Еще больше снизило уважение со стороны общественности подтверждение редактора журнала Vogue Эдварда Энн-инфула, что это Меган обратилась к нему, а не наоборот. Это сразу же снизило всю привлекательность приглашения, показав ту степень напористости, которая могла бы заслужить уважение в Соединенных Штатах, но сделала обратное в Соединенном Королевстве. В британской системе ценностей королевская семья соглашается на предложения, но не ищет их. В противном случае те, кто в состоянии одарять, превращаются в просителей - и таким образом происходит потеря достоинства, а вместе с ним и должного уважения.
Кроме того, в Великобритании к индустрии моды относятся с меньшим почтением, чем в Америке. Она рассматривается как гламурное явление, но просто не имеет той значимости, которой обладает по ту сторону Атлантики. Здесь она видится как нечто пустое и легкомысленное. Поэтому посвящение номера модного журнала женщинам, которые являются движущей силой перемен в обществе, стало в глазах британцев причудливой смесью поверхностного и глубокого. Если бы Меган была приглашенным редактором в серьезном издании, таком как The Economist, или даже газете, такой как The Telegraph или The Guardian, и выбрала бы действительно сильных женщин - как, например, бабушка мужа, или Ангела Меркель, канцлер Германии, или Кристин Лагард, президент Европейского центробанка, или даже будущая глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен, - она заработала бы уважение, а не критику.
Потом выяснилось, что Эннинфул предлагал Меган обложку, но она отказалась, сославшись на «скромность». Меган таким образом намекала на то, что Кэтрин Кембриджская, которая недавно была на обложке и с которой она, как известно, находилась в ссоре, была тщеславной и нескромной. При этом сама Меган выступила уступчивой и сдержанной, отказавшись от этой чести. Ее осудили за то, что она бросила тень на свою свояченицу и решила, что отказ от меньшего предложения при требовании большего, а именно роли приглашенного редактора, якобы свидетельствует о скромности.
Г-н Борковски был абсолютно прав. Sunshine Sachs и Меган просто не понимали: то, что работает в Америке, не обязательно работает в Великобритании. Работу Меган в качестве приглашенного редактора высмеивали не только за то, что ее результаты были поверхностными и инфантильными. Ее осуждали за политическую предвзятость, ненужные предрассудки, излишнюю претенциозность и некоролевское поведение. С точки зрения пиара это была катастрофа, продемонстрировавшая, насколько Меган и ее команда по управлению СМИ не соответствовали своему целевому рынку. Они показали чрезмерное бесчувствие и сумели превратить то, что могло бы стать прекрасной возможностью, в собственный разгром. Таким образом, Sunshine Sachs выставила своего - несомненно, умного и способного - клиента в дурацком свете.
Выступление Меган в качестве приглашенного редактора также подтвердило худшие опасения тех, кто считал, что она намеревается сделать себя глобальным брендом. Во дворце всерьез опасались, что герцогиня нанесет ущерб репутации монархии, стоящей выше торговли и политики, если не будет найден способ направить ее энергию на что-то менее противоречивое.
Причины, по которым конституционная монархия должна запретить членам царствующих королевских семей заниматься политической, а также коммерческой деятельностью ради личной выгоды, очевидны. Однако Меган и Гарри, казалось, не обращали внимания на тот факт, что человек не может, с одной стороны, представлять всех людей страны, а с другой стороны, поддерживать лишь одно политическое убеждение. Невозможно также быть выше финансовой суеты, в то же время пачкая руки и делая деньги. Даже если ваша коммерческая деятельность безупречна, конфликт интересов между бизнесом и политикой очевиден сам по себе. Всегда найдется часть населения, которая может не одобрить вашу финансовую деятельность и тем самым втянуть вас в политический спор. Иметь политически и коммерчески чистые руки - все равно что быть девственницей. Это абсолют. Это либо-либо. Вы не можете быть выше суеты торговли и политики, занимаясь и тем, и другим, так же, как не можете быть немного девственницей.
