– Вы плачете, мисс Эрондейл?
Сесили моргнула, чтобы прогнать слезы, и вдруг поняла, что до сих пор не выпустила руки Габриэля и чувствовала биение вен у него на запястье. Он подался вперед, и девушка уловила его запах – запах раннего утра: чая и крема для бритья…
Она тотчас отстранилась и отняла руку.
– Спасибо, что позволили мне послушать, – сказала она. – Я должна… Мне нужно в библиотеку. У меня есть дело.
Габриэль озадаченно взглянул на нее.
– Сесили…
Но она уже ускользнула.
Кому: Эдмунду и Линетт Эрондейлам
Поместье Рэйвенскар
Вест-Ридинг, Йоркшир
Дорогие мама и папа!
Я много раз начинала писать это письмо, но до сих пор не могла закончить его. Сначала я чувствовала себя виноватой. Я знала, что поступила своенравно, покинув вас, но не могла признать это, написав вам черным по белому.
Затем я очень скучала по дому. Мне вас невероятно не хватало. Мне не хватало зеленых холмов вокруг поместья, и сиреневых вересковых пустошей, и пения мамы. Здесь было холодно и серо, на город постоянно спускался туман. Я думала, что умру от одиночества, но как я могла рассказать вам об этом? В конце концов, я сама выбрала этот путь.
Затем я тосковала. Я хотела приехать сюда и забрать Уилла назад, объяснить ему, в чем его долг, вернуть его домой. Но у него свои представления о долге и чести. Уилл не может нарушить данного слова. И я поняла, что не могу вернуть домой того, кто и так дома. И не знала, как сказать вам об этом.
А затем на смену тоске пришло счастье. Наверное, вам покажется странным, как казалось сначала и мне, что я не могу вернуться домой, потому что я нашла свое счастье. Я начала тренироваться, чтобы стать Сумеречным охотником, и почувствовала, как кипит моя кровь. Мама всегда говорила, что она чувствует то же самое, когда по дороге из Уэлшпула наконец видит перед собой долину реки Дови. Держа в руке клинок серафимов, я становлюсь не просто Сесили Эрондейл, младшей дочерью хороших родителей, которая однажды удачно выйдет замуж и родит много детей. Я становлюсь Сумеречной охотницей Сесили Эрондейл, готовой на славные подвиги.
Слава. Обычно женщины не желают ее, но разве не блистательна наша королева? И разве королеву Бесс не назвали славнейшей из славных?
Но как я могла сказать вам, что предпочла славу покою? Тому покою, который дался вам так нелегко, ради которого вы пожертвовали своим местом в Конклаве. Как я могла признаться, что счастлива быть Сумеречным охотником? Вы отказались от этой жизни, стремясь защитить меня, и Уилла, и Эллу от опасностей, связанных с судьбой нефилима. Какие слова я могла найти, чтобы не разбить вам сердце?
А теперь ко мне пришло понимание. Я поняла, каково это – любить кого-то больше, чем самое себя. Я поняла, что вы всегда хотели не чтобы я была похожа на вас, а чтобы я была счастлива. И вы дали мне – дали нам – выбор. Я знаю тех, кто вырос в семьях членов Конклава и не выбирал, кем стать. И я рада, что смогла сама принять решение. Выбрать такую жизнь – это не то же самое, что быть обреченным на нее. Этому меня научила жизнь Джессамины Лавлейс.
А что касается Уилла и моего желания вернуть его домой… Я знаю, мама, ты всегда боялась, что Сумеречные охотники лишат твоего милого мальчика самой способности любить. Но он любит и любим. Он не изменился. И он любит вас, как и я. Не забывайте меня – а я вас никогда не забуду.
Кому: Членам Конклава нефилимов
От: Шарлотты Бранвелл
Дорогие братья и сестры по оружию!
Я сожалею, что мне приходится обращаться к вам напрямую, хотя я предоставила консулу Вейланду неопровержимое доказательство того, что Мортмейн, самый опасный противник из всех, кого когда-либо встречали нефилимы, находится в Кадер Идрисе в Уэльсе. Это доказательство раздобыл один из моих Сумеречных охотников, но консул по непонятной причине решил не обращать на него внимания. Я же считаю обнаружение нашего врага и возможность разрушить его планы по нашему уничтожению делом исключительной важности.
С помощью прибора, сконструированного моим мужем, известным изобретателем Генри Бранвеллом, Сумеречные охотники, которые находятся в Институте Лондона, в ближайшее время будут перемещены к Кадер Идрису, чтобы рискнуть жизнью в попытке остановить Мортмейна. Мне очень жаль оставлять Институт без присмотра, но консул Вейланд может послать стражников на защиту пустого здания, если, конечно, он готов хоть каким-то образом посодействовать нам. Нас всего девять, причем трое даже не принадлежат к числу Сумеречных охотников – это простецы, прошедшие обучение и вызвавшиеся сражаться вместе с нами. Не могу сказать, что мы возлагаем большие надежды на эту битву, но считаю, что попытаться в любом случае стоит.
