженная морем пустых кресел, одетая в джинсы и шляпу вопреки установленной традиции.
Если бы Меган и ее команда изо всех сил старались придумать что-то непопулярное, они не смогли бы сильнее усугубить то, что произошло дальше. Ее охранники имели неосторожность подойти к двум людям, которые делали селфи, и сообщить им, что они не могут использовать свои камеры в присутствии Ее Королевского Высочества. Она посещает Уимблдон в частном порядке и требует уединения. И это в общественном месте, куда Меган не имела бы доступа, будь она частным лицом, перед телекамерами, которые транслировали изображения в сотни миллионов домов по всему миру, вызвало национальное возмущение. Кем она себя возомнила? Уважаемый британский телеведущий Имонн Холмс выразил чувства многих людей, когда сказал, что Меган «ушла в отрыв».
Если цель Меган состояла в том, чтобы набрать себе несколько дюймов в газетных колонках, ее поведение имело смысл. Однако если она хотела переписать правила поведения прессы и публики в присутствии членов королевской семьи на общественных мероприятиях в неофициальном качестве, она лишь показала бы, насколько наивна. Никто из тех, кто появляется на публике, не имеет права на частную жизнь. На вежливость - да, но на уединение - нет. В силу самого значения слов «быть на публике» это означает, что вы являетесь частью общества и перестаете быть частным лицом. Если вы хотите уединиться, вы остаетесь дома или в других частных местах. Однако вы не выходите на публике перед телекамерами, которые ведут трансляцию в сотни миллионов домов, и не требуете, чтобы другие люди уважали ваше право на то, чем не обладаете, притом что других вы таким образом лишаете этих прав. Публика имеет право смотреть на любого, кто находится рядом. Люди могут относиться к общественному деятелю с соответствующей степенью признания, внимания и уважения, которые обусловлены присутствием этого персонажа. Все цивилизованные и воспитанные деятели понимают этот факт и относятся к публике с той учтивостью, которую она заслуживает. Я са-ма публичная фигура, родившаяся в известной семье, вышедшая замуж в другую солидную семью и проведшая всю жизнь в окружении известных деятелей. Поэтому могу с полным основанием утверждать, что видным лицам не подобает думать, будто они имеют право регулировать поведение общественности до такой степени, чтобы людям нельзя было смотреть на них, улыбаться или даже с уважением подходить к ним в удобный момент. Я знаю, что есть категория голливудских личностей, которые с этим не согласны, но в цивилизованных кругах они отвергаются как претенциозные болтуны, каковыми и являются. Что касается сигнала о том, что любой общественный деятель настолько особенный, что между ним и публикой должна быть буферная зона (будь то пустые места или что-то еще - не имеет значения), - то с каких это пор одиозное выражение «великий немытый» стало настолько приемлемым? Это означало бы, что любая публичная фигура, а тем более член королевской семьи, теперь может претендовать на право воздвигать барьеры, за которыми обычные люди держатся так далеко, что посыл должен читаться как «ваше присутствие оскверняет меня».