нировкам, а силы Мортмейна могут быть огромными… – Сесили польстило, что Гидеон посчитал ее одной из них, но в то же время она расстроилась из-за того, что он решил, будто у нее недостаточно навыков. – Это похоже на самоубийство.
И тут снова подала голос Софи:
– Может, Сумеречных охотников всего шестеро, но бойцов девять. Я тоже тренировалась и готова сражаться. Как и Бриджет с Сирилом.
Шарлотта посмотрела на нее удивленно, хотя и с радостью.
– Но, Софи, ты тренируешься совсем недавно…
– Я начала тренировки раньше, чем мисс Эрондейл, – возразила Софи.
– Сесили – Сумеречный охотник…
– А у мисс Коллинз природный талант, – сказал Гидеон. Он говорил медленно, явно борясь с собой: ему не хотелось, чтобы Софи подвергала себя опасности в битве, но он и не собирался лгать о ее способностях. – Ей нужно позволить пройти церемонию Восхождения и стать Сумеречным охотником.
– Гидеон… – смущенно начала Софи, но Шарлотта уже с интересом смотрела на нее.
– Софи, дорогая, ты этого хочешь? Ты хочешь стать Сумеречным охотником?
– Я… Мне всегда этого хотелось, миссис Бранвелл, – запинаясь, пробормотала Софи, – но только если я смогу остаться у вас на службе. Вы так добры ко мне, я не могу отплатить вам за это, покинув вас…
– Что за вздор! – воскликнула Шарлотта. – Найти другую горничную несложно, а вот другой Софи не существует. Дорогая, если ты хочешь быть Сумеречным охотником, нужно было сразу сказать мне. Я бы могла обратиться к консулу, пока мы еще были в хороших отношениях. И все же, как только мы вернемся…
Она осеклась, и Сесили услышала, что скрывалось за этими словами: «Если мы вернемся…»
– Когда мы вернемся, я буду настаивать на твоем Восхождении, – закончила Шарлотта.
– Я поддержу вас, – добавил Гидеон. – Как-никак теперь отцовское место в Совете перешло ко мне. Его друзья ко мне прислушаются – они все еще верны нашей семье. Да и как иначе мы сможем пожениться?
– Что?! – вскрикнул Габриэль, всплеснув руками и смахнув при этом ближайшую тарелку со стола, которая разбилась с громким звоном.
– Пожениться? – переспросил Генри. – Ты хочешь жениться на ком-то из преданных твоему отцу людей в Совете? Но на ком?
Гидеон позеленел. Он явно не хотел произносить этих слов и теперь не знал, что делать. Он с ужасом смотрел на Софи, но она тоже не могла ему помочь и только открывала и закрывала рот, как рыба, неожиданно выброшенная на берег.
Сесили поднялась из-за стола и отложила салфетку.
– Так, – сказала она, стараясь подражать командному голосу, к которому мать прибегала, когда нужно было заставить кого-то что-нибудь сделать по дому. – Все на выход.
Шарлотта, Генри и Гидеон зашевелились. Сесили подняла руку.
– Не вы, Гидеон Лайтвуд, – велела она. – А вот вы, – она показала на Габриэля, – прекратите так удивленно смотреть на брата и следуйте за мной.
Взяв его за лацкан, она повела юношу к двери. Генри и Шарлотта последовали за ними.
Как только они покинули столовую, Шарлотта направилась в гостиную, чтобы написать задуманное письмо членам Конклава, и Генри ушел вместе с ней. Прежде чем повернуть за угол, она на секунду остановилась и посмотрела на Габриэля, довольно улыбнувшись, но тот, похоже, этого не заметил. Сесили не придала этому значения и тут же прижала ухо к двери столовой, пытаясь расслышать, что происходит внутри.
Немного помедлив, Габриэль прислонился к стене. На его бледном лице играл нездоровый румянец, зрачки были огромны.
– Не стоит вам этого делать, – наконец сказал он. – Подслушивать очень нехорошо, мисс Эрондейл.
– Но он же ваш брат, – прошептала Сесили, не отходя от двери. Из столовой доносилось какое-то бормотание, но слов разобрать было невозможно. – Я думала, вам интересно.
Габриэль провел обеими руками по волосам и глубоко вздохнул, а затем повернулся к Сесили и вытащил из кармана стило. Быстро начертав на запястье руну, он прислонил руку к двери.
– Конечно, интересно.
Сесили перевела взгляд с руки юноши на его задумчивое лицо.
– Вы их слышите? – спросила она. – О, это несправедливо!
– Все это очень романтично, – ответил Габриэль и нахмурился. – Точнее, было бы романтично, если бы мой брат умел говорить, не заикаясь. Боюсь, ему не войти в историю как великому соблазнителю.
Сесили недовольно скрестила руки на груди.
– Не понимаю, почему вы так рассердились, – сказала она. – Вам не нравится, что ваш брат хочет жениться на служанке?
Габриэль гневно посмотрел на нее, и Сесили вдруг пожалела, что поддела его после всего, через что он только что прошел.
– Поступить хуже моего отца он все равно не сможет. По крайней мере, его симпатии связаны с женщинами из рода человеческого.
И снова Сесили захотелось поддеть его. Он ведь сам напрашивался!
– Вряд ли это можно считать комплиментом такой прекрасной девушке, как Софи.
Казалось, Габриэль хотел огрызнуться, но быстро передумал.
