вцепилась пальцами в его воротник. На мгновение оба замерли, и тоска по Джему, сжимавшая сердце Уилла с момента смерти друга, как будто слегка ослабла. Уилл снова мог дышать.
Он вспомнил о том, через какой ад ему довелось пройти: целыми днями он скакал без остановки, а по ночам не мог заснуть. Кровь, утрата, боль, сражения… И все это, чтобы добраться сюда. Чтобы добраться к Тесс.
– Уилл, – снова сказала она, и он взглянул на ее заплаканное лицо.
На скуле была ссадина. Кто-то ударил ее. Сердце Уилла вспыхнуло от гнева. Он обязательно найдет ее обидчика и убьет его. А если это Мортмейн, он сначала спалит дотла его жуткую мастерскую, чтобы перед смертью этот безумец увидел, как гибнут его творения.
– Уилл, – повторила Тесс, прервав его мысли. Она едва дышала. – Уилл, ты идиот.
– Я… Что?
– О, Уилл… – сказала Тесс. Губы ее дрожали, как будто она не могла решить, рассмеяться ей или заплакать. – Помнишь, однажды ты сказал мне, что красивый юноша, который пришел спасти девицу, всегда прав, даже если он твердит, что небо фиолетовое и сделано из ежей?
– Да. Это было в нашу первую встречу.
– О, мой Уилл… – Она осторожно высвободилась из его объятий и заправила за ухо выбившийся из прически локон, не отводя взгляда от Уилла. – Я и представить себе не могу, как ты нашел меня, как сложно это было! Это невероятно. Но неужели ты и правда думаешь, что Мортмейн оставил бы меня одну в комнате с незапертой дверью? – Она повернулась, сделала несколько шагов и неожиданно остановилась. – Вот. – Она подняла руку и растопырила пальцы. – Воздух здесь твердый, как стена. Это темница, Уилл, и теперь ты заперт в ней вместе со мной.
Юноша подошел к ней, уже догадавшись, что он обнаружит. Он вспомнил сопротивление, которое почувствовал, когда шел через комнату. Воздух слегка дрогнул под его пальцем, но невидимая стена была тверже толстого льда.
– Я знаю, что это. Конклав иногда использует такую штуку. – Он сжал руку в кулак и ударил им воздух. В следующее мгновение ему показалось, что в руке хрустнули все кости, и Уилл выругался по-валлийски: – Uffern gwaedlyd! Черт возьми, я проскакал через всю страну, чтобы спасти тебя, но даже на это не способен! Едва увидев тебя, я не смог не броситься в твои объятия. Во имя Ангела, Тесс…
– Уилл, – перебила она, поймав его руку, – даже не смей извиняться. Разве ты не понимаешь, как много для меня значит то, что ты здесь? Это настоящее чудо, вмешательство небес, ведь я мечтала увидеть перед смертью лица дорогих мне людей. – Тесс говорила просто, без обиняков – Уиллу всегда нравилось, что она не скрывала чувств и не увиливала, а высказывала все, что было у нее на душе. – Когда я была в Темном Доме, никто меня не искал. Ты нашел меня случайно. Но теперь…
– Теперь я обрек нас обоих на одну судьбу, – тихо произнес Уилл.
Он вытащил кинжал и метнул его в невидимую стену. Серебряный рунический клинок раскололся на части, и Уилл снова выругался вполголоса.
Тесс положила руку ему на плечо.
– Мы не обречены, – сказала она. – Ты ведь пришел не один, Уилл. Генри или Джем найдут нас. Нас можно освободить, если кто-то будет стоять по другую сторону стены. Я видела, как Мортмейн это делает, и…
Уилл совсем не понял, что случилось дальше. Должно быть, выражение его лица изменилось при упоминании Джема, – заметив это, Тесс побледнела и сильнее сжала его руку.
– Тесс, – прошептал он, – я один.
На слове «один» голос его дрогнул, как будто он вдруг вкусил горечь потери и с трудом мог говорить о ней.
– Джем? – спросила она.
Это был не просто вопрос. Уилл ничего не ответил – он словно лишился голоса. Он надеялся вытащить Тесс отсюда и только потом рассказать ей о Джеме, надеялся сообщить ей плохие новости в безопасном месте, где будет время успокоить ее. Теперь он понимал, что об этом глупо было даже мечтать – ведь его потеря написана у него на лице. Тесс побелела как полотно.
– Нет, – прошептала она.
– Тесс…
Она отступила от Уилла и покачала головой.
– Нет, это невозможно. Я бы почувствовала. Этого не может быть.
Уилл положил руку ей на плечо.
– Тесс…
Она дрожала.
– Нет, – снова сказала она, – нет, не говори этого. Это не может быть правдой. Это несправедливо.
– Мне очень жаль, – прошептал Уилл.
Лицо Тесс исказилось, горе прорвалось наружу, как сквозь плотину, не выдержавшую давления. Тесс опустилась на колени и обхватила себя руками изо всех сил, словно боялась разлететься на части. На Уилла накатила новая волна беспомощности и боли, как та, которую он испытал во дворе трактира «У зеленого человечка». Что он наделал? Он пришел спасти Тесс, но вместо этого он ее убивает. Как будто он и правда проклят – и обрекает на страдания всех тех, кто ему дорог.
– Мне очень жаль, – повторил он, вложив в эти слова все сердце. – Очень жаль. Я бы умер за него, если бы я только мог.
Услышав это, Тесс подняла глаза. Уилл был готов увидеть в них осуждение, но его там не было. Вместо этого Тесс молча протянула ему руку. Он удивленно взял ее и встал рядом с девушкой на колени.
