– Мы можем это устроить, – заметил державший Уилла оборотень.
Уилл не стал терять времени даром и резко ударил головой в лицо ближайшего к нему оборотня. В следующее мгновение он услышал хруст ломающегося носа и почувствовал, как дрогнули кости. По лицу оборотня полилась кровь, и, отбежав на несколько шагов в сторону, он упал на колени и прижал руки к щекам.
Кто-то схватил Уилла за плечо, когти едва не прорвали ткань мокрой рубашки. Юноша повернулся и заметил, как в руке второго оборотня блеснул серебром острый кинжал. Зеленые глаза противника отливали золотом и сверкали от гнева.
«Они пришли не насмехаться надо мной, – понял Уилл. – Они пришли, чтобы меня убить».
Уилл с трудом совладал с искушением позволить им это. Одна мысль о смерти казалась спасительной – ни боли, ни ответственности, простое погружение в небытие. Не двигаясь, юноша наблюдал за тем, как к нему приближается кончик кинжала. Казалось, все происходит очень медленно – острый клинок двигался в его сторону, глумливое лицо оборотня расплывалось за пеленой дождя.
И тут перед глазами Уилла вспыхнул образ, явившийся ему во сне накануне ночью: Тесс бежала к нему по зеленой тропинке. Тесс. Практически невольно Уилл схватил оборотня за запястье и тут же нырнул вниз, пройдя у него под рукой. Кость с жутким хрустом сломалась. Оборотень закричал, и Уилл почувствовал радость битвы. Клинок, звякнув, упал на брусчатку. Уилл толкнул противника и локтем ударил его в висок. Оборотень безвольно осел на землю и больше уже не шевелился.
Подобрав кинжал, Уилл повернулся к остальным. На ногах оставались только трое. Их браваду как ветром сдуло. Жутко усмехнувшись, Уилл облизнул губы и почувствовал металлический привкус крови.
– Давайте, убейте меня, – сказал он. – Убейте меня, если это вам под силу. – Он пнул бездыханного оборотня. – Но старайтесь лучше, чем ваши дружки.
Оборотни бросились на него, обнажив клыки, и Уилл упал на землю, ударившись головой о камень. Когти полоснули ему по плечу, он откатился в сторону и ткнул кинжалом перед собой. Один из оборотней заверещал от боли и обрушился на Уилла всем своим весом. Сбросив его, Уилл вскочил на ноги и огляделся вокруг.
Убитый оборотень лежал с открытыми глазами в луже крови. Два оставшихся пытались подняться. Они были с ног до головы покрыты грязью, с них капала вода. Плечо Уилла кровоточило, боль была чудовищной. Капли дождя смывали кровь с кинжала, зажатого у него в руке. Несмотря ни на что, юноша рассмеялся.
– Еще попытка, – сказал он, и собственный голос показался ему незнакомым – таким холодным он был. – Еще одна.
Один из оборотней развернулся и сбежал. Рассмеявшись, Уилл подошел к последнему, который неподвижно стоял, выставив перед собой руки, хотя Уилл и не мог понять, было ли это проявлением смелости или страха. Впрочем, его это совершенно не волновало. Кинжал казался ему естественным продолжением руки, частью его тела. Один хороший бросок и удар прямо вперед – и он пробьет грудную клетку, достигнув сердца…
– Стойте! – прозвучал во тьме знакомый твердый голос. Уилл скосил глаза. Яростно сверкая глазами, к ним приближался Вулси Скотт. – Я приказываю вам остановиться сию же секунду!
Оборотень тотчас опустил руки. Клыки исчезли. Он наклонил голову, продемонстрировав свою покорность.
– Хозяин…
Внутри Уилла кипел гнев, который заглушал голос разума. Он резко схватил оборотня и прижал его спиной к себе, приставив к его горлу кинжал. Вулси остановился в полуметре от них. Глаза его метали молнии.
– Подойдешь еще ближе, – сказал Уилл, – и я перережу горло твоему волчонку.
– Я же велел тебе остановиться, – спокойно сказал Вулси. На нем, как и всегда, был прекрасно скроенный костюм, а поверх костюма – плотный плащ для верховой езды, уже пропитавшийся влагой. Светлые волосы Вулси, казавшиеся совсем бесцветными за пеленой дождя, прилипли ко лбу. – Я велел вам обоим остановиться.
– Но я не обязан тебя слушаться! – прокричал Уилл. – Я вот-вот должен был одержать верх! – Он оглядел разбросанные по двору тела оборотней, двое из которых были без сознания, а один мертв. – Твоя стая напала на меня безо всякого повода. Они нарушили Соглашения. Я защищался. Они нарушили Закон! – Его голос почти срывался на визг. – Я имею право пролить их кровь – и я пролью ее!
– Да-да, целые ведра крови, – кивнул Вулси. – И зачем тебе это? Что за дело тебе до этого оборотня? Просто отпусти его.
– Нет.
– Хотя бы дай ему защищаться, – уступил Вулси.
Помедлив, Уилл ослабил захват. Оборотень с ужасом посмотрел на своего главаря. Вулси щелкнул пальцами.
– Беги, Конрад, – велел он. – Убегай быстрее.
Оборотень не стал ждать повторения приказа – развернувшись на каблуках, он бросился прочь и вскоре исчез среди конюшен. Усмехнувшись, Уилл снова посмотрел на Вулси.
