Сначала она подумала, что Руперт лежит на земле и тело его скрывает листва, но, подавшись вперед, поняла, что, кроме ботинка – и застрявшего в нем огрызка растерзанной, окровавленной плоти, – там ничего не было.
– Сорокафутовый червь? – шепнул Уилл Джему, пока они бесшумно – благодаря рунам беззвучия – шли по итальянскому саду. – Только представь, какую рыбу на него можно поймать!
Губы Джема дернулись.
– Это, знаешь ли, не смешно.
– Немного все-таки смешно.
– Нельзя свести эту ситуацию к шуткам о червях, Уилл. Вообще-то мы говорим об отце Габриэля и Гидеона.
– Мы о нем не говорим – мы выслеживаем его в прекрасном саду, потому что он превратился в червя.
– В демонического червя, – поправил друга Джем и помедлил, чтобы оглядеться. – В гигантскую змею. Может, хоть эта мысль избавит тебя от неуместного желания острить?
– Когда-то мои неуместные остроты тебе нравились, – вздохнул Уилл. – Как все изменилось!
– Уилл…
Его прервал оглушительный вопль. Юноши развернулись, и у них на глазах Татьяна Блэкторн покачнулась, но Тесс успела подхватить ее. Сесили тем временем подбежала к просвету в живой изгороди и с ловкостью опытного Сумеречного охотника выхватила из ножен клинок серафимов. Уилл не расслышал, что она сказала, но клинок вспыхнул и озарил пламенем ее лицо.
Содрогнувшись от ужаса, он ринулся туда, где стояли девушки. Джем не отставал. Побледневшая Татьяна обмякла на руках у Тесс.
– Руперт! Руперт!
Тесс уже с трудом удерживала девушку, и Уилл хотел помочь ей, но Джем подбежал первым и подхватил Татьяну. Что ж, так оно и должно быть: ведь именно Джем, а не Уилл, был женихом Тесс.
Уилл быстро отвел глаза и повернулся к сестре, которая продиралась сквозь живую изгородь к окровавленным останкам Руперта Блэкторна, держа клинок высоко над головой.
– Сесили! – раздраженно крикнул Уилл.
Не успела девушка обернуться, как мир взорвался фонтаном грязи. Комья земли полетели во все стороны. В центре земляного гейзера, взметнувшегося высоко в небо, показалась гигантская слепая змея грязно-белого цвета – цвета мертвой плоти, как подумалось Уиллу. От нее исходил трупный смрад. Татьяна ахнула и потеряла сознание, повалив за собой и Тесс.
Червь извивался, пытаясь выбраться из-под земли. Пасть его открылась, как будто надвое разрезав голову твари. Внутри сверкнули острые, как у акулы, зубы, а из глотки вырвалось жуткое шипение.
– Стоять! – воскликнула Сесили и бесстрашно выставила вперед сияющий клинок серафимов. – Назад, проклятая тварь!
Червь пополз к ней. Она не сдвинулась с места, сжимая в руке клинок. Пасть червя была уже совсем близко, когда Уилл наконец подскочил к сестре и оттолкнул ее в сторону. Они вместе повалились в заросли, а мгновение спустя червь обрушился на землю в том месте, где только что стояла девушка, и вырвал зубами огромный ком дерна.
– Уилл! – Сесили неудачно дернулась, и клинок серафимов полоснул по руке Уилла, оставив красную царапину. Глаза девушки горели огнем. – И зачем ты это сделал?
– Ты не готова! – выкрикнул Уилл, вне себя от гнева и страха. – Ты можешь погибнуть! Не вмешивайся!
Он потянулся, чтобы отнять у нее клинок, но Сесили отшатнулась и вскочила на ноги. Червь между тем приготовился к очередному броску. Пытаясь отнять клинок у сестры, Уилл уронил собственный, и теперь тот лежал поодаль. Нефилим метнулся в сторону, и челюсти чудовища щелкнули всего в паре дюймов от него руки. Только теперь Джем подоспел на помощь парабатаю и вонзил и вонзил свой меч-трость в тело червя. Тот душераздирающе взвыл, попятился, разбрызгивая черную кровь, и с шипением скрылся за живой изгородью.
