Это известие потрясло даже Уилла.
– Но Закон запрещает Детям Ночи убивать людей! – воскликнула Шарлотта.
– Как я уже сказала, де Куинси презирает Закон. Он убивает людей в насмешку над нефилимами – и, вдобавок, ему просто приятно убивать.
Губы Шарлотты побелели.
– И как давно это началось, Камилла?
«Так вот как ее зовут, – подумала Тесс. – Камилла». Французское имя; возможно, этим и объяснялся ее акцент.
– По крайней мере год назад. Возможно, и раньше, – равнодушно ответила леди Белькур.
– И вы до сих пор молчали? – возмутилась Шарлотта.
– Де Куинси – Повелитель Лондона, и плата за разглашение его тайн – смерть. – Зеленые глаза Камиллы потемнели. – Да и если бы я даже рассказала вам об этом раньше, толку бы от этого не было. Ведь де Куинси – один из ваших союзников. Вы не смогли бы ворваться к нему в дом, как к обычному преступнику. У вас же не было доказательств, а по этому новому Соглашению нефилимы могут принять меры лишь после того, как вампир причинит человеку вред при свидетелях.
– Верно, – неохотно согласилась Шарлотта. – Но если бы нам удалось проникнуть на одну из этих вечеринок…
Камилла рассмеялась:
– Де Куинси ни за что бы этого не допустил!
– Но вы-то можете туда попасть, – продолжала Шарлотта. – И вы могли бы привести с собой кого-то из нас…
Камилла встряхнула головой, и перо на ее шляпке заколыхалось.
– Вы предлагаете мне рискнуть собственной жизнью?
– У меня сложилось впечатление, что вы не очень-то живы, – заметил Уилл.
– Я ценю свое существование не меньше, чем вы – свое, – прищурилась леди Белькур. – Запомните это как следует. Вам, нефилимам, пора бы перестать считать неживыми всех, кто не живет в точности так, как вы.
– Леди Белькур, прошу прощения, – внезапно подал голос Джем, – но не могли бы вы сказать, чего именно вы хотите от Тесс?
Камилла посмотрела на девушку. Ее зеленые глаза блеснули в свете свечей, словно драгоценные камни.
– Вы можете превратиться в кого угодно? Имитировать все без исключения – и внешность, и голос, и манеры? Так, по крайней мере, мне рассказывали.
– Да, – неуверенно подтвердила Тесс. – Мне говорили, что становлюсь точной копией того, в кого превращаюсь.
Камилла по-прежнему пристально смотрела на нее:
– Надеюсь, так оно и есть. Если бы вы превратились в меня…
– В вас? – переспросила Шарлотта. – Леди Белькур, я не понимаю…
– А я понимаю, – перебил Уилл. – Если Тесс превратится в леди Белькур, она сможет проникнуть на вечеринку в доме де Куинси. И сможет стать свидетелем того, как он нарушает Закон. И тогда Конклав сможет принять меры, не преступая Соглашения.
– Да вы настоящий стратег, юноша, – улыбнулась Камилла, снова сверкнув своими белыми зубами.
– К тому же у вас будет возможность осмотреться в доме де Куинси. – добавил Джем. – И выяснить, почему он интересуется автоматонами. Если он и вправду убивает простецов, то, возможно, он это делает не только ради забавы. – Он многозначительно посмотрел на Шарлотту, и Тесс поняла, что он думает о телах, найденных в подвале Темного Дома.
– Надо придумать, как связаться с Конклавом из дома де Куинси, – подхватил Уилл. – Возможно, Генри сможет что-нибудь придумать. И было бы недурно запастись планом дома…
– Уилл, – перебила его Тесс, – я не…
– Разумеется, вы не пойдете туда одна, – отмахнулся Уилл. – Я отправлюсь с вами.
– Нет, Уилл! – взвилась Шарлотта. – Ты и Тесс – одни в доме, битком набитом вампирами? Я запрещаю!
– Но кого вы можете послать с ней, если не меня? – спросил Уилл. – Вы же понимаете, что я смогу ее защитить!
– Я сама могу. Или Генри…
Камилла, которая до сих пор только наблюдала за их разговором со смесью скуки и насмешливого любопытства, наконец вмешалась:
– Боюсь, на сей раз мне придется согласиться с Уильямом. На эти вечеринки пускают только близких друзей де Куинси, – естественно, вампиров и их слуг-простецов. Де Куинси однажды уже встречался с Уиллом, когда тот изображал богатого и глупого простеца, увлеченного оккультизмом. Думаю, он не удивится, если теперь увидит Уилла в роли раба.
Рабы… Тесс читала о них в «Кодексе»: это были простецы, поклявшиеся служить вампиру. Их еще называли омраченными. Раб повсюду сопровождал своего хозяина-вампира и кормил его своей кровью, а взамен время от времени получал немного крови своего хозяина. Кровь вампира укрепляла связь между хозяином и рабом и гарантировала, что после смерти человек превратится в вампира.
– Но Уиллу всего семнадцать, – запротестовала Шарлотта.
– Большинство рабов были обращены в рабство еще в юном возрасте, – возразил Уилл. – Вампиры предпочитают простецов помоложе: на них и посмотреть приятно, и меньше опасности, что у раба окажется дурная кровь. Кроме того, чем человек моложе, тем дольше он проживет, хотя и ненадолго. – Он самодовольно ухмыльнулся. – Среди членов Конклава немного найдется таких, кто сумеет убедительно изобразить молодого красивого раба: ведь в большинстве своем они уже не молоды…
– …и не красивы? – с усмешкой подхватил Джем. – Так вот почему я не могу сыграть эту роль?
