– Да, да. – Шарлотта изо всех сил старалась скрыть раздражение. – Наверное, стоило сказать ей. Просто мне показалось, что сначала лучше поговорить с мистером Мортмейном. Ты, конечно, прав: он может вообще ничего об этом не знать. Но все-таки – какое странное совпадение! И честно признаться, Генри, я не очень-то верю в совпадения.
И она снова углубилась в свои записи об Акселе Мортмейне. Тот был единственным (и, по всей вероятности, внебрачным) сыном доктора Холлингворта Мортмейна, который поднялся за свою жизнь от скромной должности корабельного врача на судне, курсировавшем между Англией и Китаем, до богатого частного торговца, покупавшего и продававшего пряности, сахар, шелк и чай, а также, вероятно, опиум (на сей счет Шарлотта была согласна с Джемом, хотя и не стала вносить это в свои заметки). После смерти отца Аксель, которому на тот момент едва исполнилось двадцать, унаследовал его состояние и вложил деньги в строительство судов нового типа, куда более быстроходных, чем прежние. Всего за десять лет Мортмейн-младший удвоил, а затем и учетверил богатство отца.
Несколько лет назад он перебрался из Шанхая в Лондон, продал торговые суда и приобрел большую компанию, которая производила часы всех моделей: от карманных до напольных. Компания процветала, и Аксель Мортмейн был очень богат.
Экипаж остановился перед одним из ряда белых домов с выходящими на площадь высокими окнами. Генри высунулся из кареты, чтобы разглядеть номер на медной доске, прикрепленной к воротам.
– Похоже, приехали. – Он потянулся к дверце экипажа.
– Генри… – Шарлотта удержала его руку. – Генри, ты помнишь, о чем мы говорили сегодня утром?
Он грустно улыбнулся:
– Постараюсь не смущать тебя и не мешать расследованию. Честно говоря, иногда я задаюсь вопросом: зачем ты вообще берешь меня с собой в такие поездки? Ты же знаешь, как я теряюсь в разговорах с чужими людьми.
– Ничего подобного, Генри, – мягко возразила Шарлотта. Ей очень хотелось коснуться его лица, откинуть упавшую на глаза прядь волос… Но она удержалась. Она давно уже знала, что лучше не навязывать мужу свое сочувствие в такие моменты.
Оставив экипаж на попечение кучера (тоже одолженного Лайтвудом), они поднялись по ступенькам и позвонили в колокольчик. Дверь открыл лакей в темно-синей ливрее и с кислым выражением лица.
– Доброе утро, – произнес он надменным тоном. – По какому вопросу вы желаете видеть мистера Мортмейна?
Шарлотта бросила взгляд на Генри, но тот рассеянно смотрел вдаль, куда-то мимо лакея. Бог весть, о чем он размышлял в этот момент, – вероятно, о каких-нибудь шарикоподшипниках или других мудреных устройствах, – но, так или иначе, душой он был не здесь. Мысленно вздохнув, Шарлотта сообщила лакею:
– Я – миссис Грей, а это мой муж, мистер Генри Грей. Мы разыскиваем нашего кузена – молодого человека по имени Натаниэль Грей. Вот уже шесть недель от него не было никаких известий. Но нам известно, что он работает – или работал раньше – на мистера Мортмейна…
На мгновение в глазах лакея мелькнуло что-то похожее на беспокойство, хотя Шарлотта не могла бы утверждать этого наверняка.
– Мистер Мортмейн – владелец большой компании. Вы же не рассчитываете, что он осведомлен о местопребывании каждого работника? Это было бы невозможно. Полагаю, вам лучше обратиться в полицию.
Шарлотта прищурилась. Перед отъездом она начертила у себя на обеих руках руны убеждения. Редкий простец смог бы устоять перед этими могущественными знаками.
– В полицию мы уже обращались, но расследование пока не продвинулось ни на шаг. Это так ужасно! Мы очень беспокоимся о Нате. Если бы только мы могли увидеться с мистером Мортмейном хотя бы на минуту…
Лакей медленно кивнул, и Шарлотта расслабилась.
– Я доложу мистеру Мортмейну о вашем визите, – лакей отступил на шаг, пропуская гостей. Похоже, он и сам был ошарашен своей внезапной уступчивостью. – Подождите в вестибюле, пожалуйста. Он распахнул дверь, и Шарлотта проследовала в дом. Генри плелся сзади. Лакей принял у Генри пальто и шляпу, а у Шарлотты – накидку. Присесть им он не предложил, но Шарлотта великодушно списала это на сумятицу, воцарившуюся в голове простеца под действием рун убеждения. Когда он ушел, супруги стали с любопытством осматриваться по сторонам.
Потолок вестибюля был высокий, но без украшений. На стенах отсутствовали обычные для подобных домов пасторальные пейзажи и семейные портреты: их заменяли длинные шелковые флаги, на каждом из которых был вышит китайский иероглиф, обозначающий удачу. В одном углу красовалось чеканное серебряное блюдо, привезенное из Индии, а на стенах висели чернильные рисунки, изображавшие различные достопримечательности. Шарлотта узнала гору Килиманджаро, египетские пирамиды, Тадж-Махал и участок Великой Китайской стены. Очевидно, Мортмейн много путешествовал и весьма этим гордился.