Уилл осмотрелся. Лица Сесили он не видел: Джем встал между нею и Бенедиктом и теперь весь был в грязи и черной крови. Чуть поодаль Тесс положила голову Татьяны себе на колени. Юбки девушек перепутались в один комок: ярко-малиновый наряд Татьяны сливался с испорченным золотистым свадебным платьем Тесс. Словно желая защитить Татьяну от вида изменившегося отца, Тесс склонилась над ней. Лицо ее было бледно, кровь демона покрывала волосы и одежду. Тесс подняла глаза и встретилась взглядом с Уиллом.
На мгновение и сад, и шум, и запах крови, и смрад, исходивший от демона, – все пропало, и Уилл с Тесс словно перенеслись куда-то далеко, где ничто не нарушало тишины. Уиллу захотелось подбежать к девушке, обнять ее. Защитить ее.
Но это было привилегией Джема, а не его. Не его.
На мгновение он прикрыл глаза, а когда снова открыл, Тесс уже поднялась на ноги и помогала подняться Татьяне, закинув ее руку себе на плечи. Татьяна все еще с трудом могла стоять без опоры.
– Нужно увести ее отсюда. Ее убьют, – сказал Уилл, осматривая сад. – У нее никакой подготовки.
Губы Тесс упрямо сжались.
– Я не хочу вас оставлять.
Сесили, казалось, была не на шутку испугана.
– А вы не думаете… Разве этот монстр не остановится? Она ведь его дочь. Если… если у него остались хоть какие-то чувства…
– Он только что сожрал своего зятя, Сеси, – отрезал Уилл. – Тесс, уведи Татьяну, если хочешь спасти ей жизнь. Держитесь возле дома. Ни в коем случае не позволяй ей вернуться, иначе все может закончиться катастрофой.
– Спасибо тебе, Уилл, – шепнул Джем, когда Тесс повела прочь спотыкающуюся девушку, и слова эти тремя кинжалами пронзили Уиллу сердце.
Всякий раз, когда Уилл пытался защитить Тесс, Джем решал, что он делает это ради него, а не ради самого себя. И всякий раз Уилл мечтал, чтобы Джем оказался прав. У каждого кинжала было собственное имя. Вина. Стыд. Любовь.
Сесилия неожиданно вскрикнула. Громадная тень заслонила собой солнце, живая изгородь не выдержала натиска, и над Уиллом нависла огромная красная пасть гигантского червя. С острых зубов капала тягучая слюна. Уилл потянулся за мечом, но червь уже приготовился к атаке. Из шеи монстра по-прежнему торчал клинок Джема, который Уилл узнал без промедления.
– Берегись! – крикнул Джем.
В следующую секунду червь снова обрушился на Уилла, но тот успел выставить перед собой меч, вошедший в нижнюю челюсть монстра. Червь снова зашипел и принялся плеваться кровью. Неожиданно что-то толкнуло Уилла под колени, и он тяжело упал, ударившись спиной о землю.
В легких не осталось воздуха. Юноша шумно вдохнул. Тонкий хвост червя обвился вокруг его ног. Уилл пытался отбиться. Перед глазами все плясало: испуганное лицо Джема, голубое небо…
Хлоп! Стрела вошла в хвост червя пониже колена Уилла. Хватка Бенедикта ослабела, Уилл откатился в сторону, встал на колени и заметил Гидеона и Габриэля Лайтвудов, которые уже спешили к месту сражения. В руках у Габриэля был лук. На бегу он снова натянул тетиву, и Уилл внезапно осознал, что Габриэль Лайтвуд только что выстрелил в собственного отца, чтобы спасти Уиллу жизнь.
Червь отпрянул. Джем тотчас подхватил парабатая и поставил на ноги, а затем поспешно огляделся по сторонам. Боевая трость снова была у него в руке. Демонический червь извивался в агонии, раскачивая огромной слепой головой. Во все стороны летели листья и ветки. В воздух поднялась пыль, и Сумеречные охотники закашлялись. Уилл расслышал кашель Сесили и мысленно вздохнул: надо было все-таки отправить ее обратно к дому, но она ни за что не согласится.
Щелкая челюстями, червь каким-то образом смог освободиться от меча, и тот упал между розовыми кустами, весь покрытый черной кровью. Червь пополз назад, оставляя за собой склизкий след. Гидеон был в перчатках, но все равно поморщился, поднимая меч.
Внезапно Бенедикт свернулся и, распахнув жуткую пасть, приготовился к прыжку, как кобра. Гидеон выставил меч перед собой. В сравнении с громадным чудовищем он казался просто букашкой.
– Гидеон! – крикнул Габриэль, мгновенно побледнев, и вскинул лук.
Уилл отскочил с дороги. Стрела пролетела совсем рядом с ним и вошла в тело червя. Тот взвыл, развернулся и удивительно быстро пополз прочь. Кончиком хвоста он зацепился за статую и сжал ее. Скульптура рассыпалась на множество осколков, и те дождем полетели в бассейн.
– Вот дела! Не повезло Софоклу, – заметил Уилл, когда червь исчез за беседкой в форме древнегреческого храма. – Никакого уважения к классикам!
Тяжело дыша, Габриэль опустил лук.
– С ума сошел? – с вызовом спросил он брата. – О чем ты думал? Зачем пошел на него?
Гидеон развернулся, и кончик окровавленного меча указал на Габриэля.
– Это уже не он. Габриэль, это больше не наш отец. Нельзя это отрицать…
– Я выстрелил в него! – воскликнул Габриэль. – Чего еще ты от меня хочешь, Гидеон?
Гидеон покачал головой, словно был недоволен братом. Даже недолюбливавший Габриэля Уилл проникся к нему сочувствием. Он ведь и правда подстрелил монстра.
– Нужно догнать его, – сказал Гидеон. – Он уполз за фолли…
– Куда-куда? – переспросил Уилл.
– За фолли, Уилл, – повторил Джем. – Это декоративная беседка. Внутри там, должно быть, пусто.
Гидеон покачал головой.
– Беседка гипсовая… Если мы обойдем ее с одной стороны, а вы с Джеймсом – с другой…
– Сесили, что ты делаешь? – перебил Гидеона Уилл.
Он понимал, что ведет себя, как рассерженный отец, но не мог с собой совладать. Сесили сунула клинок за пояс и теперь пыталась залезть на небольшое тисовое дерево в первом ряду изгороди.
– Зачем ты лезешь на дерево?
Сесилия сердито глянула на него сквозь пряди черных волос, растрепавшихся и падавших на лицо. Не успела она ответить, как раздался грохот, словно надвигалось землетрясение. Беседка взорвалась осколками гипса. Червь полз прямо на них с устрашающей скоростью поезда, мчащегося под откос.
Когда девушки добрались до лужайки перед особняком Лайтвудов, шея и плечи Тесс уже ныли от боли. Дышать было нелегко: Татьяна опиралась на нее всем весом, а под тяжелым свадебным платьем скрывался тугой корсет.
Но вот показались экипажи, и Тесс вздохнула с облегчением. На лужайке было так спокойно: экипажи стояли там, где их оставили, лошади жевали травку, громада особняка высилась над садами. Дотащив Татьяну до ближайшей кареты, Тесс открыла дверцу и помогла своей спутнице подняться внутрь. Каждая ступенька давалась той с огромным трудом, и Тесс поморщилась, когда девушка вцепилась в нее острыми ногтями.