Тесса посмотрела. То, что вышло из под ее пера, казалось ей потоком бреда: цифры, знаки и символы, которые она не могла понять. Она снова попыталась вырваться, но добилась только того, что поставила на страницу кляксу.
Перо снова задвигалось - чернила, бумага, скрип. Рука, держащая перо сильно тряслась, но символы продолжали появляться. Тесса начала кусать губу: сильно, потом сильнее. Она чувствовала вкус крови во рту. Немного крови капнуло на страницу. Перо продолжало писать, размазывая алую жидкость по всей странице.
- Вот и всё, - сказал Мортмейн. - Отец...
Кончика пера лопнул, громко, как выстрел, отдаваясь эхом от стен пещеры. Сломанное перо выпало из руки Тессы, и она обессиленно откинулась на спинку стула.
Зелень исчезала из ее кожи, тело сжималось, ее собственные каштановые волосы свободно упали на плечи. Она все еще чувствовала вкус крови во рту. - Нет, - выдохнула она и потянулась к бумагам. - Нет... –
Но ее движения были медленными из-за боли и Изменения, а Мортмейн был быстрее. Смеясь, он выхватил бумаги из-под ее руки и поднялся на ноги. - Очень хорошо, - сказал он. - Спасибо, моя маленькая волшебница. Ты дала мне все, что нужно. Автоматы, проводите Мисс Грей назад в ее комнату.
Металлическая рука сомкнулась на спине платья Тессы и приподняла её на ноги. Казалось, мир головокружительно раскачивался перед её глазами. Она увидела, как Мортемейн наклонился и поднял золотые часы, которые упали на стол.
Он улыбнулся дикой, порочной улыбкой.
- Я заставлю тебя гордиться, отец. - сказал он. - Никогда не сомневайся в этом.
Не в силах больше смотреть, Тесса закрыла глаза. - Что я наделала? - подумала она, когда автомат начал выталкивать ее из комнаты. - Боже мой, что я наделала?
Глава 17. Лишь благородные добры
Лишь благородные добры.
Поверьте, тот лишь благороден,
Чья не запятнана душа.
А ваши графские короны
Не стоят медного гроша.
Альфред Теннисон, «Леди Клара Вер-де-Вер»
Темная голова Шарлотты склонилась над письмом, когда Габриэль вошел в гостиную. В комнате было холодно, огонь в камине погас. Габриэль удивился, почему Софи не разожгла его, - слишком много времени уходило на тренировку. Его отец не стал бы это терпеть. Ему нравились слуги, обученные сражаться, но он предпочитал, чтобы они проходили обучение до того, как поступали к нему на службу.
Шарлотта подняла голову.
- Габриэль, - сказала она.
- Вы хотели меня видеть? - Габриэль сделал все возможное, чтобы его голос прозвучал ровно. Он не мог избавиться от чувства, что темные глаза Шарлотты могли видеть его насквозь, как будто он был сделан из стекла. Его взгляд метнулся в сторону бумаг на столе. - Что это?
Она заколебалась. - Письмо от консула. - Ее губы сжались в тонкую печальную линию. Она снова посмотрела вниз и вздохнула. - Все, чего я когда-либо хотела, это управлять этим Институтом, как мой отец. Я никогда не думала, что это будет так трудно. Я напишу ему снова, но - она замолчала, потом натянуто, фальшиво улыбнулась. - Но я позвала тебя сюда не для того, чтобы говорить о себе, - сказала она. - Габриэль, ты выглядишь уставшим и напряженным в последние несколько дней. Я знаю, что мы все напряжены, и боюсь, что из-за этого, твой - случай - был забыт.
- Мой случай?
-Твой отец, - уточнила она, поднимаясь со стула и подходя к нему. - Ты должно быть скорбишь.
- А как насчет Гидеона? - спросил он - Он был и его отцом тоже.
- Гидеон скорбил по отцу какое-то время назад, - сказала она, и к его удивлению, встала рядом. - Для тебя это должно быть еще ново и болезненно. Я не хочу, чтобы ты думал, что я забыла.
- После всего, что произошло, - сказал он, горло перехватило от изумления и чего-то еще, того, о чем ему не хотелось задумываться – с Джемом, Уиллом, Джесаминой и Тессой, после того как половину вашей семьи чуть не вырезали, вы не хотите, чтобы я думал, что вы забыли обо мне?
Она положила руку ему на плечо. - Эти потери не делают твою утрату менее значительной.
- Этого не может быть, - сказал он. - Вы не можете хотеть утешить меня. Вы просили меня разобраться, верен ли я еще своему отцу, или Институту -
- Нет, Габриэль. Ничего подобного.
- Я не могу вам дать такой ответ, какой вы хотите, - сказал Габриэль. - Я не могу забыть, что он остался со мной. Моя мать умерла, Гидеон уехал, а Татьяна - бесполезная дура, и больше не было никого, никого, кто бы воспитывал меня, и у меня не было никого, кроме отца, лишь мы вдвоем, а теперь вы, вы и Гидеон, ожидаете, что я стану его презирать, но я не могу. Он мой отец, и я ... - Его голос сорвался.
- Любил его, - мягко сказала она. - Знаешь, я помню тебя, когда ты был совсем маленьким мальчиком, помню твою мать. И помню твоего брата, который всегда стоял рядом с тобой. И руку отца на твоем плече. Если для тебя это имеет значение, я считаю, что он тоже любил тебя.
- Это не имеет значения. Потому что я убил отца, - сказал Габриэль дрожащим голосом. - Я пустил стрелу ему в глаз, пролил его кровь. Отцеубийца…
- Это не было отцеубийством. Он больше не был твоим отцом.
