– Тесс, – произнес знакомый голос. – Это вернет тебя к жизни на время, но ты держись. Не позволяй себе провалиться обратно в темное царство сна.
Тесс замерла, страшась взглянуть на говорившего.
– Джем? – прошептала она.
Склянка слегка звякнула, когда ее поставили на тумбочку возле кровати.
– Да, – ответил он. – Тесс, посмотри на меня.
Повернувшись, она подняла глаза.
Над ней склонился Джем – но уже не совсем он.
На нем была мантия Безмолвных Братьев, из широкого выреза которой выглядывал воротник обычной рубашки. Капюшон лежал на спине, лицо было открыто. Джем и впрямь изменился. В суматохе битвы в Кадер Идрисе у Тесс не было возможности рассмотреть его, но теперь она видела, что на щеках Джема начертаны руны – продолговатые, похожие скорее на шрамы, чем на метки Сумеречных охотников. В серебристых волосах юноши появились темные, почти черные прожилки – должно быть, таков был истинный цвет его волос. Его ресницы тоже потемнели и блестели, как шелк, на фоне бледной кожи, хотя и она уже не была столь бледной, как раньше.
– Как такое возможно? – прошептала Тесс. – Как ты можешь быть здесь?
– Совет вызвал меня из Безмолвного Города. – Голос Джема тоже изменился – в нем появился незнакомый холодок. – Мне дали понять, что на этом настояла Шарлотта. Мне позволили провести с тобой час – и ни минутой больше.
– Час, – пораженно повторила Тесс.
Подняв руку, она откинула волосы с лица. Наверное, она выглядела ужасно – ночная рубашка была вся измята, волосы спутались, губы пересохли и потрескались. Тесс потянулась к механическому ангелу, который всегда успокаивал ее в минуты волнения, но подвески у нее на груди не оказалось.
– Джем, я думала, ты умер.
– Да, – подтвердил он все тем же холодным и бесстрастным тоном, который напомнил Тесс об айсбергах, плававших в ледяной воде океана. – Прости меня. Прости, я не мог… Я не мог сказать тебе.
– Я думала, ты умер, – повторила Тесс. – Теперь я не верю, что ты настоящий. Ты снился мне снова и снова. Ты уходил от меня по темному коридору. Я все звала тебя, но ты не откликался, не поворачивался, не смотрел на меня. Может, и это тоже сон.
– Это не сон.
Джем поднялся на ноги и встал перед ней, сложив ладони вместе, и Тесс вспомнила тот миг, когда он сделал ей предложение. Он стоял точно так же, а она сидела на кровати и недоуменно смотрела на него.
Джем медленно разомкнул руки. На его ладонях, как и на щеках, были начертаны крупные черные руны. Тесс еще недостаточно хорошо знала Кодекс и не узнала их, но догадалась, что такие руны не наносили на кожу обычных Сумеречных охотников. В них явно таилась огромная сила.
– Ты сказал мне, что это невозможно, – прошептала Тесс. – Ты сказал, что не можешь стать Безмолвным Братом.
Он отвернулся. Теперь он и двигался иначе – мягко и бесшумно, как все Безмолвные Братья. Это и очаровывало, и в то же время пугало. Почему он не смотрит ей в глаза? Неужели он не в силах вынести ее взгляда?
– Я сказал тебе то, во что верил сам, – ответил Джем, посмотрев в окно. Болезненная хрупкость исчезла: скулы его уже не так резко выделялись на лице, на висках не лежали синие тени. – И это было правдой. Инь-фень в моей крови не позволял нанести мне на кожу руны Братства. – Тесс видела, как его грудь вздымается и опускается под мантией. – Я не раз пытался постепенно отказаться от инь-феня, но каждая такая попытка едва не убивала меня. Когда я прекратил принимать его, потому что больше порошка не осталось, я стал чувствовать, как отказывает мое тело. И я подумал, что терять уже нечего. – Глубокий голос Джема стал чуть теплее – неужели в нем говорила человечность? Неужели она рвалась на свободу сквозь броню Братства? – Я сказал Шарлотте, чтобы она призвала Безмолвных Братьев, и попросил их нанести руны Братства мне на кожу в самый последний момент, когда жизнь будет покидать мое тело. Я понимал, что из-за рун могу умереть в ужасных муках. Но другого шанса у меня не было.
– Ты говорил, что не хочешь быть Безмолвным Братом, что не хочешь жить вечно…
Джем сделал несколько шагов, остановился возле туалетного столика и взял что-то металлическое из шкатулки для драгоценностей. Тесс с удивлением поняла, что это ее механический ангел.
– Он больше не тикает, – сказал Джем.
Тесс не могла понять, что выражает его тон, – голос казался далеким, бесстрастным и холодным, как камень.
– У него больше нет сердца. Превратившись в ангела, я освободила его из механической тюрьмы. Теперь его там нет. Он больше меня не защищает.
Джем сжал ангела в руке, и кончики металлических крыльев впились ему в кожу.
– Я должен сказать тебе… – произнес юноша. – Когда Шарлотта вызвала меня сюда, я не хотел приходить.
– Ты не хотел меня видеть?
– Нет. Я не хотел, чтобы ты смотрела на меня так, как смотришь сейчас.
