Мортмейн бросил рассеянный взгляд на кусочек металла:
– Да… да, мы выпускаем такие детали. Ну и что?
– Две колдуньи, которые называли себя Темными Сестрами – и состояли в в «Клубе Пандемониум», – убивали людей. Молодых девушек. Совсем юных. И вот это мы нашли в подвале их дома.
– Я не имею никакого отношения к убийствам! – воскликнул Мортмейн. – Я никогда… Я думал… – На лбу его выступили капли пота.
– А что вы думали? – вкрадчиво поинтересовалась Шарлотта.
Мортмейн взял зубец дрожащими пальцами:
– Вы даже представить себе не можете… – Его голос на мгновение сорвался. – Несколько месяцев назад один из членов правления Клуба… обитатель Нижнего Мира, очень старый и очень могущественный, попросил меня продать ему со скидкой кое-какие детали. Шестеренки, кулачки и тому подобное. Я не спрашивал, зачем ему это нужно, – да и с чего бы спрашивать? В этой просьбе не было ничего подозрительного.
– А это случайно не тот самый человек, к которому ушел работать Натаниэль?
Мортмейн выронил зубец. Тот покатился по столу, и Мортмейн прихлопнул его рукой. Промышленник молчал, но страх, промелькнувший в его глазах, сказал Шарлотте, что она не ошиблась. Ее охватила дрожь азарта и предвкушения.
– Его имя! – потребовала она. – Назовите мне его имя.
Мортмейн уставился на стол:
– Это будет стоить мне жизни.
– А как насчет жизни Натаниэля Грея? – поинтересовалась Шарлотта.
Мортмейн покачал головой, стараясь не встретиться с ней взглядом:
– Вы понятия не имеете, насколько могуществен этот человек. И насколько опасен…
Шарлотта выпрямилась.
– Генри, – окликнула она. – Генри, дай мне, пожалуйста, устройство вызова.
Генри оторвался от чертежа и недоуменно заморгал:
– Но, дорогая…
– Давай устройство! – с нажимом повторила Шарлотта. Она терпеть не могла кричать на Генри: это было как ударить ногой щенка. Но иногда другого выхода не оставалось.
Генри все еще в растерянности подошел к жене, стоявшей перед столом Мортмейна, и вытащил что-то из кармана куртки. Это был темный продолговатый металлический предмет, покрытый с одной стороны какими-то странными циферблатами и шкалами. Шарлотта взяла его и помахала перед носом Мортмейна.
– Это устройство вызова, – сообщила она. – С его помощью можно созвать Конклав. Не пройдет и трех минут, как ваш дом будет оцеплен. Нефилимы вытащат вас отсюда за шиворот и отправят в руки опытных мастеров, которые сумеют развязать вам язык в два счета. Знаете, что происходит с человеком, если закапать ему в глаза кровь демона?
Мортмейн с ужасом уставился на гостью, но так и не выдавил из себя ни слова.
– Не испытывайте мое терпение, мистер Мортмейн. – Ладони у нее вспотели так, что она едва не выронила устройство, но голос оставался ровным. – Я не желаю вам смерти.
– Боже мой, да скажите же вы ей наконец! – взорвался Генри. – Поверьте, сопротивляться совершенно бессмысленно, мистер Мортмейн. Вы только сами себе осложняете жизнь.
Мортмейн закрыл лицо руками. «А ведь он всегда хотел встретиться с настоящими Сумеречными охотниками, – глядя на него, подумала Шарлотта. – Ну вот и встретился».
– Де Куинси! – выпалил Мортмейн. – Я не знаю его имя. Только фамилию – де Куинси.
«О небо!». Шарлотта медленно выдохнула, опуская устройство.
– Де Куинси? Неужели…
– Вы слыхали о нем? – уныло спросил Мортмейн. – Ну конечно, наверняка…
– Это глава могущественного клана вампиров, – неохотно пояснила Шарлотта. – Очень влиятельный нижнемирец и союзник Конклава. Не могу себе представить, чтобы он…
– Он – глава Клуба, – сообщил Мортмейн, все еще серый от страха. – Все ему подчиняются.
– Глава Клуба? А титул у него есть?
– Магистр, – ответил Мортмейн, несколько удивленный таким вопросом.
Шарлотта незаметно сунула устройство вызова в рукав. Пальцы почти не дрожали.
– Благодарю, мистер Мортмейн. Вы очень нам помогли.
Мортмейн воззрился на нее с запоздалым негодованием:
– Де Куинси узнает, что я сказал вам. И убьет меня.
– Конклав проследит, чтобы этого не случилось. И мы не станем упоминать ваше имя. Де Куинси попросту не узнает, что вы с нами встречались.
– Вы обещаете? – тихо спросил Мортмейн. – Ведь я всего лишь… как это вы говорите… глупый простец…
– Я полагаюсь на ваше благоразумие, мистер Мортмейн. Вы, кажется, начали осознавать свои ошибки. Конклав присмотрит за вами – и не только ради вашей безопасности: мы позаботимся, чтобы вы держались подальше от «Клуба Пандемониум» и других подобных организаций. Ради вашего же блага отнеситесь к нашей беседе как к серьезному предупреждению.
Мортмейн кивнул. Шарлотта направилась к двери, Генри двинулся за ней. Она уже стояла на пороге, когда Мортмейн заговорил снова:
– Это были только шестеренки и винтики, – тихо промолвил он. – Всего лишь детали. Совершенно безобидные.
К удивлению Шарлотты, ему ответил Генри, причем даже не обернувшись:
– Неодушевленные предметы и впрямь безобидны, мистер Мортмейн. Но не всегда можно сказать то же о людях, которые их используют.
Мортмейн не ответил, и Сумеречные охотники покинули его кабинет. Через несколько мгновений они уже стояли на площади, вдыхая свежий воздух – в той мере, в какой лондонский воздух вообще можно было назвать свежим. Но смог и угольная пыль, по крайней мере, не воняли отчаянием и ужасом, пропитавшими кабинет Мортмейна.
Вытащив устройство из рукава, Шарлотта вернула его мужу.
– Ну и что это за штука такая, Генри? – устало поинтересовалась она.
– Я над этим еще работаю. – Генри с любовью посмотрел на устройство. – Это прибор, который будет чувствовать энергию демонов. Я хотел назвать его Сенсором. Пока что он не готов, но я обязательно его доделаю!
– Не сомневаюсь, это будет великолепно.
Генри устремил на жену взгляд, полный любви, – тот самый, которого обычно удостаивались только его изобретения.
– Но до чего же ты находчива, Шарлотта! Надо же такое придумать – устройство, при помощи которого можно вызвать Конклав! Но как ты догадалась, что у меня при себе окажется подходящий с виду прибор?
– Главное, что оказался, – пожала плечами Шарлотта. – Спасибо тебе, дорогой.
Генри застенчиво улыбнулся.
– До чего же ты иногда бываешь грозная! И чудесная.
– Спасибо, Генри.
В Институт они возвращались молча. Джессамина уставилась в окно кареты и за всю дорогу не произнесла ни слова. Зонтик она держала на коленях, как будто не замечая, что кровь на спицах может измазать ее элегантный жакет. Когда экипаж остановилась, она вышла, опираясь на руку Томаса, а потом обернулась и подала руку Тесс.
Тесс удивленно взглянула на свою спутницу. Пальцы у Джессамины были ледяные.
– Пойдемте же! – нетерпеливо воскликнула Джессамина и потащила Тесс за собой ко входу в Институт, даже не взглянув на Томаса.
Вслед за Джессаминой Тесс поднялась по лестнице и прошла по длинному коридору. У одной из дверей Джессамина остановилась, втолкнула Тесс в комнату, вошла следом и закрыла за собой дверь.
– Я хочу вам кое-что показать, – заявила она.
Тесс осмотрелась вокруг. Это оказалась очередная спальня, которых в здании Института, очевидно, имелось превеликое множество. Однако Джессамина обустроила комнату по своему вкусу. Стены в нижней части были обшиты деревом, а выше – обиты розовым шелком. Кровать – застелена покрывалом в цветочек. На белом туалетном столике красовались дорогие аксессуары: подставка для колец, флакон цветочной воды, расческа с серебряной ручкой и зеркало.
– У вас очень милая комната, – сказала Тесс, пытаясь успокоить Джессамину, которая явно была уже на грани истерики.
– Слишком маленькая, – отрезала Джессамина. – Но это неважно… идите сюда…
Швырнув окровавленный зонтик прямо на кровать, она прошла через комнату в угол у окна. Тесс с некоторым недоумением последовала за ней. Там, в углу, обнаружился высокий стол, а на нем – кукольный домик. И вовсе не такой дешевый картонный домик на две комнаты, с каким Тесс играла в детстве, – о нет! Это была уменьшенная копия – совершенно прекрасная. Джессамина прикоснулась к домику, и фасад его распахнулся.
Тесс вздохнула от восторга. В домике было множество комнат, обставленных миниатюрной мебелью: деревянные стульчики, подушечки размером с булавочную головку, чугунная печь на кухне и даже настоящие – только совсем маленькие – картины на стенах. В комнатах сидели и стояли крохотные куклы с фарфоровыми головками.
– Это мой дом. – Джессамина опустилась на колени, чтобы удобнее было рассматривать домик, и жестом пригласила Тесс устроиться рядом.
Тесс неловко присела, стараясь не наступить на юбки Джессамины.
– Вы играли с этим домиком в детстве?
– Нет! – Джессамины раздраженно взмахнула рукой. – Это мой дом. Отец смастерил его для меня, когда мне было шесть. Точная копия нашего дома на Керзон-стрит. В столовой у нас были точно такие же обои, как здесь, – указала она на одну из комнаток, – а в кабинете отца – точно такие же стулья. Понимаете?
И она вперила в Тесс пристальный взгляд, словно рассчитывала, что та увидит в этом домике не просто дорогую игрушку, из которой Джессамина давно выросла, а нечто гораздо большее. Но Тесс не понимала, что именно.
– Очень красиво, – пробормотала она наконец.
– Видите, вот здесь, в гостиной, – мама, – Джессамина кончиком пальца коснулась одной из крохотных куколок, и та закачалась в своем плюшевом кресле. – А тут, в кабинете, – папа, читает книгу. – Ее рука скользнула по маленькой фарфоровой фигурке. – А наверху, в детской, – малышка Джесси. – В крошечной колыбельке и вправду лежала еще одна кукла, укрытая одеяльцем так, что виднелась одна только голова. – Потом они будут обедать здесь, в столовой. А потом мама и папа сядут в гостиной у камина. Или поедут в театр, на бал или на званый ужин… – Голос ее звучал монотонно тихо, словно Джессамина читала хорошо заученную литанию. – А потом мама поцелует папу, они пожелают друг другу спокойной ночи, разойдутся по своим комнатам и проспят