– Значит, в твоей стае одни трусы, – заметил он. – Пятеро на одного Сумеречного охотника? Это вообще нормально?
– Я не велел им нападать на тебя. Они молоды. И глупы. И безрассудны. Половину их стаи уничтожил Мортмейн. Они винят таких, как ты. – Вулси сделал шаг вперед, скользя по Уиллу холодными зелеными глазами. – Полагаю, твой парабатай мертв, – с ужасающим спокойствием добавил он.
Уилл не готов был услышать это – да и вряд ли к такому можно было подготовиться. Битва ненадолго помогла ему забыться, но теперь боль возвращалась к нему с новой силой – страшная, всепоглощающая. Он ахнул, словно Вулси ударил его под дых, и невольно попятился.
– И из-за этого ты лезешь на рожон, мальчишка-нефилим? Я прав?
Уилл откинул мокрые волосы с лица и с ненавистью посмотрел на Вулси.
– Может, и так.
– Так ты проявляешь уважение к его памяти?
– Какое это имеет значение? – огрызнулся Уилл. – Он мертв. Он никогда уже не узнает, что я делаю.
– Мой брат тоже мертв, – ответил Вулси. – Но я все равно стараюсь исполнить его желания и не бросаю «Претор Люпус» в память о нем. Я стараюсь жить так, как хотел бы он. Думаешь, я вообще оказался бы здесь – стал бы есть здешнюю баланду и пить дрянное вино, стоя по колено в грязи и наблюдая, как мерзкий Сумеречный охотник уничтожает мою и без того поредевшую стаю, – если бы не чувствовал, что служу высшей цели, что есть кое-что важнее моих желаний и трагедий? Вот и ты здесь неспроста, Сумеречный охотник. Неспроста.
– О боже… – Кинжал выпал из руки Уилла и вошел в грязь у него под ногами. – Что же мне теперь делать?
Он понятия не имел, почему спрашивал об этом Вулси, но больше в целом мире спросить было не у кого. Уилл не чувствовал такого одиночества даже тогда, когда считал себя проклятым.
Вулси холодно взглянул на него.
– Делай то, чего хотел бы твой брат, – сказал он, а затем развернулся и пошел обратно к трактиру.
15Не озаряй, высокий пламень звездный…
Не озаряй, высокий пламень звездный,
Моих желаний сумрачные бездны!
Консул Вейланд!
Пишу Вам по делу чрезвычайной важности. Один из Сумеречных охотников моего Института, Уильям Эрондейл, сейчас находится на пути к Кадер Идрису. По дороге он обнаружил неопровержимое доказательство того, что мисс Грей увезли именно туда. Прилагаю его письмо, чтобы Вы ознакомились с ним. Не сомневаюсь, Вы согласитесь, что теперь местоположение Мортмейна определено и мы должны спешно собрать все силы и направить их в Кадер Идрис. В прошлом Мортмейн продемонстрировал удивительную способность ускользать из наших сетей, поэтому нужно воспользоваться нашим преимуществом и нанести удар как можно скорее. С нетерпением жду Вашего ответа.
В комнате было холодно. Огонь в камине давно догорел. На улице бушевал ветер, ставни грохотали. Стоявшая на тумбочке лампа светила тусклым светом. Сидя в кресле возле кровати, Тесс плотнее запахнула шаль и поежилась.
Джем спал, положив голову на ладонь. Грудь его чуть заметно вздымалась, но лицо было белым, как наволочка.
Тесс поднялась на ноги, и шаль соскользнула у нее с плеч. Девушка была в ночной рубашке – как и в тот раз, когда впервые встретилась с Джемом, ворвавшись к нему в спальню и застав его за игрой на скрипке. «Уилл? – сказал тогда он. – Это ты, Уилл?»
Теперь она легла рядом с Джемом и забралась под одеяло. Юноша дернулся и пробормотал что-то сквозь сон. Взяв его руки в свои, Тесс скользнула ногами по ногам Джема и поцеловала его в холодную щеку, согревая дыханием его кожу. Вдруг он пошевелился, как будто присутствие Тесс возвращало его к жизни.
Он открыл глаза и взглянул на нее. Глаза были синими, пронзительно синими, как небо в том месте, где оно сливается с морем.
– Тесс? – произнес Уилл, и она поняла, что обнимает не Джема, а Уилла.
Уилл лежал рядом, Уилл умирал, Уилл был на последнем издыхании – и на его рубашке виднелась кровь, и пятно над сердцем все увеличивалось…
Тесс резко села на кровати. Пару мгновений она изумленно озиралась по сторонам. Крошечная, темная комната, старое одеяло, мокрая одежда. Ее истерзанное тело казалось ей чужим. Затем воспоминания нахлынули мощной волной, а с ними пришла и тошнота.
Тесс ужасно скучала по Институту – так сильно она не скучала даже по своему дому в Нью-Йорке. Она скучала по властному и в то же время заботливому тону Шарлотты, по молчаливому пониманию Софи, по изобретениям Генри и – само собой – по Джему и Уиллу. Она опасалась за Джема и за его здоровье, но боялась и за Уилла. Битва во дворе Института была жестокой и кровавой. Любой мог пострадать или погибнуть. В чем же смысл ее сна? Почему Джем превратился в Уилла? Неужели Джем слег? И неужели жизнь Уилла была в опасности? «Только не это, – молила Тесс. – Боже, дай мне умереть раньше, чем пострадает кто-либо из них».