Второй черный экипаж как раз выезжал в открытые ворота Института. Кони несли во весь опор. Но Уилл едва заметил его, увидев у подножия лестницы Джема. Тот был бледен как полотно, но стоял на ногах и пятился от наступавшего на него автоматона. У механического монстра не хватало руки и половины торса, и он дергался при каждом шаге.
Уилл тотчас овладел собой, приготовившись вступить в битву, и время словно замедлило свой ход. Следом за ним из дверей Института выбежали вооруженные Софи и Бриджет. Софи подскочила к Сесили, а Бриджет с поразительной яростью уже обрушилась на огромного автоматона и наносила ему удар за ударом. Ее рыжие волосы растрепались и завертелись в вихре схватки. Но в следующую секунду Уилл уже не видел ничего, кроме автоматонов и Джема, который, заметив друга, выставил руку вперед.
Сбежав по ступенькам, Уилл поднял меч-трость и бросил его Джему. Тот поймал его и в последний момент, когда автоматон уже приготовился к решающему прыжку, разрубил монстра надвое. Верхняя половина твари отлетела в сторону, но ноги и кусок торса, залитые черной маслянистой жидкостью, не остановились и сделали еще несколько шагов в сторону Джема. Юноша снова взмахнул мечом и перерубил обе ноги в коленях – автоматон наконец разлетелся на части.
Обернувшись, Джем взглянул на Уилла. Их глаза на мгновение встретились, и Уилл улыбнулся, но Джем не улыбнулся в ответ – он был белым как мел, и Уилл не мог понять, что случилось. Может, он был ранен? Джем весь был залит черной смазкой, поэтому сложно было понять, не истекает ли он кровью. Встревожившись, Уилл побежал по лестнице навстречу другу, но не успел сделать и пары шагов, как Джем развернулся на каблуках и бросился к воротам. На глазах у друга он выбежал за ограду и исчез на улицах Лондона.
Уилл кинулся за ним, но на пути у него неожиданно возник огромный автоматон, двигавшийся плавно, как вода. Его руки заканчивались огромными ножницами, и Уилл едва увернулся от сверкнувших лезвий, воткнув клинок серафимов в грудь железного монстра.
Послышался скрежет металла, но автоматон только покачнулся и снова пошел вперед. Присев, Уилл вытащил кинжал и взмахнул им – и вдруг механическая тварь распалась на куски прямо перед носом у юноши. В лицо ему ударил фонтан черной жидкости. Автоматон повалился на ступени.
Бриджет невозмутимо смотрела на Уилла, возвышаясь над грудой металла, в которую превратился механический монстр. Ее кудрявые рыжие волосы беспорядочно торчали во все стороны, некогда белый передник был залит черным маслом, но служанка не вела и бровью.
– Вам следует быть осторожнее, – сказала она. – О чем вы только думали?
Уилл лишился дара речи, но Бриджет, к счастью, и не ожидала ответа. Откинув волосы с лица, она бросилась к Генри, который сражался с особенно страшным автоматоном высотой метра четыре. Генри отсек ему одну из рук, но другая – с огромным изогнутым кинжалом на конце – все еще угрожала ему. Бриджет подошла к монстру сзади и, махнув мечом, отсекла жуткую конечность от торса. Полетели искры, автоматон качнулся вперед. Все еще прижимавшаяся к колесу экипажа Джессамина вскрикнула и поползла на четвереньках в сторону Уилла.
Девушка изрезала все руки и ноги осколками стекла, но не остановилась. Уилл сначала потрясенно наблюдал за ней, но в конце концов бросился навстречу Джесси, подхватил ее на руки и приподнял над землей. Она пробормотала что-то – возможно, обратилась к Уиллу по имени, – и обмякла, провалившись в небытие.
Уилл вынес ее из битвы, внимательно оглядываясь по сторонам. Шарлотта одолела своего автоматона, а Генри и Бриджет уже разрубали на куски другого. Софи, Гидеон, Габриэль и Сесили повалили на землю двоих и методично расправились с ними. Джем так и не вернулся.
– Уилл, – едва слышно произнесла Джесси. – Уилл, опусти меня на землю.
– Нужно внести тебя внутрь, Джессамина.
– Нет. – Она закашлялась, и Уилл с ужасом увидел, что изо рта ее тонкой струйкой льется кровь. – Я не выживу. Уилл, если я хоть когда-нибудь тебе нравилась, пожалуйста, опусти меня на землю.
Уилл встал на колени, не выпуская Джесси из рук, и положил ее голову себе на плечо. Вся шея девушки и передняя часть ее платья были в крови. Джессамина жутко исхудала. Ее ключицы выдавались вперед, как крылья маленькой птички, впалые щеки были совсем бледны. Она скорее напоминала измученную пациентку сумасшедшего дома, чем прекрасную девушку, покинувшую их всего восемь недель назад.
– Джесси, – тихо позвал ее Уилл. – Джесси, куда тебя ранили?
Она печально улыбнулась. Зубы ее были в крови.
– Коготь монстра вошел мне в спину, – прошептала она, и Уилл заметил, что окровавленное платье Джессамины разорвано на спине. Все руки юноши были залиты кровью, кровь пропитала его рубашку и брюки, ее металлический запах душил его. – Он пронзил мне сердце. Я чувствую.
– Руна ираци… – пробормотал Уилл и потянулся, чтобы взять стило.
– Руна ираци мне не поможет, – уверенно сказала Джесси.
