м... потом они пришли за мной, и не осталось никого, кто мог бы говорить за меня».
Уникальная попытка Меган и Гарри изменить способ работы британской прессы не принимала во внимание тот факт, что британская пресса является неотъемлемой частью британской национальной жизни, а пристальное внимание к жизни и деятельности героев журналистских материалов является приемлемым. Как выразился принц Филипп, «роль прессы состоит в том, чтобы быть навязчивой. Это жизненный факт, и мы его принимаем». Как члены королевской семьи, пусть и частично отделившиеся, проживающие за границей, Гарри и Меган обязаны уважать и соблюдать правила и обычаи страны, которой правит его бабушка и королем которой однажды станут его отец и брат. Уже существуют тщательно разработанные протоколы, гарантии и законы, иные из которых были приняты совсем недавно, а другие существуют десятилетиями, а иногда и столетиями, защищающие права тех, кто пишет в прессе и тех, о ком пишут в прессе. Все британские газеты обязаны ссылаться на человека, о котором они пишут, чтобы получить его комментарии. Это право задает рамки для обеих сторон, защищая не только предмет статьи, но и издание, публикующее статью.
Поскольку американские СМИ кормили читателей историями о том, что Меган стала жертвой из-за своей расы и класса, по ту сторону Атлантики было значительно больше сочувствия к ней и к Гарри, чем если бы американцы знали, что факты неверно поданы и искажают смысл, для защиты герцога и герцогини Сассекских.
Меня, например, угнетало, что умные манипуляторы могут так искажать повествование и реальность в ущерб целой нации. Но мир изменился до неузнаваемости из-за пандемии коронавируса. Вещи, которые казались значимыми до лок-дауна, стали просто неуместными после него. Естественно, это коснулось Меган и Гарри вместе со всеми остальными. В то время как другие члены королевской семьи внушали британской публике любовь благоразумным, простым и адекватным поведением, Гарри и Меган с трудом находили нужную ноту, находясь в своем временном жилище в Калифорнии.
Когда пандемия свирепствовала и люди начали умирать тысячами, когда больницы заполнились, а премьер-министр Борис Джонсон заразился и чуть не умер, выжив только после того, как его поместили в реанимацию, и во всем мире воцарился хаос относительно того, каким должен быть наилучший курс действий для борьбы с вирусом и предотвращения его распространения, - в это время сообщения Гарри и Меган не сделали ничего для повышения их репутации. Они посоветовали людям, которым еще несколько недель ранее говорили, что они должны мыть руки, сделать это же, а затем величественно сообщили миру, что они будут предоставлять обновленную, самую лучшую и точную информацию. Поскольку все сходились на том, что даже эксперты не знают, с чем они имеют дело, Гарри и Меган обнаружили, что их высмеивают за то, что они претендуют на уровень знаний, которым не могут обладать. Затем их сайт был закрыт, и им пришлось полагаться на дружественных журналистов и посты своих сторонников. К этому времени они стали казаться неуместными и не в теме, и те из нас, кто желал им добра, надеялись, что они затаятся до тех пор, пока кризис не закончится.
К счастью, они действительно затихли, но всего лишь на несколько дней, а затем всплыли, предлагая свою помощь и поддержку людям. Их профессионально выверенные и тщательно подобранные предложения, очевидно, были продуманы вместе с советниками, чтобы поддерживать их популярность точечной подачей информации. Каждый из них пообщался с кем-то, кто затем с гордостью поделился своим опытом с более широкой аудиторией. Поскольку было маловероятно, чтобы кто-то из этих людей нарушил частную жизнь пары, то вывод был один: Гарри, Меган и Sunshine Sachs получали поддержку за кулисами. Это подтвердилось, когда исполнительный директор Project Angel Food, благотворительной организации, которую любит Дория Рэгланд, сообщила в Instagram: «В честь праздника Пасхи герцог и герцогиня провели воскресное утро, добровольно участвуя в проекте Angel Food. И в среду они продолжали доставлять еду, чтобы освободить наших перегруженных работой водителей. Это был их способ поблагодарить волонтеров, поваров и персонал, которые неустанно работали с тех пор, как начался кризис Covid-19. Для нас это большая честь». Это был гораздо более подходящий для Гарри и Меган тон в сравнении с тем, что они получали от британских СМИ, и, конечно же, американская пресса не только освещала эту историю с позитивом, который является столь яркой особенностью для СМИ этой страны, но даже сумела получить фотографии Меган в маске и Гарри в бандане, доставляющих еду. Журнал People, чьи репортажи о них сродни тому, что было с его матерью, когда она была жива, не только добросовестно сообщал об этих действиях, но и сумел получить безоговорочное одобрение пары, когда опубликовал статью с фотографиями о том, как они выводят своих собак на прогулку. Очевидно, Гарри и Меган в стиле Кардашьян поддерживали новости о себе, курируя свое освещение в медиа так и тогда, когда и как это им было удобно.
