– Да, – кивнул Габриэль, – мы действительно просматривали ее письма.
Софи отшатнулась.
– Я должна сейчас же сообщить об этом миссис Бранвелл…
– Нет… – Габриэль поднял руку. – Это не то, о чем вы подумали. Подождите.
И он быстро описал ситуацию, упомянув об угрозах консула, о его требовании шпионить за Шарлоттой и о том выходе, который они придумали.
– Мы не собирались сообщать консулу ни слова правды, – закончил он. – Мы намеревались защитить Шарлотту.
Софи все же с подозрением смотрела на них.
– И почему же я должна поверить этому, мистер Лайтвуд?
– Мисс Коллинз, – наконец-то произнес Гидеон, – пожалуйста, поверьте нам. Я знаю, что из-за печального происшествия с булочками я теперь у вас не в почете, но, поверьте, я никогда бы не обманул доверия Шарлотты и не ответил бы на ее доброту предательством.
Софи заколебалась, но затем опустила глаза.
– Простите, мистер Лайтвуд, мне хочется верить вам, но в первую очередь я предана миссис Бранвелл.
Габриэль взял со стола письмо, которое только что написал его брат.
– Мисс Коллинз, – сказал он, – пожалуйста, прочитайте это послание. Это письмо мы собирались отправить консулу. Если, прочитав его, вы все равно решите рассказать обо всем миссис Бранвелл, мы не будем вам мешать.
Девушка перевела взгляд с него на Гидеона, а затем, слегка кивнув, подошла и поставила лампу на стол. Распечатав письмо, она прочитала вслух:
Кому: Консулу Джошуа Вейланду
От: Гидеона и Габриэля Лайтвудов
Многоуважаемый господин консул!
Вы проявили свойственную Вам проницательность, велев нам ознакомиться с содержанием писем миссис Бранвелл в Идрис. Просмотрев эту корреспонденцию, мы заметили, что практически каждый день миссис Бранвелл получает послания от своего двоюродного дедушки Родерика Фэйрчайлда.
Содержание этих писем, сэр, удивит и огорчит Вас. Прочитав их, мы сильно разочаровались в прекрасном поле.
Миссис Бранвелл грубо и бесчеловечно отвечает на его жалобы на многие тяжелые болезни. Она рекомендует ему меньше пить, чтобы излечиться от подагры, явно радуется каждому приступу водянки и игнорирует все упоминания о подозрительном веществе, которое образуется у него в носу и в ушах.
От любой женщины ожидается забота о близких ей мужчинах и уважение к старшим – но в письмах этого нет и следа! Мы опасаемся, что рассудок миссис Бранвелл помутился, как только она заняла столь ответственный пост. Ее нужно остановить, пока не стало слишком поздно и пока отважные Сумеречные охотники не пострадали из-за недостатка женского внимания.
Как только Софи закончила читать, в комнате повисло молчание. Казалось, девушка целую вечность молча смотрела на письмо, но наконец она спросила:
– И кто из вас написал это?
– Я, – ответил Гидеон.
Софи подняла глаза и поджала дрожащие губы. Габриэль даже испугался, что она вот-вот заплачет.
– О боже, – пробормотала она, – и это первое письмо?
– Нет, было еще одно, – признался Габриэль. – В нем мы писали о шляпках Шарлотты.
– О шляпках? – Софи хихикнула, и Гидеон посмотрел на нее так, словно он никогда в жизни не видел ничего прекраснее. Габриэль отметил, что с улыбкой на губах она и правда была очень симпатичной, даже несмотря на шрам. – Консул, должно быть, разозлился?
– Еще как! – воскликнул Гидеон.
– Вы расскажете мисс Бранвелл? – спросил Габриэль, не в силах больше выносить напряжения.
– Нет, – ответила Софи, перестав смеяться. – Мне не хочется ставить вас под удар, тем более такие новости могут расстроить Шарлотту, а это ей ни к чему. Какой же консул все-таки ужасный человек! Вот так шпионить за ней! – Софи сверкнула глазами. – Если вам нужна помощь, чтобы расстроить планы консула, я с радостью помогу. Я могу взять письмо и отправить его с завтрашней почтой.
Музыкальный салон был не таким пыльным, как при прошлом визите Тесс, – видимо, в комнате недавно прибрались: деревянные подоконники и полы сияли чистотой, как и стоявший в углу рояль. В камине горел огонь. Услышав, как Тесс вошла в салон, Джем повернулся к ней и нервно улыбнулся.
Все в этой комнате казалось мягким, словно нарисованным акварелью: покрытые белыми чехлами инструменты оживали в отсветах огня, подобно призракам, на полированной крышке рояля плясали тени, окна блестели золотом. Тесс видела все как будто со стороны – они с Джемом стоят друг напротив друга, девушка в темно-синем вечернем платье и стройный юноша с растрепанными серебристыми волосами, которому его черный камзол немного велик.
На лице Джема отражалась вся его ранимость, вся тревога, все беспокойство.
– Я боялся, что ты не придешь.
Услышав это, Тесс ринулась вперед, желая обнять его, но остановилась. Сначала нужно было объясниться.
– Само собой, я пришла, – сказала она. – Джем, мне так жаль. Мне очень жаль. Я не могу объяснить – это было какое-то помешательство. Я не могла вынести и мысли, что ты пострадаешь из-за меня, из-за того, что я как-то связана с Мортмейном, а он связан со мной.
