Заважилов сел на траву, не боясь испортить уже промокший костюм, сорвал галстук и бросил его в воду. Галстук лег на туманную гладь и поплыл к середине реки.
– Ты сам рехнулся, – сказал он, звучно сплюнув. – Мы плыли с Танечкой к Волге, обсуждая планы и наслаждаясь пейзажем. Вдруг видим – какой-то престранный тип лезет в воду, не зная броду. Танечка первая заметила, но не признала тебя и посоветовала не вмешиваться. Я не послушался и присмотрелся. «Ба! Да это же Пастарьев, мой закадычный друг!» – выпалил я и повернул лодку, чтобы предотвратить твою глупость. «Как Станислав докатился до ручки? От кого, а от него я не ожидал». На всех парах гребли к тебе и, как видишь, спасли. Знаешь, не очень приятно бороздить речную гладь и наблюдать проплывающие под кормой вздувшиеся трупы. Я стерплю, у меня нервы крепкие, а Таня не сдержится и заголосит что есть мочи, у нее нервишки-то слабенькие. От такого шока можно ненароком перевернуться. Создаст внештатную ситуацию на судне, и отдых будет испорчен.
– Извини, чувак, чуть не испортил вашу прогулку, – обиженно пробормотал Стас. – Может, ты зря меня спас. Я хотел попасть к Вике, а ты все испортил. Даже не берусь тебя благодарить. Не знаю, что лучше.
– Уверяю тебя, Вика не там, куда ты собрался, сто процентов. Если повезет, мы наткнемся на нее, и я передам пламенный привет и уверения в твоей любви. Я тактично умолчу о твоих последних злоключениях. Думаю, ей не доставит удовольствие услышать о них. Ей важно знать, что с тобой все в порядке, это я ей и сообщу.
– Слушай, а ты не мог бы взять меня с собой?
– Куда, к себе в лодку?
– Да. Прокатишь до Вики и высадишь.
– Не получится. Моя посудина не выдержит лишний груз, да и Таня будет против. Понимаешь, мы плаваем тет-а-тет, в интимной обстановке, а третий нам ни к чему.
– Понимаю, – разочарованно вздохнул Стас, – на твоем месте я бы поступил так же.
– Не дуйся, как-нибудь своим ходом доберешься. Ты целеустремленный тип и за словом в карман не полезешь. Коли уж что задумал, то непременно добьешься.
Обдумывая сказанное, Стас поднял с земли камень и запустил в воздух, словно желая докинуть его до другого берега. Камень упал в воду около лодки, заставив Татьяну обернуться.
– Я устал, – признался он с непередаваемой грустью. – Я устал что-либо делать, я устал гнаться за призраками. А здесь я даже не могу ни за что зацепиться.
– Сдаваться никак нельзя, – ответил Заважилов, – ведь за близкого человека борешься, не за фантом и не за идола. Бери пример с меня. Я долго и безуспешно искал себе подругу, ты даже посмеивался надо мной и скептически оценивал мои шансы. Я терпел твои насмешки и не сдавался. Долго и упорно через неудачи и разочарования я шел к своей цели, стремился к своей мечте и нежданно-негаданно встретил ее.
– Не говори мне, что она твоя мечта, – чуть сбавив тон, произнес Стас. – Ты достоин большего, разве не так?
– А чем Таня плоха? – поморщился Заважилов.
– По-моему, она тебе не подходит. Не пара.
– Это посторонние и надуманные заявления, брат: достоин, недостоин… Если подвернулась она, значит, так тому и быть, значит, достоин. Нам хорошо, и нет проблем. Она смотрит на нас и ждет моего возвращения. Она час не может прожить без меня, начинает волноваться и переживать. На этот раз я от нее не уйду, и никто не в силах разлучить нас. Не было бы пробоин в трюме, а все остальное пустяки.
– Прости. Я рад, что ты счастлив.
– Другой разговор, – оживился Заважилов. – И я тебе желаю счастья. Оно есть, оно всегда рядом с нами, хватай его. Оп! – и оно в твоих руках. Стормозил, разинул рот – опа! – оно и вылетело. Вот и бегай за ним с сачком, как по лугу за бабочками, авось повезет и окажется оно у тебя в ладонях. Повезет, как пить дать, этого добра в мире навалом.
– Спасибо за пожелания. Эх, где бы достать сачок!
– Он у тебя есть, – намекнул Заважилов и оглянулся.
Сидящая между веслами Таня заметила обращенный к ней взгляд, чуть привстала и, держась за края посудины, помахала, рискуя соскользнуть за край.
– Максимка, ты долго? Нам пора. Я по тебе соскучилась!
– Иду, любимая! – крикнул в ответ Макс. – Пойду на борт, пора отдать швартовы. Помоги мне оттолкнуть мою яхту.
Они снова вошли в реку и по колено в воде добрались до лодки. Заважилов запрыгнул в нее и взялся за весла.
– Давай, подтолкни нас?! – скомандовал он.
Стас уперся руками в корму и столкнул фрегат с мели.
– Счастливо! – произнес Стас и проводил взглядом исчезающую в тумане лодку.
Выйдя на берег, он снял нахлебавшие воды ботинки и босиком дошел до сухого пенька. Положил обувь на траву и уселся на пенек, чтобы еще раз взглянуть в бесконечные дали.
Босые ноги быстро озябли, и Стас начал шлепать ступнями по траве, чтобы окончательно не закоченеть. От случайной зарядки ноги высохли и даже чуть-чуть согрелись.
– Станислав?! – окликнули его.
Он обернулся: справа к нему приближались Зуриков и Тополин. От смеси страха и удивления Стас резко вскочил и растерянно уставился на пришельцев.
– Не узнаешь? – спросил Зуриков, крутя в руке блестящий брелок.
На нем был привычный клубный прикид: серебристая майка и светлые джинсы с нашивками. Прическа немного пострадала: грязные темные волосы торчали дыбом, особенно на затылке. Седой Тополин шел, прихрамывая, и опирался на прочную трость. Его жилистое, но неумолимо дряхлое тело было облачено в старомодный коричневый костюм в духе семидесятых.
Настроение у обоих было приподнятым, как будто они не отправлялись на тот свет, а здравствовали все эти годы и ни о чем не переживали. Тополин казался бодрее. По нему невозможно было определить, что совсем недавно он самолично повесился в собственном кабинете. Старик излучал оптимизм, а его глаза горели.
– Почему молчим? – вновь спросил Зуриков. – Али дар речи потерял?
Растерянный Стас с усилием отозвался:
– Вы же точно мертвы. Или у меня галлюцинации?
– Ха! Ты явно не в себе, Стасон, – усмехнулся Зуриков. – Обкурился?
– А профессора я сам в петле видел, – не верил своим глазам Пастарьев. – Ничего не понимаю.
– Любезный друг, – вступил в разговор профессор, – вот мы и нашли тебя. Я же говорил, наша встреча состоится при любых обстоятельствах.
Тени подошли вплотную, а Стас заворожено изучал их посмертные лики.
– Здорово! Вы здесь какими судьбами?
Зуриков спрятал брелок и ответил:
– Прогуливались по белу свету и решили тебя навестить. Нам-то не сложно, а тебе будет радостно с нами пообщаться, верно?
– А как вы узнали, что я здесь?
– А где бы ты был? Только здесь, это всем известно – всем, кто тебя знает. Это как дважды два, уловил? Ладно, не будем на этом останавливаться. Как жизнь?
– Полагаю, вы обо мне все знаете, раз нашли меня в этом парке, и наверняка догадываетесь, что я вам смогу сообщить. Не буду жаловаться, хватит. Приезжал тут один приятель, я думал, никогда его больше не увижу. Я расчувствовался от неожиданного свидания и признался ему в своих неприятностях, а вам плакаться не буду. Зачем вам мои проблемы? У вас своих хватает, лишние вам ни к чему. Вы-то как поживаете?
– У меня все путем, – начал Зуриков, – развлекаюсь и не думаю о последствиях.
– Я нормально, – ответил профессор, – здравствую пока. Думаю над научными загадками, а разгадать не получается.
– Так вы пошутили со своим повешением?
– Знаете, в таких вещах я никогда не шутил. Меня беспокоит другое: когда я вам смогу рассказать о своих блестящих догадках в генетике? Поверьте, это стоящее открытие. Я вернулся из экспедиции в Южную Америку, где собрал колоссальный материал, на несколько докторских диссертаций хватит. Но только где кадры? Кто будет их защищать? Некому! Лучшие представители российской науки перебрались за бугор, а те, кто остался, загружены своими работами. Им не по зубам мои фундаментальные исследования, а я не в состоянии заново защищать докторскую, это случается лишь один раз в жизни. Я ведь уже десять лет как наставник, только и делаю, что готовлю ведущих специалистов. Мне нужны подопечные, а где их взять?
– Подайте объявление, используйте Интернет, – предложил Стас. – Кто-нибудь откликнется, и будут вам подопечные.
– Предлагаете устроить кастинг? Это муторно, и на это нет времени. Соберется сброд со всей Руси-матушки, а мне его разгребай? Нет, я слишком стар для подобных утех. Мне нужны проверенные люди. Вот вы, Станислав, вроде смышленый малый, но – увы и ах! – по образованию гуманитарий, птица не того полета. А где естественно-научные перлы? Их нет. Даже наш Николай с авиацией связан. Технарь! А мне биологи нужны, биологи. Эх, развалилась высшая школа, все подались в менеджеры. А что это значит? Собственно, ничего. Это ни хрена не значит!
– Я затрудняюсь вам помочь, – признался Стас, – я ведь в этом не смыслю. Но, если вам будет приятно, можете мне рассказать, я выслушаю, – он слез с пенька. – Присаживайтесь. Вам будет удобнее, а мы с Колей постоим.
– Садитесь, садитесь, профессор! – поддержал Зуриков. – Мы вас слушаем.
– Вот охрыстень! – прищурился Тополин. – А дома ты меня отказывался слушать.
– В компании да на свежем воздухе – другой разговор, – объяснил Зуриков. – Даже комаров нет, чудеса.
– Верно, – кивнул профессор. – Эмигрировали, что ли, как наши научные кадры? Вы, Станислав, не натыкались здесь на комаров?
Стас огляделся и прислушался: летающих рядом кровососов и противного писка на удивление не было.
– Кажется, и в самом деле нет, – констатировал он. – Я просто забыл, что они существуют.
– Вот поэтому их и нет, – решил профессор. – Потому что ты о них забыл.
– Ты выкинул их из своей реальности, – добавил Зуриков.
– А вы тоже о них забыли?
– А мы не твоя реальность. Мы – сюрреальность, – загадочно произнес Николай и загадочно засмеялся.
Тополин одобрительно взглянул на него и погладил седую бороду:
– Умно, Коля, пять баллов. Ты делаешь внушительные успехи, твоя мама будет довольна. И зачем тебе этот вшивый авиационный техникум?