Время шло, и Мэгги беспокоилась. Если они с Джастиной решили лететь в Австралию, то уже пора отправляться, но Джастина все оттягивала отъезд.
— Если мы выедем хотя бы через неделю, потом уже я тебя не повезу. Я не хочу, чтобы ты рожала в самолете, — сказала однажды Мэгги.
— Я думаю, стоит ли нам вообще ехать, — засомневалась Джастина. — Здесь мой врач, он наблюдает меня с самого начала. А что там? Ты сама-то в каких условиях рожала меня и Дэна?
— Ну когда это было, — протянула Мэгги. — Ты думаешь, цивилизация коснулась только Америки? У нас там тоже все изменилось. — Но этот вопрос беспокоил и саму Мэгги. Может быть, Джастина и права. Неизвестно еще, как она выдержит дорогу. И она перестала уговаривать Джастину.
Однажды утром Джастина вышла из своей спальни какая-то сумрачная, и за завтраком она больше молчала, задумчиво ковыряя вилкой в тарелке.
— Тебе не здоровится, Джас? — спросила ее Мэгги. — Может быть, стоит позвонить врачу?
— Нет, я себя нормально чувствую, — рассеянно ответила Джастина. — У меня какие-то дурные предчувствия… я видела сон…
— Не бери в голову, Джас, — попыталась успокоить ее Мэгги. — Просто малыш беспокоил тебя ночью, вот тебе и снилось, неизвестно что.
— Хорошо, если это так. И все-таки мне не по себе.
— Расскажи мне свой сон, тебе станет легче, — предложила Мэгги.
— Я видела Стэна… Мы были с ним вдвоем в Болинас и лежали на пляже… и вдруг все вокруг окуталось мраком, Стэн встал и неожиданно начал подниматься над землей, он удалялся все выше и выше в небо, пока мрак совсем не поглотил его… — Голос Джастины дрогнул и в глазах появилось отчаяние. Мэгги тоже стало не по себе от ее рассказа. Она даже не сразу нашлась, что сказать дочери.
— Я думаю, что ты до сих пор переживаешь ваш разрыв, постоянно думаешь об этом, поэтому он и во сне уходит от тебя, только и всего, — Мэгги сказала первое, что ей пришло в голову и обрадовалась, когда после купания в комнату прибежала Дженнифер и потребовала, чтобы ее срочно накормили завтраком. Джастина занялась девочкой и как будто немного отвлеклась.
Весь день Джастина, да и Мэгги, испуганно вздрагивали при каждом телефонном звонке, но никаких тревожных известий не было, и к вечеру впечатления от ночного кошмара забылись. Звонков было много, все как сговорились. Звонила Энн Мюллер из Химмельхоха, спрашивала, как дела у Джастины. Мэгги написала ей, почему она задерживается здесь, и Мюллеры жили в ожидании нового наследника.
— Да, кстати, Мэг, Людвиг продолжает узнавать о Джоунсе. Пока ничего утешительного, — сказала Энн с сожалением. — Да и сын его куда-то уехал, тоже взял расчет там, где он работал. Но мы не теряем надежды.
— Ну о чем ты, Энн, — Мэгги уже настолько отдалилась от своего прошлого, что теперь и вспоминала редко о Дике Джоунсе. Все ее мысли были заняты судьбой дочери.
В этот же вечер позвонили и Уолтеры. Этель сообщила, что они с Бобом усыновили мальчика и теперь счастливы еще больше.
Поздно вечером, когда Дженнифер уже спала, а Мэгги с Джастиной вдвоем сидели в гостиной перед телевизором, снова зазвонил телефон, и Джастина подняла трубку.
— Миссис Хартгейм? — Женский голос был ей незнаком, и у нее почему-то сразу похолодели руки. — Да.
На том конце провода молчали, и Джастина повторила.
— Я вас слушаю. Кто это?