- Если это был не мой отец, если я не оборвал его жизнь, тогда где он? - прошептал Габриэль - Где мой отец? - и почувствовал, как Шарлотта подошла и привлекла его к себе, обняла его, как мать, в то время как он, задыхаясь, уткнулся в ее плечо, ощущая слезы в горле, но не в состоянии пролить их. - Где мой отец? - спросил он снова, и когда она сжала его, он почувствовал ее железную хватку, силу, с которой она его держала, и удивился, как он мог подумать, что эта маленькая женщина была слабой.
Кому: Шарлотте Бранвелл
От: Консула, Джошуа Вэйланда
Дорогая миссис Бранвелл,
Информатор, чье имя вы пока не можете открыть? Рискну предположить, что нет никакого информатора, и что все это - ваша собственная выдумка, уловка, чтобы убедить меня в своей правоте.
Прошу прекратить круглые сутки бездумно повторять, словно попугай, – Немедленно отправляйтесь в Кадаир Идрис - и вместо этого показать мне, что вы исполняете обязанности руководителя Лондонского Института. Боюсь, что в противном случае, я предположу, что вы не пригодны для этого, и буду вынужден немедленно освободить вас от них.
В знак вашего согласия, вы должны полностью прекратить разговоры об этом деле, а не умолять членов Анклава присоединиться к вам в ваших бесплодных поисках. Если я узнаю, что вы впутали в это дело других Нефилимов, я сочту это серьезным неповиновением и буду действовать соответственно.
Джошуа Вэйланд, Консул Анклава
Софи принесла письмо Шарлотте за завтраком. Шарлотта вскрыла его ножом для масла, сломав печать Вэйланда (подкова, а под ней буква К, означающая Консул), и разорвала конверт, желая прочесть его.
Остальные наблюдали за ней, Генри с озабоченностью на светлом, открытом лице, как два темно-красных пятна медленно расцветали на скулах Шарлотты, в то время как ее взгляд двигался по строчкам. Остальные тихо сидели, прикованные к столу, и Сесилия не могла не думать, что было немного странно видеть группу мужчин, ожидающих реакцию женщины.
Хотя мужчин было меньше, чем следовало бы. Отсутствие Уилла и Джема было, как новая рана, чистый белый кусочек, еще не залитый кровью, почти шок, слишком свежий, чтобы болеть.
- Что это? - Сказал с тревогой Генри. - Шарлотта, дорогая ...
Шарлотта читала слова сообщения, которые звучали бесстрастно как удары метронома. Когда она закончила, она отодвинула письмо, все еще глядя на него. - Я просто не могу ... - начала она. - Я не понимаю.
Веснушчатое лицо Генри покраснело. - Как он смеет писать тебе таким образом, - сказал он с неожиданной яростью. - Как он смеет обращаться с тобой в такой манере, отклонить твое дело -
- Возможно он прав. Возможно он сумасшедший. Возможно все мы - сказала Шарлотта
- Нет! - воскликнула Сесилия и увидела, как Габриэль искоса посмотрел на нее. Трудно было прочитать выражение его лица. Он был бледен, с тех пор как пришел в столовую, и едва говорил или ел, вместо этого уставился на скатерть, словно в ней содержались ответы на все вопросы мироздания. – Магистр в Кадаир Идрисе. Я в этом уверена.
Гидеон нахмурился. - Я верю Вам, - сказал он. - Мы все верим, но без Консула, дело не может быть представлено в Совете, а без Совета нам не окажут помощи.
- Портал почти готов к использованию, - сказал Генри. - Когда он заработает, мы будем в состоянии переместить в Кадаир Идрис столько Сумеречных охотников, сколько необходимо в считанные минуты.
- Вот только не будет никаких Сумеречных охотников, - сказала Шарлотта. - Посмотри, вот, Консул запрещает мне обращаться с этим делом в Анклав. У него больше власти чем у меня. Нарушив его приказ, мы можем потерять Институт.
- И?- горячо потребовала Сесилия. - Вас больше беспокоит Ваша должность, чем Уилл и Тесса?
- Мисс Херондейл, - начал Генри, но Шарлотта остановила его жестом. Она выглядела очень усталой.
- Нет, Сесилия, это не так, но Институт обеспечивает нам защиту. Без этого наши шансы помочь Уиллу и Тессе существенно снижаются. Как глава института, я могу предоставить им такую помощь, которую не смог бы оказать простой сумеречный охотник -
- Нет, - сказал Габриэль. Он отодвинул от себя тарелку, его тонкие пальцы напряглись и побледнели. - Вы не можете.
- Габриэль? - Сказал Гидеон вопрошающим тоном.
- Я не буду молчать, - сказал Габриэль и поднялся на ноги, будто собираясь произнести речь или убежать от стола, Сесилия не была уверена. Он обратил обеспокоенный взгляд зеленых глаз на Шарлотту. – В тот день, когда Консул приехал сюда отвезти меня и брата на допрос, он угрожал нам, пока мы не пообещали, что будем шпионить за вами для него.
Шарлотта побледнела. Генри начал подниматься из-за стола. Гидеон умоляюще поднял руку.
- Шарлотта, - сказал он. - Мы никогда не делали этого. Мы никогда не говорили ему ни слова. Ничего такого, что было правдой, во всяком случае, - поправил он себя, оглядываясь, в то время как остальные обитатели комнаты уставились на него. – Кое-какую ложь. Ложную информацию. Он перестал спрашивать после двух писем. Он знал, что в этом не было никакого смысла.