Меган и Гарри, однако, не обращали внимания на то, до какой степени отрицательными могут оказаться последствия их инициатив для монархии, при этом будучи чрезвычайно внимательными к вещам, которые затрагивали их самих. Они считали, что Меган имеет право на свои политические взгляды и никто не имеет права лишать ее права выражать их; более того, что это были настолько хорошие взгляды, что всем остальным следовало бы их придерживаться, а те, кто этого не делал, нуждались в просвещении. Сассексы, которые никогда не делали секрета из своей радости или горя, громко жаловались на то, что ее «голос» был «приглушен», а ее «душа раздавлена». Меган не думала, что монархия может стоить такой жертвы, и Гарри поддерживал ее в этом убеждении. Невзирая на проблемы монархии, Меган собиралась выражать свою точку зрения, и, если она не имела возможности сделать это вслух, проявит себя молча. Поэтому когда президент Трамп, к которому Меган испытывает патологическое отвращение, прибыл с первой леди Меланией Трамп в Великобританию с государственным визитом в начале июня 2019 года, герцогиня отказалась присутствовать на приеме в Букингемском дворце вместе с другими членами королевской семьи, хотя принц Гарри там появился. В качестве оправдания ее отсутствия был назван отпуск по беременности и родам, хотя несколько дней спустя она сумела проехать на одном из государственных ландо по аллее от Букингемского дворца на Конногвардейский парад в честь выноса знамени. Это была пышущая здоровьем Меган рядом с обожающим Гарри, стреляющим в нее одобрительными взглядами, притом что он не обращал свой сияющий взгляд в сторону собравшихся людей. Пресса быстро уловила основной посыл: Меган пренебрежительно отнеслась к Трампу. Это не показалось британцам поводом для ликования, особенно с учетом того, что королева, например, принимала у себя таких неоднозначных мировых лидеров, как председатель КНР Си Цзиньпин, президенты Зимбабве Роберт Мугабе и Румынии Николае Чаушеску. Елизавета тем самым подтверждала, что относится к ним с тем уважением, какого требует их высокий пост, даже если она лично и не одобряла то, как в их странах соблюдаются права человека. При этом единственным, кто не мог осудить свою невестку за ее недипломатичное поведение, был принц Чарльз, оскорбивший китайского лидера Ху Цзиньтао во время его государственного визита в 2005 году.
Конечно, если у Меган действительно долгосрочные цели в том, что касается американской политики, ее поведение имеет смысл.
Вскоре после этого она подтвердила свои политические симпатии, пригласив Хиллари Клинтон и ее дочь Челси на чай во Фрогмор-коттедж и приложив усилия к тому, чтобы об этом визите узнал весь мир. Мне стало казаться, что Меган затеяла какую-то дол-
гую игру и делает это очень умело.
Невзирая на политические амбиции, она и Гарри оставались действующими членами королевской семьи, поэтому 23 сентября 2019 года они отправились в десятидневное турне по Южной Африке. Никто за пределами королевских кругов не понимал, что это, скорее всего, будет их последний тур в таком качестве. Что же касается британской прессы, тут все шло как обычно. Необходимо подчеркнуть, что все хотели, чтобы тур Меган и Гарри увенчался успехом. Поскольку постоянный негативный фон в СМИ никому не интересен, кроме разве что субъекта, который хочет быть представлен в качестве жертвы, британская пресса стремилась к тому, чтобы поездка прошла хорошо. В этом случае можно было бы сделать блестящие репортажи и восстановить популярность Меган и Гарри. Один редактор сказал мне, что все газеты были в восторге от того, что герцогская чета была встречена с радостью, а местные жители гордились тем, что представительница их расы является членом королевской семьи. Это, в конце концов, было одним из самых важных атрибутов, которыми обладала Меган, настоящим даром для монархии и объединяющим звеном между ней и цветными гражданами в Содружестве, которое, как следует помнить, является прежде всего союзом цветных людей.
Меган вела себя превосходно, была очаровательна, любезна, приветлива и мила. Она обратилась с речью к группе женщин, называя себя сестрой и цветной женщиной. Ее встретили с неподдельным энтузиазмом, и было истинной радостью видеть, как люди повсюду гордятся ее существованием. В королевских кругах все были очень довольны тем приемом, который ей оказали. Меган оправдала надежды, которые люди во всем мире возлагали на нее, и повсюду царил неподдельный восторг. Многие дипломаты Содружества, с которыми я говорила, считали, что она представляет цветных людей повсюду с истинным тактом и достоинством. Они ожидали, что герцогиня будет реальной силой добра до тех пор, пока продолжает отражать такие надежды и позитивный настрой для сотен миллионов людей, рассматривавших ее как воплощение того, чего могут достичь афроамериканцы.
Пресса также заметила выбор гардероба Меган и благосклонно отозвалась о нем. Это была скорее одежда из массового сегмента, чем высокая мода: она не проводила среди нищих парад мод, который любят модницы по обе стороны Атлантики. До сих пор оставались неизвестными яростные баталии между супругами, с одной стороны, и финансовыми властями герцогства Корнуолл, с другой стороны. Последние несли ответственность за расходы на гардероб Меган. За несколько месяцев, прошедших с момента ее замужества, она потратила около двух миллионов долларов только на одежду. Она никогда не носила одну и ту же вещь дважды, и практически все было от известных кутюрье. Поскольку затраты росли, а придворные старались их снизить, Меган и Гарри упрямо отказывались уступать, недвусмысленно заявляя, что она должна хорошо выглядеть и они не собираются от чего-либо отказываться ради скупердяев.
Показав, что она выглядит хорошо, даже когда экономит средства, Меган использовала этот визит, чтобы не только продемонстрировать стильность, но и показать своего сына. Они с Гарри представили Арчи архиепископу Десмонду Туту и его семье. Пресса, изголодавшаяся по фотографиям ребенка и счастливой семьи, ловила каждое очаровательное мгновение.