По щекам Тесс катились слезы. Волосы растрепались и отливали золотом огня.
– Я бы тоже умерла за него, – сказала она. – О, Уилл, это я во всем виновата. Это ради меня он отказался от своей жизни. Если бы он только принимал наркотик реже, если бы позволил себе отдыхать и болеть, вместо того чтобы притворяться, что он здоров, ради меня…
– Нет! – Уилл схватил Тесс за плечи и повернул ее лицом к себе. – Это не твоя вина. Никто не знал, что это…
Она покачала головой.
– Как ты вообще можешь находиться со мной в одной комнате? – в отчаянии спросила она. – Я забрала у тебя парабатая. А теперь мы оба погибнем. И все это из-за меня.
– Тесс, – в ужасе прошептал он.
Он не мог припомнить, когда в прошлый раз оказывался в такой ситуации. Когда ему приходилось успокаивать человека с разбитым сердцем? Когда он готов был на это? Когда не выбирал просто отвернуться и уйти? Уилл чувствовал себя неуклюжим, как в детстве, когда клинки выпадали у него из рук, пока Джем не показал ему, как правильно с ними обращаться. Он прочистил горло.
– Тесс, иди ко мне.
Он потянул ее за руку. Тесс положила голову ему на плечо, и Уилл стал гладить ее по волосам. Он чувствовал, как она вздрагивает, но Тесс не отстранялась, а лишь сильнее прижималась к нему, словно одно его присутствие успокаивало ее.
Если он и подумал о том, какая теплая у нее кожа и какое легкое дыхание – словно ветерок, щекочущий ему шею, – то лишь на мгновение. Несложно было убедить себя, что эти мысли ему лишь почудились.
Тесс проплакала долго, и Уилл не выпускал ее из объятий, поднявшись лишь на минуту, чтобы развести огонь. Потом он поспешно вернулся к девушке и снова сел рядом, прислонившись спиной к невидимой стене. Тесс прикоснулась к плечу Уилла, где от ее слез на камзоле осталось мокрое пятно.
– Мне очень жаль, – произнесла она.
Она не могла сосчитать, сколько раз сказала это Уиллу за последние несколько часов, пока они рассказывали друг другу, что случилось с каждым из них после отъезда из Института. Уилл описал свое прощание с Джемом и Сесили, безумную погоню и то мгновение, когда он понял, что Джема больше нет. Тесс рассказала о требованиях Мортмейна и о том, как она приняла облик его отца и дала ему последний кусочек мозаики, который был необходим, чтобы превратить армию автоматонов в неодолимую силу.
– Тебе не о чем сожалеть, Тесс, – сказал Уилл. Он смотрел на огонь, освещавший комнату, и на лице его плясали отблески пламени. Под глазами юноши залегли синие тени, скулы заострились. – Ты страдала, как и я. Смотреть, как разрушают эту деревушку…
– Мы были там в одно время, – задумчиво произнесла Тесс. – Если бы я только знала, что ты рядом…
– Если бы я знал, что ты рядом, я бы направил Балия прямо к тебе, на вершину горы.
– И тебя бы убили механические твари Мортмейна. Хорошо, что ты ничего не знал. – Она тоже посмотрела на огонь. – В конце концов ты нашел меня. Только это и важно.
– Конечно, я нашел тебя. Я обещал Джему, что найду тебя, – сказал он. – Есть обещания, которые нельзя нарушить.
Уилл вздохнул. Тесс сидела рядом и чувствовала, как дрожат руки юноши, когда он обнимал ее. В глубине души она понимала, что не может позволить ни одному мужчине, кроме брата и жениха, обнимать себя так, но ее брат и жених были мертвы, а их с Уиллом вот-вот должна была настигнуть кара Мортмейна. Перед лицом всего этого не оставалось нужды заботиться о приличиях.
– В чем смысл всей этой боли? – спросила она. – Я так сильно любила его, но меня даже не было рядом, когда он умер.
Уилл провел рукой по спине Тесс – быстро и почти невесомо, словно боялся, что она отстранится.
– Меня тоже, – ответил он. – Я был в трактире на пути в Уэльс, когда узнал об этом. Я почувствовал. Связь между нами оборвалась. Как будто мое сердце разрезали надвое огромными ножницами.
– Уилл… – прошептала Тесс. Он ужасно горевал. Правда, теперь его тоска смешалась с тоской Тесс, и им обоим стало немного легче, хотя и непонятно было, кто кого утешает. – Ты всегда был половиной его сердца.
– Это я попросил его стать моим парабатаем, – сказал Уилл. – Он сомневался. Он хотел, чтобы я понял, что собираюсь связать себя на всю жизнь с человеком, которому не суждено прожить долго. Но я хотел этого, слепо хотел, мне нужно было подтверждение, что я не один, нужно было показать ему, скольким я ему обязан. И в конце концов он согласился дать мне то, чего я хотел. Как и всегда.
– Не стоит так говорить, – сказала Тесс. – Джем не был мучеником. И для него не было наказанием стать твоим парабатаем. Ты был ему как брат – лучше, чем брат, ведь ты выбрал его сам. Он всегда говорил о тебе с огромной любовью и преданностью, не омраченной никакими сомнениями.
– Я поссорился с ним, – продолжил Уилл, – когда узнал, что он принимает больше инь-феня, чем следует. Я так разозлился! Я обвинил его в том, что он пускает свою жизнь под откос. Но он сказал: «У меня есть выбор: я могу отдавать ей всего себя и сиять ярче звезд, пусть и недолго».