– Договаривались – ты не убиваешь детей, – в голосе Бекки звенела ярость.
– Она взрослая, – отрезал Унфелих. – Похожа на ту, которую мы ищем. Наверху никого?
– Никого, – глухо ответила она. – Пошли отсюда, пока не пришли чистильщики соловьиные.
– Никого он не вызвал. Не успел бы. Но вызвал бы, если бы я его не убил, – мягко осадил ее Унфелих. – Что-то ты мне не нравишься. Там точно никого?
– Проклятье, ты меня с собой взял, чтобы сомневаться?!
Раздалось три выстрела – аккуратно в те места, куда она указывала каблуком. Сквозь новые дырки в полу пробивался неуверенный рыжий свет.
– Видишь? Был бы там кто-то – забегали бы.
– Они здесь. Больше негде…
Уолтер медленно сделал глубокий вдох. Один, второй.
Ладони оставались сухими, а разум – ясным. Он не мог позволить себе бояться. И стоило ему подумать об этом – тень Джека появилась у проема. Он был таким же, как всегда. Ни следа мужчины, которого он видел в зеркале.
– Слушай, если он никого и не вызвал – они уже сами все узнали и едут сюда! Я с «Соловьями» дел иметь не хочу, это отморозки хуже ваших!
– Мне тоже не нужны проблемы. Я и так затянул, когда упустил ее на вокзале. Если сюда едут – они в любом случае не по воздуху принесутся, ближайшая деревня в получасе езды. И я сомневаюсь, что охрана в деревне. Но дом огромный, хоть и пустой. Мы не успеем его обыскать как следует, если он все же успел кого-то вызвать… – задумчиво протянул он.
– Знаешь, как охотятся на лис?
– Отто, чтоб тебя, я нарушаю все предписания! Ты в первый раз меня так подставляешь!
– Так уходи, чего ждешь. Вы разве не так делаете, когда опасно? Исчезаете?
– Именно так, поэтому я до сих пор не болтаюсь в петле и не собираюсь там оказываться! – кажется, Бекка по-настоящему разозлилась.
– Тогда почему ты здесь стоишь? Там на чердаке есть тряпки или что-то такое?
– Нет, – выплюнула она.
– Значит, обойдемся, – бесстрастно ответил он. Уолтер слышал, как двое людей ходят по комнате, раздается шорох, какие-то щелчки и металлический лязг. Он почувствовал, как пальцы словно сводит судорогой. Спусковой крючок казался ему ледяным.
Чтобы убить Унфелиха, нужно было спуститься по скрипучей лестнице. Вряд ли стрелять в любое мгновение был готов только Уолтер, к тому же он не мог понять, с какой стати Бекка пришла с Унфелихом, но пытается им помочь.
Эльстер замерла у него за спиной, вжавшись в угол. Она словно перестала существовать – он медленно погружался в какой-то особый транс – совсем не такой, как обычно. Стерлись все лица, все детали и эмоции. Все, что имело значение, заменили какие-то условные названия и чувства, с ними связанные. Девушка за его спиной – цель, которую надо защитить. Человек внизу – враг, разгорающаяся жажда. Доски, на которые нельзя наступать, были словно подсвечены красным.
Ружье – оружие, холодная тяжесть, продолжение руки, способ достижения целей.
Уолтер не двигался. Позиция была самой удачной – он увидит вошедшего, а вот у того глаза не сразу привыкнут к темноте.
Но никто не собирался входить.
Снизу ощутимо потянуло гарью. Уолтер слышал, что Бекка что-то зло и часто говорит, слышал шорох и тихий, настойчивый голос Унфелиха. Он различил в этом невыразительном бормотании какие-то особые нотки – кажется, их с Беккой связывало нечто большее, чем простое партнерство.
Впрочем, Уолтеру сейчас было наплевать на личные привязанности Унфелиха. Гарью снизу тянуло все ощутимее, а сквозь щели в полу начали проникать плотные дымные завитки.
– Уолтер… – едва слышно прошептала Эльстер.
Ружье дрогнуло в руках, как живое. Хлопнула дверь, шаги раздались на лестнице и затихли на первом этаже. Запах усиливался, снизу послышался нарастающий треск.
– Скажи мне, дом горит? – спокойно спросил Уолтер.
– Что?..
– Эльстер, дом подожгли или мне опять мерещится?
– Подожгли, – беспомощно ответила она. – Что делать?
– Выбираться. Он нам даже помог – все в дыму.
– Но он ждет на улице…
– Он там один. Если бы Бекка хотела ему помочь – выдала бы нас. В крайнем случае, вы с ней просто разойдетесь. Вот, держи, – он достал из внутреннего кармана конверт миссис Ровли, который так и не успел открыть, непрочитанное письмо Джека и смятые купюры.
– Уолтер…
Он жестом остановил ее. Может, стоило попрощаться сейчас. Но он не хотел – во-первых, напряжение было слишком сильным и не оставляло места нежным чувствам. Во-вторых, он боялся, что Эльстер потеряет самообладание и погубит обоих, если поймет, что он действительно готовится умереть.
Он открыл валяющийся под ногами саквояж и начал беспорядочно выкидывать вещи на пол. Надел пиджак, бросил Эльстер министрантскую куртку, сунул за пазуху скрутку Джека, завернутую в его платок. Наконец, он нашел, что искал – две маски, которые неизвестно зачем таскал с собой все это время.
Револьвер он отдал Эльстер.
– Помнишь, как стрелять?
– Да… – она смотрела на оружие с таким ужасом, будто он забрал его с трупа.