– Джем… – Тесс сглотнула и снова почувствовала горечь настойки, которую он дал ей. Нахлынули воспоминания – темнота Кадер Идриса, деревушка в огне, объятия Уилла… Уилл. Но она ведь думала, что Джем мертв. – Джем, когда я увидела тебя живым в Кадер Идрисе, я решила, что это сон, что этого не может быть. Я думала, ты мертв. Это был самый страшный момент в моей жизни. Поверь мне, пожалуйста, поверь – я всей душой возрадовалась увидеть тебя снова, когда я уже считала, что мне этого больше не суждено. Вот только…
Джем выпустил из ладони механического ангела, и Тесс заметила струйки крови, которые текли из крошечных ранок, оставленных острыми кончиками крыльев.
– Я кажусь тебе чужим. Кажусь тебе не человеком.
– Ты всегда будешь для меня человеком, – прошептала Тесс. – Но я теперь не могу разглядеть в тебе своего Джема.
Он закрыл глаза. Обычно у него на веках лежали темные тени, но теперь они исчезли.
– У меня не было выбора. Тебя похитили, и я попросил Уилла отправиться за тобой. Я не боялся смерти, но боялся покинуть вас. У меня не было другой возможности жить и бороться вместе с вами.
В его голосе за холодной отстраненностью Безмолвных Братьев проступил намек на былую страсть.
– Но я понимал, что теряю, – продолжил он. – Когда-то ты понимала мою музыку. А теперь ты смотришь на меня так, словно совсем меня не знаешь. Словно ты никогда не любила меня.
Тесс откинула одеяло и встала на ноги. Это было ошибкой – голова вдруг закружилась, колени подогнулись. В поисках опоры она хотела схватиться за столбик кровати, но вместо этого вцепилась в мантию Джема. Скользящим, легким, как дым, движением Джем подхватил девушку и помог ей удержаться на ногах.
Она замерла. Джем был очень близко – она должна была чувствовать тепло его тела, но тепла не было. Привычный запах дыма и жженого сахара исчез, остался только слабый аромат чего-то сухого и холодного, как камень или бумага. Тесс чувствовала биение его сердца, видела, как подрагивает жилка у него на шее, и внимательно смотрела на Джема, запоминая каждую черточку его лица: шрамы на скулах, шелк его ресниц, изгиб губ.
– Тесс, – произнес юноша, и слово это было похоже на стон, будто Тесс ударила его. На щеках его выступил легчайший румянец. – Боже…
Джем уткнулся лицом ей в шею, коснулся щекой ее волос, прижал ее к себе, положив ладони ей на спину. Тесс чувствовала его дрожь.
У нее словно камень с души упал – Джем был снова рядом, она снова обнимала его. Наверное, непросто поверить в реальность вещи, пока не дотронешься до нее руками. Джем, тот самый Джем, которого она считала мертвым, сжимал ее в объятиях, дышал, был жив.
– Твои чувства не изменились, – сказала Тесс. – Но выглядишь ты иначе. Ты теперь другой.
Услышав это, он отстранился, от напряжения закусив губу, и, осторожно придерживая Тесс за плечи, усадил ее на краешек кровати. Отняв руки, он сжал их в кулаки и сделал шаг назад. Тесс слышала его дыхание, видела, как пульсируют его вены.
– Я теперь другой, – тихо подтвердил он. – Я изменился. И ничего уже нельзя повернуть вспять.
– Но ты еще не стал одним из них, – возразила Тесс. – Ты говоришь… и видишь…
Джем вздохнул, глядя на столбик кровати так, словно в нем скрывались все тайны вселенной.
– Процесс идет медленно. Это целая серия ритуалов и процедур. Нет, я еще не стал истинным Безмолвным Братом. Но скоро стану.
– Значит, инь-фень не помешал?
– Мне повезло. При переходе мне было больно – ужасно больно, от этой боли я чуть не погиб. Они сделали все возможное. Но я никогда не буду таким, как остальные Безмолвные Братья. – Он опустил взгляд, и ресницы вуалью закрыли ему глаза. – Я не смогу быть таким, как они. У меня не будет такой силы, потому что некоторые руны Братства я просто не выдержу.
– Но теперь они могут подождать, пока в твоем теле не останется ни следа инь-феня?
– Нет. Мое тело теперь всегда будет в том состоянии, в котором было при нанесении первых рун. – Он показал на шрамы у себя на лице. – Из-за этого я не смогу овладеть некоторыми навыками. Мне придется гораздо дольше учиться, чтобы видеть и говорить, как Безмолвные Братья.
– Значит ли это, что они не отнимут у тебя глаза и не зашьют тебе рот?
– Я не знаю. – Его голос теперь звучал мягко, почти как у того Джема, которого знала Тесс. К его щекам прилила кровь – казалось, мраморная статуя постепенно оживала. – Они дадут мне время. Возможно, целую вечность. Я не знаю, что случится. Я отдал свою жизнь в их распоряжение. Теперь моя судьба в их руках.
– А если мы освободим тебя…
– Тогда оставшийся во мне инь-фень снова начнет действовать. Я превращусь в того, кем был раньше. Я снова буду умирающим наркоманом. Таков был мой выбор, Тесс, потому что иначе мне уготована смерть. Ты знаешь, что это так. Я не хочу покидать тебя. Даже зная, что вступление в Безмолвное Братство спасет меня, я сопротивлялся ему до последнего. Безмолвные Братья не могут жениться. У них не может быть парабатаев. Им можно жить только в Безмолвном Городе. Они не смеются. Они не играют на скрипках.
– О, Джем! – воскликнула Тесс. – Может, Безмолвные Братья и не играют на скрипках, но это ведь не под силу и мертвым. Раз у тебя нет иного способа выжить, в душе я радуюсь за тебя, хотя мое сердце и печально.