– Конечно, нет. Девушкам не следует читать романы, – заявила Джессамина нравоучительным тоном – явно с чужого голоса. – Впрочем, это неважно. Послушайте меня, мисс Грей. У меня есть к вам предложение.
– Тесс, – автоматически поправила ее Тесс.
– Разумеется. Ведь мы уже стали лучшими подругами, – согласилась Джессамина, – а скоро станем еще ближе.
Тесс озадаченно уставилась на нее:
– Что вы имеете в виду?
– Этот ужасный Уилл наверняка уже сообщил вам, что мои родители, дорогие мои папочка и мамочка, мертвы. Но, полагаю, он не сказал, что они оставили мне приличную сумму в наследство. Когда мне исполнится восемнадцать, я получу эти деньги – всего через несколько месяцев. Вы, конечно, уже уловили суть проблемы?
Тесс, не видевшая в этом никакой проблемы, удивленно подняла брови.
– Я не Сумеречный охотник, Тесс. Я презираю нефилимов и все, что с ними связано. Я никогда не хотела стать охотником. Единственное, чего я хочу, – это как можно скорее уйти из Института и никогда больше не видеть никого, кто имеет к нему хоть какое-то отношение.
– Но я думала, ваши родители были Сумеречными охотниками…
– Никто не обязан становиться Сумеречным охотником, если он того не желает! – отрезала Джессамина. – Например, мои родители не хотели. Они вышли из Конклава еще в молодости. И мама ничего от меня не скрывала. Она сама не хотела, чтобы я связалась с Сумеречными охотниками. Она говорила, что более ужасной жизни для девушки нельзя и представить. Она мечтала о другой судьбе для меня. Надеялась, что я выйду в свет и буду представлена королеве, найду хорошего мужа и рожу очаровательных детей. Предполагалось, что буду жить обычной жизнью… – В глазах Джессамины зажегся голодный блеск. – Понимаете, Тесс, в этом городе полным-полно других девушек моего возраста, и вполовину не таких красивых, как я. Но они танцуют на балах, флиртуют, веселятся и находят себе мужей. Они берут уроки французского, а я учу эти ужасные языки демонов. Это нечестно…
– Но вы ведь все равно можете выйти замуж! – Тесс была озадачена. – Любой мужчина был бы счастлив…
– Я могу выйти замуж только за Сумеречного охотника! – Джессамина буквально выплюнула последние слова. – И жить, как Шарлотта. Одеваться, как мужчина, и сражаться, как мужчина. Это отвратительно. Женщинам не полагается так себя вести. Мы должны вить семейное гнездышко. Приносить радость мужьям. Вдохновлять и утешать их, словно нежные ангелы.
В голосе Джессамины не было ничего нежного или ангельского, но Тесс не стала ей на это указывать.
– Но я не понимаю, чем я…
Джессамина схватила ее за руку:
– Ну как же вы не понимаете? Я, конечно, могу уйти из Института, но не могу жить одна. Это было бы неприлично. Будь я вдовой – дело другое, но я – молодая девушка. Мне так нельзя. Только если бы у меня была компаньонка… сестра…
– Вы хотите, чтобы я выдала себя за вашу сестру? – изумилась Тесс.
– Почему бы и нет? – пожала плечами Джессамина, как будто в этом предложении не было ровным счетом ничего необычного. – На худой конец – за мою кузину из Америки. Да, так было бы еще лучше. К тому же, – добавила она рассудительно, – вам все равно некуда идти. Я совершенно уверена, что мы обе поймаем себе мужей в два счета.
У Тесс заныли виски. Она больше не могла выносить этих разговоров о ловле мужей, словно речь шла не о людях, а о каких-то бродячих котах.
– Я могла бы представить вас лучшим людям Лондона, – продолжала Джессамина. – Мы бы ездили на балы, на званые обеды… – Внезапно она умолкла и растерянно огляделась вокруг: – Но… где мы?
Тесс тоже огляделась. Дорожка превратилась в еле заметную тропу, змеящуюся между высокими кривыми деревьями. Больше не видно было неба, не слышно ничьих голосов. Джессамина остановилась, и лицо исказилось гримасой страха.
– Мы сошли с дорожки, – прошептала она.
– Ну, мы же можем вернуться, – заметила Тесс и повернулась, выискивая взглядом просвет между деревьями, проблеск солнца. – По-моему, мы пришли оттуда.
Внезапно Джессамина вцепилась в ее руку изо всех сил. Что-то… нет, кто-то появился перед ними на тропинке.
Существо было совсем маленьким: в первую секунду Тесс показалось, что это ребенок. Но когда оно выступило из тени, стало понятно, что перед ними мужчина – тощий, горбатый, одетый в какие-то лохмотья, как уличный торговец. Голову его покрывала потрепанная шляпа, сдвинутая на затылок, а лицо было морщинистым и белым, как старое заплесневелое яблоко. Из глубоких складок кожи сверкали черные глазки.
Он усмехнулся, обнажив зубы, острые, как бритвы:
– Славные девушки.
Тесс бросила взгляд на Джессамину; та напряглась, губы ее сжались в тонкую линию.
– Пойдем отсюда, – прошептала Тесс и потянула Джессамину за руку.
Медленно, как во сне, Джессамина позволила Тесс развернуть ее лицом в ту сторону, откуда они пришли.
Тесс глазам своим не поверила: человечек снова стоял перед ними, загораживая дорогу. Сквозь сплетенные ветви она различила залитую солнцем парковую лужайку, но та была далеко. Невероятно далеко.