– Ты в этом не виновата. Ты не выбирала…
– Я не понимала, что творю. Уилл был прав: Мортмейну нельзя доверять. Даже если бы я отправилась к нему, нет гарантии, что он выполнил бы свою часть сделки. И я бы сама вложила оружие в руки вашего врага. Я не знаю, как он хочет меня использовать, но это явно не пойдет на пользу Сумеречным охотникам – в этом сомнений нет. Я не смогу участвовать ни в чем, что принесет вам боль. – В голосе Тесс послышались слезы, но она сдержалась. – Прости меня, Джем. У нас и так мало времени, нельзя терять его на споры. Я понимаю, почему ты поступил именно так, и поступила бы точно так же.
С каждым словом Тесс взгляд серебристых глаз Джема становился все мягче.
– Чжэ ши цзе шан, во ши чжуй ай нэ де, – прошептал он.
Тесс поняла: «Я люблю тебя больше всего на свете».
– Джем…
– Ты знаешь, конечно, ты знаешь. Пока я жив, я никогда не отпущу тебя, не позволю тебе подвергать себя опасности. – Джем поднял руку и не дал Тесс приблизиться. – Подожди. – Он наклонился и поднял с пола футляр со скрипкой и смычок. – Я… Мне хотелось сделать тебе подарок на свадьбу. Но теперь мне не хочется ждать, я хочу вручить его прямо сейчас, если ты позволишь.
– Подарок? – удивилась Тесс. – После… Мы ведь поссорились!
Джем улыбнулся такой прекрасной улыбкой, которая осветила его лицо и заставила Тесс забыть о том, каким слабым он выглядел.
– Говорят, без ссор в браке никуда. У нас получилась неплохая репетиция.
– Но…
– Тесс, неужели ты думаешь, что мы хоть раз сможем поссориться так, чтобы я перестал любить тебя? – Казалось, Джем был потрясен, и Тесс вдруг подумала о том, как Уилл годами испытывал преданность Джема, сводя его с ума своей ложью, уловками и стремлением навредить самому себе, но любовь Джема к другу никуда не пропала и стала лишь крепче.
– Я боялась этого, – тихо сказала она. – Но… у меня нет для тебя подарка.
– Есть, – сказал он спокойно, но твердо. – Тесс, присядь, пожалуйста. Ты помнишь, как мы познакомились?
Тесс опустилась в низкое кресло с резными подлокотниками, и юбки зашуршали.
– Я ворвалась в твою комнату посреди ночи, как безумная.
– Ты грациозно проскользнула в мою комнату, – улыбнулся Джем, – и застала меня за игрой на скрипке. – Он подкрутил винт смычка и аккуратно достал из футляра свою любимую скрипку. – Можно я сыграю тебе еще раз?
– Ты ведь знаешь, я обожаю слушать, как ты играешь, – ответила Тесс.
Это была правда. Хотя Тесс почти ничего не понимала в музыке, она могла часами слушать, как Джем без устали говорит о канифоли, колках, улитках, смычках, положении пальцев и о том, что струна A рвется чаще остальных.
– Во вэй ни се дэ, – произнес он, положил скрипку на левое плечо и устроил ее под подбородком.
Джем рассказывал Тесс, что многие скрипачи использовали мостик, чтобы скрипку было удобнее держать на плече, но сам обходился без него. У него на шее даже была постоянная отметина от скрипки, похожая на едва заметный синяк.
– Ты приготовил что-то для меня?
– Я написал кое-что для тебя, – с улыбкой поправил он и начал играть.
Тесс восхищенно смотрела на него. Джем легко прикоснулся смычком к струнам, и раздался мягкий, мелодичный звук. Мелодия была свежей и чистой, как вода, прекрасной и ясной, как рассвет. Тесс завороженно смотрела, как пальцы Джема бегают по грифу, извлекая одну ноту за другой. Звук становился все глубже, смычок скользил все быстрее, рука Джема порхала в воздухе, и все его тело, казалось, пришло в движение. Пальцы юноши сместились ниже, и настроение мелодии изменилось, как будто на горизонте начали собираться грозовые облака, а спокойная река превратилась в бурный поток. Звуки пали к ногам Тесс, а затем взметнулись вверх и окружили ее. Создавалось впечатление, что Джем двигался вместе с мелодией, хотя Тесс понимала, что он твердо стоял на земле.
Сердце девушки забилось чаще. Джем закрыл глаза, уголки его рта опустились, словно от боли. Тесс хотелось вскочить на ноги и обнять жениха, и в то же время она боялась прервать эту прекрасную мелодию. Казалось, Джем взял смычок и рисовал им, как кистью, создавая картину, на которой мазок за мазком возникала его душа. Последние жалостливые ноты взлетели в небеса, и Тесс поняла, что по щекам ее текут слезы, – но только тогда, когда мелодия затихла и Джем опустил скрипку.
Он медленно убрал скрипку обратно в футляр и положил смычок рядом с ним. Затем он выпрямился и, повернувшись к Тесс, застенчиво посмотрел на нее. Его белая рубашка пропиталась потом, а вена на шее отчаянно пульсировала.
Тесс не могла найти слов.
– Тебе понравилось? – спросил Джем. – Я мог подарить тебе… украшение, но мне хотелось, чтобы подарок стал полностью твоим. Чтобы никто больше не смог услышать его или присвоить себе. Но слова не слишком хорошо мне даются, поэтому я описал свои чувства к тебе в этой музыке. – Он сделал паузу и снова спросил: – Тебе понравилось?