— Я Кристина Пак. Не думаю, что вы знаете меня, но…
Еще бы Джастине не знать Кристину Пак! Как она смеет звонить ей домой!
— Кто это, Джас? Что с тобой? — заволновалась Мэгги. Она увидела, как Джастина побледнела и с силой сжала телефонную трубку, как будто собиралась раздавить ее. Но Джастина даже не услышала мать. Вот негодяйка! Мало ей Стэна, так она добралась и сюда. Вот и дурное предчувствие. Неужели она сейчас сообщит ей, что они со Стэном решили пожениться?…
— Миссис Хартгейм… я должна была позвонить вам… Я понимаю, что делаю вам больно, тем более вы… в таком состоянии…
«Ну что же она тянет?»
— Говорите же. Я вас внимательно слушаю, — ледяным тоном поторопила ее Джастина.
— …Стэн погиб, миссис Хартгейм… я… — в трубке послышалось сдавленное рыдание, и Джастина, приготовившись к другому, не сразу осознала смысл этих страшных слов. Кристина, очевидно, все-таки сумела овладеть собой и через некоторое время в трубке опять появился ее голос.
— Я прошу вас приехать сюда как можно быстрее… Простите, но я должна была позвонить вам… Я жду вас.
И она положила трубку, а Джастина все еще продолжала держать трубку возле уха, надеясь услышать, что все это не шутка, всего лишь очередной глупый розыгрыш Стэна. Мэгги отняла трубку у Джастины и осторожно положила ее на рычаг.
— Что, девочка моя? Что еще случилось?
Джастина обвела комнату странным блуждающим взглядом, как будто не понимая, где она находится, и бесцветным, ничего не выражающим голосом сказала:
— Стэн погиб. Она так сказала… Но, наверное, это он попросил ее позвонить. Он любит розыгрыш… — Джастина неестественно улыбалась и говорила, как будто в беспамятстве.
— Но это жестокий розыгрыш, Джас. Если это так…, — Мэгги не зала, что и сказать дочери. Если Стэн Уитни способен шутить таким образом, тогда он просто ненормальный. — Можно ли это как-то проверить? Я имею в виду, действительно ли с ним что-то случилось? Давай позвоним мистеру Джанини, попросим узнать.
— Нет, то есть да, позвоним. — Джастина машинально набрала номер телефона Уго и, когда там подняли трубку, сказала:
— Уго, Стэн погиб.
И все. Ему она о розыгрыше не сказала, и Мэгги с ужасом поняла, что Джастина знает, что это правда, но не хочет смириться с этим. Она просто пытается убедить себя, что Стэн, как всегда, шутит, но это не так.
— Я знаю, Джас. Боялся тебе звонить, но мне уже тоже сообщили… Мне приехать сейчас к тебе, Джас?
— Не надо. Спасибо, Уго. Завтра утром я лечу туда. — Ее голос звучал безжизненно и напоминал заведенный автомат.
— Полетим вместе, Джас. Я тебя одну не отпущу.
53
В Сан-Франциско они отправились втроем. Вместе с Джастиной поехали Уго Джанини и Мэгги. Внешне Джастина была спокойна, но мать догадывалась, что скрывается за этим внешним спокойствием, и всю дорогу ни на минуту не оставляла дочь без внимания.
Джастина ни разу не спросила Уго, где они найдут Стэна, она вообще ни о чем не спрашивала и больше молчала, послушно следуя за Джанини. Он что-то сказал шоферу такси, тот кивнул, и скоро их машина влилась в общий поток, направляющийся к городу.
— Где он? — Джастина только теперь очнулась от своих тяжелых мыслей и посмотрела на Уго.
— У Хобзона, — коротко ответил Уго. Он не сказал, что это похоронное бюро, стараясь лишний раз не напоминать о происшедшем. — Мы по пути заедем в отель, оставим там вещи, а потом… — он замолчал, отвернувшись к окну.
А в ушах Джастины возник голос: «…отдайте ваших возлюбленных в наши руки…» Эту рекламу Майкла Хобзона она слышала много раз, когда они со Стэном жили в Сан-Франциско. Она вызывала у нее неприятное чувство… и вот.
— Я хочу заказать цветы, — сказала Джастина. В цветочном магазине она выбрала полевые цветы самых разных красок, и Уго распорядился доставить их к Хобзону. Хозяин цветочного магазина, тоже итальянец, понимающе посмотрел на них и заверил, что он сделает это немедленно.
В отеле они пробыли недолго, Джастина даже не захотела переодеться с дороги, как предлагала ей Мэгги, и тут же поехали дальше.
В похоронном бюро Хобзона их провели в маленький кабинет с элегантной мебелью в стиле Людовика XV. Из-за стола навстречу поднялся высокий мужчина в узком черном костюме и с вечно скорбной улыбкой на лице.
— Примите мои соболезнования. Вы к кому?
— Стэнли Уитни, — ответил Уго.
— Сейчас вас проведут. — Мужчина нажал на кнопку звонка и сказал, обращаясь к Джастине, догадываясь, что она здесь главное лицо. — Тело мистера Уитни в Георгиевской церемониальной комнате, миссис…
— Миссис Хартгейм, — подсказал ему Уго. Мужчина удивленно приподнял брови, он, очевидно, решил, что эти дамы в черном — жена и мать мистера Уитни, но ничего не спросил. А в мозгу Джастины мучительной болью отдавалась одна его фраза: «тело мистера Уитни… тело Стэна…» В ее душе все протестовало. Стэн не может быть телом, почему нельзя сказать просто: «мистер Уитни»? Как будто прочитав ее мысли, мужчина за столом, он даже как-то представился, но Джастина не услышала, склонил голову и сказал вошедшей девушке:
— В Георгиевскую комнату. К мистеру Уитни, проводите, пожалуйста.
Мэгги взяла Джастину под руку, опасаясь, как бы она не упала. Уго встал рядом с ней с другой стороны, и они пошли следом за девушкой по длинному коридору, в который выходило много дверей, часть из них были открыты. Джастина шла, ни на кого не обращая внимания, а Мэгги боялась заглянуть в эти открытые двери, представляя, что там вповалку лежат трупы.
Девушка остановилась у последней двери слева и открыла дверь.
— Пожалуйста, входите.
В комнате стояла темная деревянная коробка и цветы, присланные Джастиной с Сакраменто Стрит. Красные, желтые, голубые как будто овеянные дыханием младенца. Свежие и чистые, не мертвые, а радостные. Они были как Моцарт или Дебюсси. Именно таких цветов она и хотела для Стэна.
С обеих сторон гроба стояли две огромные свечи в бронзовых подсвечниках. Два кресла и несколько стульев вдоль стены. Свет был приглушенным. Все было торжественно и строго, как в церкви. Место казалось совсем не подходящим для Стэна. Джастине показалось, что она слышит его слова: «Какого черта, Джас, я делаю тут?» — Но это была реальность, и ее невозможно было изменить.
Джастина, как завороженная, направилась к гробу. Она давно уже не видела Стэна, но это был он, здесь, в гробу. Стэн лежал с закрытыми глазами и — как будто спал. Лицо его было спокойным и даже умиротворенным, словно он наконец-то обрел то состояние, к которому всю жизнь стремился. Джастина провела рукой по его щеке, пригладила волосы, наклонилась, чтобы поцеловать его, но что-то застряло в горле, перехватило дыхание, и вырвались странные отчаянные звуки. Она прижалась лицом к его лицу, но тут же ощутила, что прикасается не к Стэну, а к чему-то холодному и неживому. Это было тело Стэнли Уитни, самого Стэна Уитни уже не существовало на свете. Она опустилась перед гробом на колени и долго стояла так, обхватив голову руками. Потом к ней подошла Мэгги, она постояла у гроба, вглядываясь в спокойно