Само собой, я не могу приказывать никому из вас. Консул Вейланд недавно напомнил мне, что я не имею права командовать войсками Сумеречных охотников, но я буду невероятно признательна любому из вас, кто согласится, что Мортмейна нужно одолеть – и одолеть сейчас, пока он еще не направил свою армию на Лондон, – и прибудет завтра в полдень в лондонский Институт, чтобы помочь нам.
18Лишь потому
Лишь потому таю я злость,
Лишь потому гневлюсь на Смерть,
Что нас она разводит врозь,
Лишая радости бесед.
Тесс стояла на краю обрыва в незнакомом месте. Вокруг возвышались зеленые холмы, которые сменялись крутыми утесами, врезавшимися в синее море. В небе летали крикливые чайки. Извилистая тропинка вела на вершину утеса, где стоял Уилл.
На нем были черные доспехи, а поверх них – длинный дорожный плащ, подол которого был заляпан грязью, как будто юноша целый день шел пешком. Шляпы и перчаток не было, ветер трепал темные волосы Уилла. Пахло морем, солью и водорослями, и этот запах напомнил Тесс о путешествии через океан.
– Уилл! – крикнула она.
Юноша казался очень одиноким, как Тристан, вглядывающийся в Ирландское море в ожидании корабля, на котором к нему вернется Изольда. Уилл не обернулся на ее зов, только поднял руки. Его плащ взметнулся на ветру, словно крылья.
Тесс охватил ужас. Изольда пришла к Тристану, но было уже слишком поздно. Он умер от тоски.
– Уилл! – снова крикнула она.
Он шагнул вперед и сорвался с обрыва. Тесс подбежала к краю и посмотрела вниз, но там ничего не было – только серо-голубая вода и белая пена. Казалось, прибой шептал ей голосом Уилла: «Проснись, Тесс. Проснись».
– Проснитесь, мисс Грей. Мисс Грей!
Тесс вздрогнула и открыла глаза. Она заснула в кресле у камина в своей крошечной темнице. На ногах лежало колючее синее одеяло, хотя Тесс и не помнила, чтобы брала его. Тускло светила лампа, огонь в камине почти догорел. Невозможно было определить, день сейчас или ночь.
Перед ней стоял Мортмейн, а рядом с ним – автоматон, довольно похожий на человека. В отличие от большинства машин, он был даже одет в военную форму, но в сочетании с одеждой яйцевидная голова с аккуратными металлическими чертами выглядела особенно жутко. А глаза… Тесс понимала, что они сделаны из стекла и кристаллов, но красные зрачки так горели, словно видели ее насквозь.
– Вы замерзли, – сказал Мортмейн.
Тесс выдохнула, и изо рта вылетело облачко пара.
– Вы могли бы принять меня и потеплее.
– Весьма остроумно, – улыбнулся Мортмейн. Сам он набросил поверх серого костюма тяжелую каракулевую шубу и выглядел, как всегда, элегантно. – Мисс Грей, я неспроста разбудил вас. Мне хотелось показать вам, чего я смог добиться благодаря вашей помощи с воспоминаниями моего отца. – Он указал на стоявшего рядом автоматона.
– Очередной автоматон?
Тесс не проявила интереса к новому изобретению Мортмейна.
– О, где мои манеры! – Мортмейн взглянул на машину. – Представься.
Рот автоматона открылся, сверкнув медным блеском. Механическое существо умело говорить.
– Я – Армарос, – сказал автоматон. – Миллиарды лет я парил на ветрах великих бездн между мирами. Я сражался с Сумеречным охотником Ионафаном на Броселианских равнинах. Еще тысячу лет я был заточен в пиксиде. Теперь господин освободил меня, и я готов ему служить.
Тесс поднялась на ноги, и одеяло упало на пол. Автоматон наблюдал за ней. Его глаза были полны темного знания, в них горели искры понимания, которым не обладала прежде ни одна машина.
– Что это? – прошептала Тесс.
– Тело автоматона, движимое духом демона. Жители Нижнего мира давно нашли способ захватывать энергию демонов и использовать ее в своих целях. Я и сам раньше пользовался им для оживления автоматонов. Но Армарос и его собратья – иные. Это демоны в панцире автоматонов. Они могут думать и принимать решения. Их не так просто обмануть. И очень сложно убить.
Армарос повернулся – и Тесс не могла не заметить, что двигается он быстро, легко и плавно, как человек, а не резкими рывками, как те автоматоны, которых она видела раньше. Он вынул меч из висевших у него возле бедра ножен и передал его Мортмейну. Клинок был исписан рунами, которые Тесс прекрасно изучила за последние месяцы, – рунами, которые покрывали оружие Сумеречных охотников. Рунами, которые убивали демонов. Один взгляд на этот меч должен был обречь Армароса на адские муки. Как же он мог держать его в руке?
В животе у Тесс похолодело. Мортмейн взял меч из рук демона с ловкостью бывалого военного. Он повернул клинок, сделал выпад и вонзил его в грудь монстра.