– Я не хотел, чтобы это так прозвучало. Она – прекрасная девушка и станет отличным Сумеречным охотником, пройдя церемонию Восхождения. Наша семья сможет гордиться ею, а нам очень нужно кем-нибудь гордиться.
– Ваша семья сможет гордиться и вами, – тихо сказала Сесили. – Ваш поступок, ваше признание Шарлотте… Надо быть очень смелым, чтобы решиться на такое.
Габриэль немного помолчал, а затем протянул руку Сесили.
– Возьмите меня за руку, если хотите. Через меня вы услышите, что происходит в столовой.
Секунду помедлив, Сесили взяла Габриэля за руку. Его ладонь была теплой и шершавой. Девушка чувствовала, как бежит кровь по его жилам, и это странным образом успокаивало ее. Она слышала все, что происходило в столовой, так же отчетливо, как если бы находилась внутри, хотя Гидеон и Софи говорили негромко. Закрыв глаза, Сесили прислушалась.
– О, – произнесла Софи и опустилась на один из стульев, – о боже.
Она не могла стоять – ноги были словно из ваты. Взволнованный Гидеон застыл возле буфета. Его песочные волосы были растрепаны, словно он уже не раз запустил в них руки.
– Милая мисс Коллинз… – начал он.
– Это… Я не… – пробормотала Софи. – Это так неожиданно.
– Разве? – Гидеон отошел от буфета и облокотился на стол. Рукава его рубашки были закатаны, и Софи не могла отвести взгляд от его запястий, на которых виднелись белые следы меток. – Я уверен, что вы давно заметили мое уважение и глубокую симпатию к вам. Мое восхищение вами.
– Восхищение, – повторила Софи, и слово показалось Гидеону слишком бледным.
Он вспыхнул.
– Милая мисс Коллинз, – снова начал он, – мои чувства к вам гораздо сильнее простого восхищения. Я бы сказал, что это пылкая любовь. Ваша доброта и красота, ваше щедрое сердце – все это пленило меня. Только этим я могу объяснить свое сегодняшнее поведение. Не знаю, что на меня нашло, но я озвучил тайные желания своего сердца. Прошу вас, не чувствуйте себя обязанной принять мое предложение только лишь потому, что оно было сделано публично. Это я – и я один – должен разрешить этот конфуз.
Софи посмотрела на Гидеона. Его щеки то горели огнем, то становились белее мела, выдавая волнение.
– Но вы не сделали мне предложения.
Гидеон удивился.
– Я… Что?
– Вы не сделали мне предложения, – невозмутимо повторила Софи. – Вы сообщили всем и каждому, что собираетесь жениться на мне, но это нельзя считать предложением. Это просто заявление. Делая предложение, нужно задать мне вопрос.
– О, она поставила брата на место! – довольно шепнул Габриэль, который, как и любой младший брат, радовался, когда старшему попадало.
– Тс-с! – цыкнула Сесили, сильнее сжав его руку. – Я хочу услышать, что скажет мистер Лайтвуд!
– Что ж, хорошо, – ответил Гидеон с решимостью святого Георгия, выступающего на битву с драконом. – В таком случае я сделаю вам предложение.
Он подошел к Софи и опустился на одно колено. Жизнь так непостоянна, что некоторые моменты хочется запомнить навсегда, чтобы когда-нибудь в будущем вернуться к этим мгновениям, затерянным в глубинах памяти, как цветок среди страниц толстой книги, и снова пережить испытанную однажды радость. Софи не сомневалась, что никогда не забудет, как Гидеон взял ее за руку дрожащей рукой и прикусил губу, прежде чем заговорить.
– Милая мисс Коллинз, – сказал он, – прошу простить меня за неуместный всплеск эмоций. Он объясняется лишь тем, что я так уважаю – нет, не уважаю, а боготворю – вас, что мне сложно сдерживать чувства. С того самого дня, как я приехал в этот дом, вы все сильнее очаровывали меня своей красотой, смелостью и благородством. Я не заслуживаю такой чести и все же не могу перестать мечтать о том, чтобы назвать вас своей. Согласитесь ли вы стать моей женой?
– Боже, – произнесла пораженная Софи, – неужели вы репетировали эту речь?
– Могу вас заверить, это настоящий экспромт, – ответил Гидеон.
– Это было прелестно, – признала Софи и сжала его руку. – Да. Да, я люблю вас, Гидеон, и да, я выйду за вас замуж.
Гидеон просиял и, к удивлению Софи, поцеловал ее прямо в губы. Она прикоснулась руками к его щекам – от Гидеона пахло чайными листьями, и поцелуй был невероятно сладок. На мгновение Софи растворилась в блаженстве и почувствовала себя невесомой, свободной от всего мира.
А затем в ее счастье ворвался печальный голос Бриджет, донесшийся с кухни:
Во вторник обвенчаны были,
А в пятницу их хоронили
На кладбище старом друг с другом рядом…
Увы,
На кладбище старом друг с другом рядом…
Неохотно отстранившись от Гидеона, Софи поднялась на ноги и отряхнула платье.
– Простите меня, пожалуйста, милый мистер Лайтвуд – то есть Гидеон, – но я должна убить кухарку. Я сразу же вернусь.
– О-о-о, – протянула Сесили, – как это было романтично!
Габриэль отнял руку от двери и улыбнулся ей. Его лицо разом преобразилось: все острые углы сгладились, а обычно холодная зелень глаз обратилась мягким изумрудным блеском молодой листвы.