– Нет, не поэтому, – возразил Уилл. – Ты сам понимаешь, почему.
Джем посмотрел на друга, пожал плечами и отвернулся.
– Я все еще не уверена, – промолвила Шарлотта. – Когда ожидается следующий прием, Камилла?
– В субботу ночью.
– Я должна посоветоваться с Конклавом, прежде чем дать согласие на эту авантюру, – вздохнула Шарлотта. – Кроме того, следует спросить согласия у Тесс.
Все обернулись и посмотрели на девушку. Та облизала пересохшие губы.
– Мой брат может находиться в доме де Куинси? – спросила та.
– Полной уверенности нет. Может быть. Но там наверняка будет кто-то, кому известно, что случилось с вашим братом, и это вполне возможно, – ответила леди Белькур. – Темные Сестры регулярно бывали на приемах де Куинси. Если захватить и допросить их или кого-то из их приспешников, вы получите ответы на некоторые свои вопросы.
Желудок Тесс сжался в тугой комок.
– Хорошо, я пойду туда, – кивнула она. – Но вы должны пообещать мне: если Нат там, мы спасем его, а если нет – то выясним, где его держат. Я хочу знать наверняка: все это затевается не только для того, чтобы поймать де Куинси, но и чтобы спасти Ната.
– Разумеется, – заверила ее Шарлотта. – Но я не знаю, Тесс… Это очень опасно…
– А вы когда-нибудь превращались в обитателя Нижнего Мира? – спросил Уилл. – Откуда вам знать, что это удастся?
Тесс покачала головой:
– Я никогда не делала ничего подобного. Но… я могу попробовать… Не могли бы вы дать мне что-нибудь из своих вещей? – обратилась она к леди Белькур. – Кольцо или носовой платок.
Камилла завела руки за голову, отвела с затылка серебристо-белые локоны, расстегнула свое ожерелье и протянула девушке:
– Вот. Возьмите это.
Джем, нахмурив брови, шагнул вперед, забрал ожерелье и сам передал его Тесс. Оно оказалось тяжелым, а квадратный рубин размером с птичье яйцо – холодным, как будто до сих пор лежал в снегу. Когда Тесс сжала его в кулаке, он обжег ей ладонь, словно осколок льда. Она сделала резкий вдох и закрыла глаза.
На сей раз превращение проходило не так, как всегда. Темнота вокруг сгустилась очень быстро, а свет, вспыхнувший вдали, оказался серебристым и вместо обычного тепла источал леденящий холод. Тесс потянула этот свет к себе, окуталась его сиянием и устремилась к самому его источнику. Ослепительно белые стены мерцающего света поднялись вокруг нее со всех сторон.
Грудь Тесс пронзила резкая боль, и на мгновение все перед глазами окрасилось в алый цвет крови. Тесс распахнула глаза…
…и снова очутилась в Святилище. Все смотрели на нее. Камилла слегка улыбалась, остальные же, казалось, были потрясены до глубины души – точь-в-точь, как тогда, когда она превратилась в Джессамину.
Но что-то во всем этом было не так. В душе она ощущала огромную, зияющую пустоту – не боль, но острое, ноющее чувство утраты. Дыхание перехватило, по всему телу пробежала судорога, и Тесс рухнула на стул, прижимая руки к груди.
– Тесс? – Джем присел рядом и взял ее за руку. В зеркале на дальней стене Тесс увидела свое отражение – или, вернее, двойника Камиллы. На плечи ее ниспадали сверкающие локоны, а платье стало тесным и едва прикрывало белоснежную грудь. Тесс покраснела бы от смущения… но для того, чтобы покраснеть, нужна была кровь, бегущая по жилам. «А у вампиров не бьется сердце», – с нарастающим ужасом вспомнила Тесс. Вампиры не краснеют, не дышат, им не бывает ни холодно, ни жарко… «Так вот что это за пустота внутри!» – осознала Тесс. Сердце ее и впрямь не билось. Она вдохнула со всхлипом и поняла, что все-таки может дышать – вот только телу этого не хочется и не требуется.
– Боже мой! – шепнула она, обращаясь к Джему. – Я… у меня не бьется сердце. Я чувствую себя так, словно умерла. Джем…
Он погладил ее руку – нежно, утешительно, – и посмотрел на нее своими серебряными глазами.
– Ты жива, – чуть слышно ответил он. – Ты просто находишься в чужом теле, но ты есть ты, Тесс, и ты жива. Знаешь, как я это понял?
Она покачала головой.
– Ты только что сказала: «Боже мой!» Ни один вампир не смог бы этого сказать. – Он сжал ее руку. – Так что душа твоя остается прежней.
Тесс закрыла глаза. Несколько секунд она сидела неподвижно, полностью сосредоточившись на теплой руке Джема, прикасавшейся к ее ледяной коже. В конце концов, дрожь, сотрясавшая ее тело, унялась; девушка открыла глаза и слабо улыбнулась Джему.
– Тесс, – окликнула Шарлотта. – С вами все в порядке?
Тесс отвернулась от Джема и посмотрела на Шарлотту, наблюдавшую за ней с беспокойством. Рядом с Шарлоттой стоял Уилл, но по лицу его невозможно было понять, о чем он думает.
– Вам придется немного попрактиковаться, – сказала леди Белькур. – Если вы хотите обмануть де Куинси, нужно научиться двигаться и держаться так же, как я. Например, я бы никогда так не плюхнулась на стул, как вы это сейчас сделали. – Она склонила голову набок. – Но, тем не менее, это впечатляет. Вас хорошо обучили.