Это вызвало большое возмущение в Британии, поскольку люди задавались вопросом, почему Гарри и Меган считают приемлемым, чтобы американские издания фотографировали их выгуливающими собак, но при этом жаловались, когда британская пресса делала то же самое и предоставляла столь же безобидное освещение.
Гарри и Меган, похоже, полагали, что в своей битве с таблоидами задействовали обоюдовыгодный сценарий. Если бы они победили четыре газетные компании, то добились бы своей цели - жесткого управления своей публичностью; но если бы они потерпели неудачу, то стали бы еще более знаменитыми и воинственными, чем уже были. Исходя из теории, что плохой рекламы не существует, они выиграли бы, даже если бы проиграли.
Хотя их действия подтверждают эту гипотезу, Меган, повидимому, является движущей силой этой уловки. Иск, который она подала против The Mail on Sunday за нарушение конфиденциальности данных и авторских прав, продемонстрировал ее решимость противостоять своим противникам, даже несмотря на то, что она выставила своего отца в роли одного из них. Если дело дойдет до суда, он обещает быть свидетелем. Это будет шоу номер один в городе, причем город - это весь мир. Если название игры - поддержка ее широкой публичности, то Меган преуспевает независимо от исхода.
Как бы то ни было, доказательства, представленные Меган, - это палка о двух концах. Об этом говорят и утверждения ее отца: она ни разу не ответила на его многочисленные попытки связаться с ней после свадьбы; она вычеркнула его из своей жизни с решимостью, которая нашла бы отклик у Гарри не только потому, что он представляет собой образец вышвыривания людей, когда они ему не нравятся, независимо от того, насколько длительными или близкими были отношения, но и потому, что это было также особенностью образа действий его покойной матери.
Возможно, Меган перестала заботиться о том, что о ней думают все, кроме Гарри и ее поклонников. Она знает, что они некритично примут все, что она скажет, поэтому ей не нужно беспокоиться о чьей-либо, кроме их, реакции. Или, может быть, ее положение действительно вскружило ей в голову, как Том Куинн53 рассказывает в книге «Кенсингтонский дворец: интимные мемуары от королевы Марии до Меган Маркл».
Может быть, она действительно упивалась властью, на чем настаивал обслуживающий и наблюдающий за ней персонал. Могла ли быть какая-то справедливость в том, что они прозвали ее «Трудной герцогиней, ищущей выгоду», которая была также Ди Второй или лайт-версией Ди и ожидала, что все склонятся перед ней и примут как Евангелие все, что бы она ни сказала? Ее поведение в судебном процессе против отца, безусловно, оправдывало такое толкование. Она делала самые невероятные и аномальные заявления. Поскольку ее дело не имело бы смысла, если бы она призналась, что попросила своих пятерых друзей слить содержание письма в журнал People, - вы не можете юридически утверждать, что ваша личная жизнь была нарушена, когда это было сделано по вашему приказу, - она поклялась, что они сделали это за ее спиной, без ее ведома, согласия или одобрения. Если это правда, то это выглядело удивительно, но если неправда, то было лжесвидетельством. В любом случае это было невероятное заявление. Меган явно не обвиняла никого из пятерых, кто предал ее доверие. Вместо того чтобы подать в суд на них за то, что они разглашали ее личную жизнь, где и произошло настоящее нарушение, она подала в суд на газету, которая дала ее отцу, настоящей жертве нарушения, площадку для защиты себя. Недоверие громоздилось на недоверие, когда речь заходила о масштабах иска. Он был раздут сверх всякой меры, превратившись из простого дела в подобие публичного расследования, в ходе которого The Mail on Sunday будут судить за каждый проступок, который Меган хотела бы им приписать, независимо от того, имеет ли это отношение к рассматриваемому делу. «Очень маловероятно, что ее адвокаты рекомендовали подобные действия, - заметил один принц, хорошо знающий закон. - Она, кажется, думает, что, поскольку работала в вымышленной юридической фирме в “Форс-мажорах”, она является экспертом в области юриспруденции». Конечно, адвокаты обязаны давать советы, но клиент - это тот, кто дает им указания, и поскольку адвокатам платят независимо от того, выигрывает клиент или проигрывает, то именно клиент должен проявлять здравый смысл и делать правильный выбор. Меган явно сделала все, что угодно, но только не это, и после заявления The Mail on Sunday с просьбой отказать в львиной части ее иска судья Уорби должным образом это сделал. Это был лишь первый из многих раундов в деле, которое обещает быть проигранным.
Вопрос о том, кто действительно выигрывает и кто проигрывает, не говоря о финансовой стороне дела, остается открытым в этой игре двойного и тройного блефа. Журналист The Sunday Times Камилла Лонг писала в апреле 2020 года: «Кто победит, не имеет значения - во многих отношениях она уже проиграла. Если она одержит верх через две, три или даже четыре недели хлестких историй о своих разрушительных амбициях и отвратительной одержимости своим имиджем, это будет день газетных заголовков. Тем временем она превращает их обоих в корм желтых журналов, говоря Гарри, что ему становится лучше, хотя на самом деле ему становится хуже. Она посчитает весь процесс как очередную несправедливость, что бы ни случилось».