– Вы сошли с дорожки, – монотонно, почти нараспев произнес незнакомец. – Славные девушки, вы сошли с дорожки. Вы знаете, что бывает с девушками, которые сходят с дорожки.
И он шагнул вперед.
Джессамина отчаянно сжимала зонтик, словно то была ее последняя надежда на спасение.
– Послушай, гоблин, или кто бы ты ни был… мы не ссорились ни с кем из Доброго народца, – проговорила она. – Но если вы тронете нас…
– Вы сошли с дорожки, – снова пропел человечек, подступая еще ближе. Тесс увидела, что его блестящие башмаки на самом деле вовсе не башмаки, а копытца. – Глупые нефилимы забрели в это место без Меток. Эта земля древнее, чем любые из ваших Соглашений. Это непростая земля. Если кровь ангела падет на нее, она породит золотые лозы с алмазными ягодами. Я требую вашей крови.
Тесс потянула Джессамину за руку:
– Джессамина, мы должны…
– Тесс, помолчи. – Резко выдернув руку из ее пальцев, Джессамина направила на гоблина зонтик. – Тебе это ни к чему. Ни к чему…
Существо бросилось на них. Рот его растянулся, кожа на лице лопнула, и Тесс увидела под ней его настоящее лицо – злобное, с ужасными клыками. Она завизжала и попятилась, споткнулась о корень и упала. Джессамина встряхнула запястьем, и ее зонтик раскрылся, как цветок.
Гоблин закричал, повалился на спину и завертелся на земле, продолжая визжать. Кровь струилась из раны на его щеке, заливая рваную серую куртку.
– Я тебя предупреждала… – тяжело дыша, прошипела Джессамина. – Я говорила тебе оставить нас в покое, ты, мерзкая тварь…
Она снова ударила гоблина, и тут Тесс заметила, что спицы зонтика мерцают странным золотисто-белым светом и, вдобавок, остры как иглы. Обтягивавшая их ткань в цветочек покрылась пятнами крови.
Завывая от боли, гоблин попытался прикрыться руками. Теперь он снова походил на горбатого старичка, и хотя Тесс понимала, что это лишь иллюзия, ей все равно стало его жалко.
– Пощадите, госпожа, пощадите…
– Пощадить?! – рявкнула Джессамина. – Ты хотел вырастить цветы из моей крови! Мерзкий гоблин! Дрянная, гадкая тварь! – И она хлестнула его зонтиком еще и еще раз, а гоблин только визжал и пытался защититься от ударов. Тесс села, отряхнулась и с трудом поднялась на ноги. Джессамина все еще выкрикивала ругательства, размахивая зонтиком, а гоблин извивался на земле, содрогаясь при каждом ударе.
– Ненавижу вас! – орала Джессамина. – Ненавижу вас, проклятые нижнемирцы! Все вы отвратительны! Отвратительны!
– Джессамина! – Тесс подбежала к девушке и обхватила ее, прижав руки к телу. Джессамина инстинктивно попыталась вырваться, и Тесс поняла, что долго она ее не удержит. Мисс Лавлейс оказалась очень сильной: под нежной кожей скрывались стальные мускулы. Но спустя мгновение она неожиданно обмякла на руках у Тесс и выронила зонтик.
– Не-е-ет! – взвыла она. – Нет, я не хотела! Не хотела! Нет!..
Тесс поглядела вниз. Гоблин скрючился у ее ног и лежал неподвижно, а из-под него растекались по земле струйки крови, словно темные плети виноградных лоз. Обнимая рыдающую Джессамину, Тесс невольно подумала: что же теперь вырастет на этой земле?
Разумеется, Шарлотта первой оправилась от удивления.
– Боюсь, я не вполне понимаю, о чем вы, мистер Мортмейн…
– Вы все прекрасно поняли. – Он улыбнулся озорной улыбкой от уха до уха. – Сумеречные охотники. Нефилимы. Так вы себя называете, не правда ли? Полукровки, потомки людей и ангелов. И это несколько странно: ведь в Библии нефилимы представлены как отвратительные чудовища.
– Вы знаете, полной уверенности в этом нет, – возразил Генри, в котором так некстати проснулся внутренний педант. – Весь вопрос в том, насколько точно это место переведено с с арамейского оригинала…
– Генри! – одернула его Шарлотта.
– Вы и вправду храните души убитых демонов в гигантском кристалле? – продолжал Мортмейн, таращась на гостей во все глаза. – Это великолепно!
– Вы имеете в виду пиксиду? – озадаченно спросил Генри. – Это не кристалл… скорее уж, деревянный ящик. И это не столько души… у демонов на самом деле нет души. Это просто энергия…
– Помолчи, Генри! – рявкнула Шарлотта.
– Не беспокойтесь, миссис Бранвелл, – со зловещим весельем в голосе обратился к ней Мортмейн. – Вы же и сами видите: я действительно все о вас знаю. Вы – Шарлотта Бранвелл, не так ли? А это – ваш муж, Генри Бранвелл. Вы управляете Лондонским Институтом, построенным на месте, где когда-то стояла Малая Церковь Всех Святых. Неужели вы и вправду надеялись, что я не пойму, кто вы такие? Особенно после того, как вы попытались зачаровать моего лакея? Видите ли, он плохо переносит чары. У него от них сыпь.
Шарлотта прищурилась:
– И каким же образом вы получили всю эту информацию?
Мортмейн подался вперед и воодушевленно потер руки: