— Как это вы назвали несколько минут назад, Деттмер? — спросил Сен-Жюст. — Ах да. «Ужасное, омерзительное и жестокое насилие»?
— Он даже сложил вещи Джеймса, — прибавил Стив, — чтобы все подумали, будто Берни сама позвала его и отправила в душ перед тем, как забраться в койку. А я-то все голову ломал, почему вещи сложены.
— Верно подмечено, Стив, — одобрила Мэгги, — мы об этом не подумали. Итак, Берни просыпается наутро в луже крови. Рядом с ней в постели мертвый Бадди, и она ничего не помнит. — Она ткнула пальцем в Деттмера. — Но вы порезались, да? Убийство — грязное дело. Хоть вы и были в перчатках, но это вашу кровь нашли в стоке душа. Это очень легко проверить. ДНК Деттмера. Это не идеальное убийство, пижон, тебя поймали бы, рано или поздно. Мы просто ускорили события. — Она всплеснула руками и ухмыльнулась: — Та-да-да-дам! Эй, куда это он?
Сен-Жюст так наслаждался радостью Мэгги, что не успел остановить Деттмера, который уже бежал через гараж. Мэгги неслась за ним.
— Нет! — кричала она. — Не смей прыгать! Ты скажешь правду! Не…
Сен-Жюст вздрогнул, когда Мэгги буквально бросилась на бегущего мужчину и вцепилась ему в ногу.
Деттмер упал на парапет, наполовину вывалившись на улицу, и вцепился в него, пытаясь перекинуть себя наружу… Мэгги по-прежнему держала его за ногу… Сен-Жюст и Стив мчались на помощь… Холли Спивак и оператор бежали за ними.
Стив схватил Деттмера за плечи, Сен-Жюст с трудом отцепил Мэгги, после чего прокурора немедленно оттащили от парапета и надели на него наручники.
Сен-Жюст помог Мэгги встать. Она поморщилась от боли.
— О боже, мои коленки. Ты только посмотри на мои коленки. Они все в крови. Какого черта я надела юбку? Я должна была его остановить, Алекс. У Берни могли быть проблемы, если бы он прыгнул.
— Обязательно надо было строить из себя героиню? — сердито спросил Сен-Жюст, поднес ее руку к губам, перевернул и поцеловал ладонь. — Не делай так больше.
— Хорошо, — ее голос поник, а глаза широко раскрылись, когда она увидела, что камера направлена прямо на них. — О боже, мама меня убьет.
— Не раньше, чем вы проведете пару часов за дачей показаний, — пообещал Стив. — Все вы.
Глава 21
Пара часов превратилась в добрых четыре, и отпустили их, лишь когда Мэгги взмолилась о пощаде и попросила у Венделла разрешения уйти домой и принять душ.
Стерлинг встретил их у лифта — наверняка его предупредил Носокс:
— Я все видел. Я все видел по телевизору. Ты был великолепен, Сен-Жюст. И ты, Мэгги, тоже. Я так вами гордился. Берни просто с ума сойдет.
Сен-Жюст указал тростью на дверь их квартиры:
— Спасибо, Стерлинг. Надеюсь, миссис Голдблюм еще не приехала?
Стерлинг помотал головой:
— Я открыл дверь в холл, чтобы ее не пропустить. Пока не появлялась.
— Отлично. — Мэгги еле волокла ноги. — Я в душ. Если она приедет, не отпускайте ее, пока не вернусь. Можете ее связать, если понадобится.
Стерлинг смотрел ей вслед.
— Бедняжка. Быть героиней — ужасно тяжкий труд.
— Да, думаю, она это поняла. Возможно, как раз в тот момент, когда пронеслась через весь гараж, подобно пушечному выстрелу. Пойдем домой, Стерлинг. Кстати, у нас есть что-нибудь съедобное?
— Я взял у Марио несколько сэндвичей, — сообщил Стерлинг. — И приготовил кое-что выпить. Может, бокал вина?
— Да, спасибо, я… я принесу бокалы. Хватит уже считать меня главным. Считать, что ты чем-то хуже меня. Мы друзья, Стерлинг. Мы равны.
— Я знаю. — Стерлинг выпятил подбородок. — Но я делаю, что должно, и ты делаешь, что должно. Мне так больше нравится, Сен-Жюст.
— Я слишком мало тебя ценю, — произнес Сен-Жюст, ощутив, как к глазам подступают слезы, несмотря на весь сегодняшний успех. — Скажу лишь, что быть твоим другом — величайшая честь для меня.
Стерлинг покраснел до корней волос и протянул ему тарелку:
— Хочешь ливерной колбасы?
В дверь застучали, скорее даже загрохотали.
— Обязательно надо дать ей ключ, — констатировал Сен-Жюст.
Стерлинг впустил Мэгги, она села рядом с Сен-Жюстом и отломила у него полсэндвича.
— А картофельных чипсов у вас нету? Я их обычно крошу поверх ливерной колбасы. И нечего так кривиться. Ладно, забудьте, я умираю от голода, и съем все как есть.
— Ты принесла список вопросов? — поинтересовался Сен-Жюст пару минут спустя, когда Носокс предупредил их о приезде Айрин Голдблюм.
— Он здесь, вместе с паспортом, который она не получит, пока не ответит на все наши вопросы. — Мэгги похлопала себя по карману джинсов. — Запускай ее.
Стерлинг караулил у двери и успел открыть раньше, чем миссис Голдблюм постучала. Он проводил ее к креслу. Сен-Жюст всегда оставался джентльменом и приветствовал ее стоя легким поклоном.
— Ой, я так рада, что вы все живы, то есть я хотела сказать, что вы дома, — миссис Голдблюм улыбнулась Сен-Жюсту. — Я всего на пару минуточек. Я кое-что забыла, если вы понимаете, о чем я. По правде говоря, я бы даже свою голову забыла, не будь она так крепко прибита. Ой, и зачем я это сказала?
Сен-Жюст и Мэгги переглянулись.
— Как поживает ваша сестра, миссис Голдблюм? — спросила Мэгги, вытаскивая свои заметки из кармана.
— Моя сестра?
— Ну да, сестра. Та, которая сломала шейку бедра.
— Ах та, которая сломала шейку бедра! Прекрасно, просто прекрасно. — Она вздохнула. — Вы все знаете, да?
— Если вас интересует, знаем ли мы, что вы последние десять лет шантажировали Энрико Тотила, что вы покинули город, когда он стал вас преследовать и оставили Алекса и Стерлинга ему на растерзание вместо себя, то да, мы знаем. Я правильно вас поняла?
Миссис Голдблюм нахмурилась.
— Что? Энрико Тотила? Этот жуткий тип? Вы думаете, я его шантажировала! Я еще не совсем сошла с ума.
Мэгги повторила свою тираду.
— Стерлинга из-за вас чуть не убили, — добавила она.
Миссис Голдблюм прижала к своей выдающейся груди пальчики, унизанные кольцами.
— Я? Вообще-то я не думала, что случится несчастье, если я уеду. — Она посмотрела на Сен-Жюста. — Я даже не знала, чего он от меня хочет.
— Ну да, конечно, — хмыкнула Мэгги. Сен-Жюст положил руку ей на бедро.
— Я верю ей, Мэгги. Похоже, она действительно не понимает, о чем мы говорим. — Он улыбнулся миссис Голдблюм: — Возможно, теперь, когда вы поняли, что у нас есть основания проявить некое любопытство, вы расскажете нам об этих последних десяти годах? Об открытках? О поездках якобы к сестре? О вашем поспешном бегстве субботним утром?
Миссис Голдблюм прижала ладонь к губам.
— Сначала Милдред, а теперь и вы. Что ж, думаю, мне больше незачем хранить эту тайну.
— Ты прав, Алекс, — прошептала Мэгги. — Или она прекрасная актриса, или мы все неправильно поняли.
Стерлинг предложил миссис Голдблюм чаю, который она с благодарностью приняла, и ретировался на кухню.
— С чего бы начать? — Она оглядела комнату. — О, да вы избавились от пейзажа. Спасибо. Знаете, Гарри купил его для меня и сказал, что когда-нибудь он будет стоить кучу денег, но я его всегда терпеть не могла.
— Все, — Мэгги покачала головой, — теперь я ей верю. Она действительно ничего не знает. Миссис Голдблюм, где вы были с субботы?
— Ммм?… — Миссис Голдблюм озиралась, несомненно, подсчитывая сколько ваз и ламп блистают своим отсутствием. — Ах да, в Атлантик-Сити. Мы всегда ездим в Атлантик-Сити. В «Тадж-Махал». Айзек обожает покер, а в «Тадж-Махале» чудесный покерный зал. Я-то больше люблю игровые автоматы. Ну, знаете, такие новенькие, пятицентовые.
Мэгги потерла лоб:
— Интересно, мне не поплохеет, если я приму еще одну таблетку аспирина?
— У тебя болит голова, милочка? Мне очень жаль. Но я же должна рассказать все-все-все, раз я причинила вам столько хлопот. Ну, то есть теперь, когда Милдред в курсе, можно больше ничего не скрывать.
— Разумеется, — подбодрил ее Сен-Жюст. — Пожалуйста, начните с самого начала и расскажите нам все.
Миссис Голдблюм залезла в свой ридикюль, достала упаковку бумажных салфеток и промокнула уголки рта, где чересчур красная помада уползла в морщины.
— Сначала? Ну, все началось года за два до того, как Гарри… умер. Я всегда была неравнодушна к его брату, Айзеку, и чем более скрытным и нелюдимым становился Гарри, тем больше мне нравился мой милый Айзек. — Она трубно высморкалась. — Милдред — это жена Айзека. Ужасная женщина. Но Айзек сказал, что проще хранить нашу… нашу любовь в секрете.
Сен-Жюст понимающе кивнул:
— Значит, он уезжал за границу, посылал вам оттуда открытку, и вы присоединялись к нему?
— Боже, конечно, нет. С чего вы взяли? Открытки — это был наш условный знак. Как только я получала открытку, я садилась в автобус и ехала в Атлантик-Сити. Он всегда выбирает такие милые открытки! Кстати, откуда вы про них знаете? Наверное, Носокс рассказал. А он упомянул, что на всех открытках был почтовый штемпель Чикаго? Айзек посылал мне открытки как знак, наш тайный знак, хотя я и без них помнила о времени нашего очередного рандеву. Айзек очень любит романтические глупости. Он просто душка. Обычно мы проводили вместе две недели, но на этот раз у нас было целых шесть, потому что Милдред собиралась навестить дочь. Ну, от первого брака. Поэтому я и решила предложить вам пожить здесь, присмотреть за квартирой. Я бы вернула вам потом большую часть арендной платы. Но мне пришлось вернуться.
— Вы всегда встречались с Айзеком в Атлантик-Сити?
— Да, Алекс, всегда. Поймите, я не люблю далеко уезжать от своих врачей. Мой кардиолог, мой терапевт, ревматолог… да, и ортопед, конечно. У меня совершенно ужасные мозоли, и…
— То есть вы никогда не шантажировали Энрико Тотила?
Миссис Голдблюм гордо выпрямилась:
— Нет, мисс Келли, я никогда не делала ничего подобного. Я неверная жена, это правда, потаскуха, как ни горько мне это признавать, но не шантажистка, нет. Никогда. К тому же он плохой человек.