– Отлично. Не вздумай палить, пока я рядом, прикрывать меня или спасать, хорошо?
– Да, Уолтер… ты что, хочешь разделиться?
– Идем. Держись за мной, не высовывайся, старайся идти след в след, – ответил он, проигнорировав вопрос.
Не дожидаясь ответа, он мягко прошел к двери, не потревожив скрипучих досок, осторожно открыл дверь.
Все было затянуто дымом, кислотой проливающимся в легкие. На лестнице никого не было – кажется, Унфелих действительно вышел. И, скорее всего, стоит сейчас на углу дома, чтобы в него нельзя было незаметно прицелиться из окна.
Попытаться заманить его в дом?
Хотелось броситься на улицу, спасаясь от разгорающегося в одной из комнат огня, от дыма, просачивающегося через фильтры. Вывести Эльстер из разрастающегося кошмара. Вырваться к воздуху, сладкому от вереска, холодному и чистому.
Но он понимал, что с первым же вдохом впустит в грудь еще и револьверную пулю.
И вместо того, чтобы бежать к выходу, Уолтер зашел в комнату, откуда слышал голоса.
Томас лежал на полу. Тесс сидела рядом, обняв его за плечи и положив его голову себе на колени. К нарастающему чувству опасности добавилось инстинктивное омерзение, но он пересилил себя, быстро зашел в комнату и опустился на колени рядом с Томасом. Ему не требовалось даже искать пульс – фокусник был мертв, как и каждый человек, которому выстрелили в голову. Красное пятно растекалось по его свитеру на груди слева, кровь густо пропитывала черное кружево юбки Тесс.
Времени для прощания не было, но Уолтер, уходя, успел заметить, как запрокинула лицо Тесс Даверс. И на мгновение показалось, что перед ним – живая женщина, по лицу которой текут слезы, а мужчина на полу вдруг открывает синие глаза.
Кто из них теперь настоящий, а кто – механическая подделка, она или он, человек с гладким черным лицом, оставивший на чердаке почти всю человечность?
Дверь в комнату Томаса не была заперта. Совсем как в кошмаре Уолтера – Зои лежала поверх одеяла, вытянув руку к двери, а платье на спине пропитывала кровь. Она чернела на белом отложном воротнике и заплетала черные бусины в волосы, окрашивающиеся рыжим в отблесках пламени. Горела занавеска, и огонь уже перекинулся на рабочий стол, заваленный бумагами и какими-то странными механизмами. В проволочной клетке бился живой голубь.
Сделав Эльстер знак не входить, он все же подошел к кровати, судорожно провел над спиной Зои ладонью, нашел кончиками пальцев едва бьющийся пульс – видимо, Бекка сбила прицел.
Он затоптал начавший тлеть край покрывала, лежащего на полу, и накинул на Зои. Хотел поднять ее на руки, но не смог – ледяные пальцы, словно браслет наручников, сомкнулись на левом запястье.
– Брось ее, дурак! – голос Джека впился в виски, затопил разум едким дымом. – Хочешь с трупом побегать?!
– Она дышит, – огрызнулся он, пытаясь высвободить руку, пытаясь не думать, что делает.
– Ты скоро не будешь! Брось, если ты и убьешь Унфелиха – придут другие, пускай найдут тело! – Уолтер явственно слышал царапающее отчаяние, словно Джек сам не верил в свои слова, но не то продолжал играть роль, не то не мог отказаться от соблазнительного спасения ценой чужой жизни. – У тебя скрутка с собой, я помогу – ампутация занимает пару минут!
Рука сама потянулась к внутреннему карману – левая, ведомая ледяным прикосновением. Джек дотянулся из склепа, отдал ему эти проклятые инструменты, раз за разом искушая их использовать.
Раздался треск – упал тяжелый деревянный карниз, – и морок отступил, словно испугавшись.
– Молодец, Уолтер, – процедил Джек. – А ружье ты дашь девчонке? Ой, вот ведь незадача, она стрелять не умеет!
Уолтер зарычал от бессилия.
Выбор был очевидным. Эльстер можно было сказать, что Зои умерла. Можно было придушить ее, чтобы не погибла в огне.
– Она умерла. Ты хочешь, чтобы она была жива, и «Трель» заставляет ее дышать, – вкрадчиво произнес Джек.
– Лжешь, – оскалился Уолтер. – Это не может быть так.
И отогнал от себя эту мысль, будто звенящую муху – он потом подумает о той тьме, которую только что в себе нашел. Если останется жив.
Огонь растекался по столу, слизывая бумаги. Жар проникал сквозь пиджак и прилипал к коже.
Шансы выжить и так были призрачны. И они уменьшались, если Уолтер будет тащить раненую девушку.
Все его размышления заняли не больше минуты, хоть ему и показалось, что он простоял над залитой кровью кроватью столько, что дом должен был сгореть дотла.
– Ну и дурак, – зло отозвался Джек, глядя, как Уолтер поднимает Зои на руки. – Сдохнешь ты – они тоже умрут.
Он знал, что Джек прав. И на первом этаже, где дыма было меньше, опустил Зои на пол.
– Помоги лучше, – он поднял глаза на Джека и увидел, как исказилось его лицо – словно он предложил ему нечто непристойное. Но потом, к его удивлению, он опустился рядом с Зои на колени и провел кончиками пальцев по ее плечу.
– Запрокинь ей руку вот так, пулю не трогай – кровью истечет, сверни этот угол, положи сюда, порви рукав, перетяни здесь, – бесстрастно командовал он, иногда направляя его касаниями к левой руке.