– Хотела пойти в тренировочный зал, – ответила Сесили. – Там хорошо думается и никто не указывает мне, что делать.
– Снова на тренировку? Сесили, ты ведь только из боя! – запротестовала Тесс. – Иногда для полного излечения однократного нанесения рун недостаточно. Прежде чем ты снова начнешь тренироваться, я попрошу, чтобы кто-нибудь осмотрел тебя: Шарлотта или…
– Или Уилл? – бросила Сесили. – Если бы хоть кому-то из них было до меня дело, они бы уже пришли.
Тесс остановилась возле кровати.
– Не думай, что Уиллу нет до тебя дела.
– Но его ведь здесь нет!
– Это он послал меня, – объяснила Тесс, – потому что сам пошел к Джему.
Как будто бы это все объясняло! Впрочем, в определенном смысле так оно и было, подумала Сесили. Она знала, что Уилл и Джем – близкие друзья, и понимала, что между ними есть и более глубокая связь – связь парабатаев. Она читала о парабатаях в Кодексе. Там говорилось, что эта связь крепче братской любви и уз крови.
– Джем – его парабатай. Он поклялся быть рядом в такие моменты.
– Он все равно был бы рядом с ним, и клятва здесь ни при чем. Он был бы рядом с любым из вас. Но ему нет дела до того, нужна ли мне еще одна руна ираци.
– Сеси… – начала Тесс. – Проклятие Уилла…
– Оно даже не было настоящим!
– Знаешь, – задумчиво произнесла Тесс, – в некотором роде было. Он верил, что никто не может любить его. Что если он позволит кому-нибудь любить его, этот человек умрет. Поэтому он бросил вас. Он бросил вас, чтобы вы были в безопасности, но теперь ты здесь – и с его точки зрения ты совсем не в безопасности. Уилл не вынесет осмотра твоих ран, ведь ему кажется, будто он сам нанес их тебе.
– Это мой выбор. Я хочу стать Сумеречным охотником. И не только потому, что мне хочется быть рядом с Уиллом.
– Я знаю, – кивнула Тесс. – Но когда Уилл отравился кровью вампира и захлебывался святой водой, именно я сидела с ним – и я помню, чье имя он бормотал в забытьи. Он звал тебя.
– Уилл звал меня? – удивилась Сесили.
– О да. – Тесс едва заметно улыбнулась. – Само собой, он не сказал мне, кто ты, когда я спросила, и это чуть с ума меня не свело… – Осекшись, Тесс отвела глаза.
– Почему?
– Я сгорала от любопытства, – пожав плечами, сказала Тесс, хотя на щеках ее выступил румянец. – Таков уж мой главный порок. Как бы то ни было, он тебя любит. Я знаю, что с Уиллом всегда непросто, но то, что его здесь нет, только еще раз доказывает мне, насколько ты ему дорога. Он привык отталкивать от себя всех, кого он любит, поэтому чем больше он любит тебя, тем более отчаянно старается этого не показать.
– Но ведь проклятия нет…
– Привычка – вторая натура, от нее не так просто избавиться, – грустно сказала Тесс. – Не заблуждайся на его счет, Сесили. Он только делает вид, что ему нет до тебя дела. Если хочешь, выведи его на чистую воду, но не отворачивайся от него, не ставь на нем крест. Не выбрасывай его из сердца. Иначе ты будешь сожалеть об этом всю жизнь.
Кому: Членам Совета
От: Консула Джошуа Вейланда
Джентльмены, прошу простить меня за задержку с ответом. Я не хотел принимать поспешных решений и давать необдуманных рекомендаций. Мои слова должны были стать обоснованным выводом из должных размышлений.
Боюсь, я не могу одобрить вашу рекомендацию Шарлотты Бранвелл на пост моего преемника. Хотя у нее золотое сердце, она слишком взбалмошная, чувствительная, несдержанная и непокорная особа, чтобы стать хорошим консулом. Как мы знаем, слабый пол имеет свои недостатки, не свойственные мужчинам, и, к несчастью, она подвержена им всем. Нет, я не могу рекомендовать ее. Я предлагаю вам рассмотреть другую кандидатуру – моего племянника Джорджа Пенхоллоу, которому в этом ноябре исполнится двадцать пять лет. Он отличный Сумеречный охотник и прекрасный молодой человек. Не сомневаюсь, он обладает всеми необходимыми моральными качествами и силой духа, чтобы возглавить Сумеречных охотников в наступающем десятилетии.
4Быть разумным и влюбленным
Ведь быть разумным и влюбленным трудно.
– Я думал, у тебя уже готова песенка, – сказал Джем.
Уилл с любопытством взглянул на друга. Хотя Джем и просил Уилла прийти, он, похоже, был не в настроении. Он молча сидел на краю кровати в чистой рубашке и брюках, но рубашка была ему велика и подчеркивала нездоровую худобу. На ключицах юноши еще виднелись капли засохшей крови, и, казалось, будто шею его обвивает какое-то жуткое ожерелье.
– Песенка о чем?
– О битве с червем, – усмехнулся Джем. – Ты ведь так и сыпал шутками…
– Последние несколько часов мне было не до шуток, – признался Уилл и скользнул глазами по окровавленной одежде, сваленной горой возле тумбочки, и по полупустой склянке с розоватой жидкостью.
– Не опекай меня, Уилл, – сказал Джем. – Все меня опекают, и это просто невыносимо. Я позвал тебя, потому что знал, что ты этого делать не будешь. Потому что ты рассмешишь меня.
– О, с удовольствием, – всплеснул руками Уилл. – Как тебе такое?
Ура, мне не нужно больше твердить,
Что с хворью вам прежним уже не быть.
Увы, пришлось нам червя убить,
Чтоб мне голословным больше не слыть.
Зато теперь вас легко убедить!
Джем расхохотался.
– Ну и жуть!
– Это экспромт!
– Уилл, есть такая штука, размер называется… – Смех Джема сменился кашлем.
Уилл подскочил к другу. Джем содрогался всем телом, склонившись над кроватью. На белой простыне расплывались алые пятна.
– Джем…
Джем махнул рукой в сторону шкатулки, стоявшей на тумбочке. Уилл дотянулся до нее, заметив на крышке до боли знакомый рисунок с женщиной, льющей воду из кувшина, – один ее вид был ему противен.
Он открыл шкатулку и замер. Серебристый порошок едва прикрывал деревянное дно. Может, часть его Безмолвные Братья использовали для лечения Джема – этого Уилл не знал. Зато он знал наверняка, что порошка должно было быть намного больше.
– Джем, – обеспокоенно сказал он, – неужели это все, что осталось?
Джем уже не кашлял. У него на губах была кровь. Не в силах пошевелиться, Уилл наблюдал, как его друг промокнул рот рукавом рубашки, и ткань стала алой. Казалось, Джема лихорадило, его бледная кожа горела.
– Уилл, – тихо сказал он.
– Два месяца назад, – начал Уилл и тут же понял, что неосознанно повышает голос, и сдержался. – Два месяца назад я купил столько инь-феня, что его должно было хватить на год.
В печальном взгляде Джема был вызов.
– Я стал принимать его чаще.
– Чаще? Насколько?
Джем отвел глаза.
– Я принимал вдвое, а может, и втрое больше.
– Но наркотик убивает тебя! – воскликнул Уилл и, когда Джем ничего не ответил, задал лишь один вопрос: – Зачем?
– Я не хочу жить полужизнью…
– Но так твоя жизнь и до одной пятой не дотянет! – крикнул Уилл.
Он шумно вдохнул. Выражение лица Джема изменилось, и Уиллу пришлось поставить шкатулку обратно на тумбочку, чтобы не швырнуть ее в стену.
Джем выпрямился. Глаза его сверкали.
– Жить – это не просто не умирать, – сказал он. – Посмотри на то, как живешь ты, Уилл. Ты сияешь, как звезда. Прежде я принимал ровно столько наркотика, чтобы поддерживать в себе жизнь, но не чтобы чувствовать себя хорошо. Может, немного больше перед битвами, чтобы прибавилось сил, но в остальное время – полужизнь, серые сумерки жизни…
– Но теперь ты изменил дозировку? Когда? После помолвки? – бушевал Уилл. – Из-за Тесс?
– Ты не можешь ее в этом винить. Это мое решение. Она о нем не знала.
– Она бы хотела, чтобы ты жил, Джеймс…
– Да я ведь не жилец! – Джем вскочил на ноги, его щеки вспыхнули – Уилл никогда еще не видел его таким сердитым. – Я не жилец! Но у меня есть выбор: либо отдавать ей всего себя и сиять ярче звезд, пусть и недолго, либо влачить жалкую полужизнь чуть дольше и все это время мучить ее. Это мой выбор, Уильям, и здесь решать не тебе.
– Может, и мне. Это ведь я покупаю тебе инь-фень…
Джем побледнел.
– Если ты откажешься, я буду покупать его сам. Я бы раньше и покупал сам, если бы ты не вызвался. А что до этого… – Он снял с пальца фамильный перстень Карстерсов и протянул его Уиллу. – Возьми.
Уилл скользнул глазами к перстню и снова посмотрел на Джема. В голове промелькнул десяток ужасных вещей, которые можно было сказать или сделать. Нельзя вот так разбрасываться друзьями. Он так долго притворялся грубым, что и теперь пытался защититься своим панцирем, как человек случайно сворачивает в сторону дома, где прожил много лет, забывая о том, что переехал.
– Теперь ты хочешь жениться на мне? – наконец спросил он.
– Продай кольцо, – сказал Джем. – Оно стоит немало. Я же говорил, не следует тебе платить за мой наркотик. Однажды я заплатил за твой и чувствовал себя ужасно.
Поморщившись, Уилл посмотрел на фамильную драгоценность Карстерсов, лежащую на бледной ладони Джема. Он нежно прикоснулся к пальцам друга и сомкнул их на кольце.
– С каких это пор ты так безрассуден? И с каких пор я так осторожен? С каких это пор мне нужно защищать тебя от самого себя? Ведь это ты всегда оберегал меня. – Он посмотрел в глаза Джему. – Помоги мне понять тебя.
После долгого молчания Джем сказал:
– Вначале, когда я понял, что влюблен в Тесс, я решил, что меня исцеляет любовь. У меня очень долго не было приступов. И, попросив ее руки, я сказал ей об этом. Сказал, что любовь – мое лекарство. Но потом это случилось снова, и теперь я уже не мог признаться Тесс: ведь она могла подумать, что я уже не так сильно ее люблю. Я увеличил дозу наркотика, чтобы справиться с болезнью. Вскоре мне пришлось принимать все больше и больше, чтобы просто держаться на ногах, – раньше такого количества хватало мне на неделю. Мне остались считаные годы, Уилл. А может, даже считаные месяцы. И я не хочу, чтобы Тесс об этом знала. Пожалуйста, не говори ей. Не ради нее, а ради меня.