– Тогда Безмолвные Братья…
– Даже их сила меня не спасет. Да я и не позволю им прикоснуться ко мне снова. Я лучше умру. Я умираю, и я этому рада.
Уилл пораженно посмотрел на девушку. Он помнил, как четырнадцатилетняя Джесси впервые появилась в Институте – она тогда была злобной, как рассерженная кошка. Она никогда ему не нравилась, а он не нравился ей – ей вообще не нравился никто, кроме Джема, – и Уилл не жалел об этом. И все же он по-своему восхищался ей, восхищался силой ее ненависти и мощью ее воли.
– Джесси… – Он прикоснулся рукой к щеке девушки, чувствуя неприятный запах крови.
– Не стоит… – Она снова закашлялась. – Не стоит жалеть меня. Я ведь знаю, ты меня ненавидишь.
– Это не так.
– Ты ни разу не навестил меня в Безмолвном Городе. Все остальные приезжали ко мне. Тесс и Джем, Генри и Шарлотта. Но не ты. Ты не прощаешь зла, Уилл.
– Нет, – честно ответил он. Отчасти он не любил Джессамину именно потому, что она чем-то напоминала ему его самого. – Прощать умеет Джем.
– И все же ты всегда нравился мне больше. – Глаза Джессамины скользили по лицу Уилла. – О нет, не так, как ты подумал. Просто я понимала… твою ненависть к себе. Джем всегда хотел дать мне шанс, как и Шарлотта. Но мне не хотелось принимать их щедрые подарки. Мне хотелось быть такой, какая я есть. Ты не жалеешь меня, поэтому я знаю, что ты исполнишь мою просьбу.
Джесси задыхалась. Кровь пузырилась у нее на губах. Уилл понимал, что это означает: легкие девушки отказывали, она захлебывалась собственной кровью.
– Какую просьбу? – поспешно спросил Уилл. – Что я должен сделать?
– Позаботься о них, – прошептала Джессамина. – О малышке Джесси и остальных.
Уилл не сразу понял, что она говорила о куклах. О боги!
– Я не позволю уничтожить ни одну из твоих вещей, Джессамина.
Она с трудом улыбнулась.
– Я подумала, что им не захочется хранить ничего, что будет напоминать обо мне.
– Ни в ком из нас нет к тебе ненависти, Джессамина. Какой бы мир ни ждал тебя впереди, не уходи туда с такой мыслью.
– Правда? – Веки ее трепетали. – Но я бы нравилась всем больше, если бы сказала, где находится Мортмейн. Возможно, тогда бы я не лишилась твоей любви.
– Скажи мне сейчас. Скажи – и моя любовь к тебе вернется…
– В Идрисе, – прошептала она.
– Джессамина, мы ведь знаем, что это не так…
Глаза Джессамины распахнулись. Белки залила кровь.
– Ты, – сказала она. – Уж ты-то должен понять. – Пальцы Джессамины свело судорогой. – Плохой из тебя валлиец, – пробормотала она и дернулась в последний раз.
Джессамина была мертва.
Глаза девушки остались открытыми, взгляд замер на лице Уилла. Юноша легонько прикоснулся к ним и опустил веки, оставив на них кровавые следы.
– Ave atque vale[16], Джессамина Лавлейс.
– Нет! – воскликнула Шарлотта.
Подняв глаза, Уилл обнаружил, что все собрались вокруг. Генри обнимал Шарлотту, Сесили пораженно смотрела на него, а Бриджет невозмутимо держала в руках два залитых черным маслом клинка. Бледный как полотно Гидеон сидел на ступеньках чуть поодаль, Софи и Габриэль склонились над ним. Камзола на Гидеоне не было, на ноге виднелась наскоро наложенная повязка, а Габриэль наносил на руку брату целебную руну.
Склонившись к Шарлотте, Генри успокаивал ее, но по лицу ее катились слезы. Уилл посмотрел на них, а затем повернулся к сестре.
– Джем? – спросил он.
– Он побежал за Тесс, – ответила Сесили, с ужасом и сожалением глядя на Джессамину.
Перед глазами Уилла словно полыхнул огонь.
– Побежал за Тесс? Что ты имеешь в виду?
– Один… один из автоматонов схватил ее и затащил в экипаж. – Сесилия испугалась ярости брата. – Никто из нас не смог помешать. Монстры перекрыли нам путь. А потом Джем выбежал за ворота. Я решила…
Руки Уилла невольно сжались в кулаки.
– Возьмите Джессамину, – резко сказал он. – Я должен пойти за ними.
– Уилл, нет… – возразила Шарлотта.
– Шарлотта, – твердо прервал ее Уилл, – я должен…
Раздался лязг – институтские ворота захлопнулись. Уилл поднял голову и увидел Джема, который шел прямо к ним. Джем двигался медленно, словно был оглушен или ранен, и когда он приблизился, Уилл заметил, что друг весь в крови. Он был залит черной кровью автоматонов, но к ней примешивалась и алая человеческая кровь – на рубашке, на лице и руках, в волосах.
Джем остановился рядом с ними. Казалось, он был на пороге смерти – совсем как Томас, когда Уилл нашел его на ступенях Института.
– Джеймс? – произнес Уилл, и в одном-единственном слове прозвучал миллион вопросов.
– Ее забрали, – безжизненно ответил Джем. – Я бежал за экипажем, но он ехал слишком быстро. Я потерял их возле Темпл-Бара.
Он скользнул глазами по телу Джессамины, но словно не заметил ее. Казалось, он не замечал ничего вокруг.
– Если бы я только мог бежать быстрее… – произнес он и рухнул как подкошенный.