Шарлотта повернулась к Генри, чтобы поделиться с ним наблюдением, но тот с отсутствующим видом смотрел на лестницу, снова погрузившись в свои мысли. Прежде чем Шарлотта успела хоть что-то сказать, лакей вернулся – и на сей раз одарил гостей любезной улыбкой.
– Проходите, пожалуйста.
Генри и Шарлотта прошли вслед за ним до конца коридора, где лакей открыл перед ними полированную дубовую дверь.
Супруги оказались в роскошном кабинете с широкими окнами, выходящими на площадь. Темно-зеленые занавески были раздвинуты; в комнату лился солнечный свет. Сквозь стекло Шарлотта увидела экипаж Лайтвуда, ожидающий их у тротуара. Лошадь жевала овес из торбы, а кучер сидел на козлах и читал газету. По другую сторону улицы изумрудным пологом покачивались ветви деревьев, но ни единого звука извне в кабинет не проникало. Да и в самом помещении царила тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов с выгравированным золотыми буквами на циферблате названием изготовителя: «Мортмейн и компания».
Мебель в кабинете была массивная, из темного дерева, а стены украшали головы животных – тигра, антилопы и леопарда, – и пейзажи, наподобие тех, которые Шарлотта рассматривала в прихожей. В центре комнаты стоял огромный стол красного дерева, на котором аккуратными стопками лежали бумаги. Каждая стопка была придавлена сверху тяжелой медной шестеренкой. В углу стола красовался окованный медью глобус с надписью на подставке: «Глобус Земли от Уайльда: все новейшие географические открытия!» Все территории в составе или под управлением Британской империи были выкрашены в розовато-красный цвет. Шарлотту глобусы простецов всегда ставили в тупик: в ее представлении мир имел совсем другую форму.
Человек, сидевший за столом, поднялся при их появлении. Это был невысокий, энергичного вида человек с седеющими бакенбардами. Кожа его казалась обветренной, как у моряка. Глаза были серые, но очень светлого оттенка, а на лице играла гостеприимная улыбка. Несмотря на элегантный, дорогой на вид костюм, нетрудно было вообразить этого человека стоящим на палубе корабля и пристально вглядывающимся в морскую даль. – Добрый день, – произнес он. – Уокер передал мне, что вы разыскиваете мистера Натаниэля Грея.
– Да, – к изумлению Шарлотты, Генри ответил первым. Обычно ему трудно было поддерживать беседу с незнакомцами. Но, проследив за взглядом мужа, Шарлотта поняла, что дело объясняется просто: Генри заметил на столе Мортмейна какой-то сложный чертеж и рассматривал его с любопытством и восхищением ребенка, попавшего в кондитерскую лавку. – Видите ли, он наш родственник, – добавил он.
– Мы очень признательны, мистер Мортмейн, что вы согласились уделить нам немного времени, – поспешно вставила Шарлотта. – Мы знаем, что Натаниэль – всего лишь один из многих десятков ваших служащих, но…
– Один из сотен, – поправил ее Мортмейн. Его приятный баритон окрасился нотками неподдельного удивления. – Я и правда не знаю всех своих работников по именам. Но мистера Грея я помню. Хотя, надо признаться, не припоминаю, чтобы он говорил, что состоит в родстве с Сумеречными охотниками…
6Чужая земля
Гоблинов не добры лица…
Не гляди на них, сестрица!
Гроздья винограда –
Из какого сада?
Чем их поливали,
Прежде чем сорвали?..
– Честно говоря, не таким я представлял себе бордель, – признался Джем.
Они с Уиллом стояли у входа в здание, которое Тесс прозвала Темным Домом, чуть в стороне от Уайтчепл-Хай-стрит. Дом казался темнее и мрачнее, чем запомнилось Уиллу, – как будто кто-то обмазал стены грязью.
– И как же ты его представлял себе, Джем? Ночных бабочек, машущих платками с балконов? Обнаженные статуи у входа?
– Я ожидал чего-то не такого унылого, – кротко пояснил Джем.
В точности о том же Уилл подумал и сам, когда пришел сюда в первый раз. Еще тогда его охватило странное чувство, что в этом доме давно никто не живет. Закопченные окна, давно не стиранные занавески…
Уилл закатал рукава:
– Наверное, придется выбить дверь…
– Или… – Джем повернул дверную ручку, – … или не придется.
Дверь распахнулась, и перед ними открылась темная прихожая.
– Да ты просто лентяй, – проворчал Уилл.
Вытащив из-за пояса охотничий кинжал, он осторожно переступил порог. Джем шагнул следом за ним, крепко сжимая в руке трость с нефритовым набалдашником. Он предпочитал прикрывать Уиллу спину: тот был чересчур легкомыслен и нередко забывал оглядываться.
Дверь за ними захлопнулась, и молодые люди очутились в полутемном вестибюле. Тот ничуть не изменился с первого визита Уилла: та же деревянная лестница, ведущая наверх, тот же растрескавшийся мраморный пол, тот же пыльный воздух…
Джем поднял руку, и вспышка колдовского света вспугнула стаю тараканов, так и прыснувших из-под ног во все стороны. Уилл поморщился: