– Брат Енох… – внезапно вспомнила она. – Знаете, что он сказал? Он сказал, что Нат не такой, как я, что он обычный человек. У него нет никаких особых способностей.
– И вас это расстроило?
– Не знаю. С одной стороны, я бы не хотела, чтобы он оказался… ну, в общем, таким, как я… Этого я не пожелала бы никому. Но если он не такой, как я, выходит, он вроде как и не совсем мой брат. Он определенно сын моих родителей. Но тогда чья дочь – я сама?
– Не стоит об этом думать. Конечно, было бы чудесно, если бы все мы точно знали, кто мы такие. Но это знание не приходит извне, оно внутри нас. «Познай себя», как сказал оракул. – Джем усмехнулся. – Прошу прощения, если это прозвучало слишком высокопарно, но я говорю только то, что постиг на собственном опыте.
– Но я-то не знаю себя! – выпалила Тесс и, смутившись, покачала головой. – Ох, простите меня! После схватки с де Куинси вам, наверное, кажется, что я ужасная трусиха. Плачу, что мой брат не оказался чудовищем, потому что у меня не хватает храбрости быть чудовищем в одиночку.
– Вы не чудовище, – возразил Джем. – И не трусиха. Напротив, меня поразила ваша отвага, когда вы решились выстрелить в де Куинси. Вы бы наверняка убили его, если бы в пистолете оставались еще пули.
– Да, наверное. Я хотела убить их всех.
– Что ж, об этом нас и просила Камилла. «Убейте их всех!» – сказала она. Возможно, тебе просто передались ее эмоции?
– Но у Камиллы не было никаких причин беспокоиться о Нате, а ведь я захотела их всех убить после того, как увидела, что они с ним сделали… и что еще собираются сделать… – Она судорожно вздохнула. – Не знаю, сколько там было от меня, а сколько – от Камиллы. И даже не знаю, вправе ли я была чувствовать нечто подобное…
– Вы имеете в виду, вправе ли девушка хотеть кого-то убить? – уточнил Джем.
– Да нет… я имею в виду, любой человек… Ну, не знаю. Возможно, вы правы.
Джем, казалось, смотрел сквозь нее – куда-то вдаль, за стену коридора, за пределы Института.
– На самом деле совершенно не важно, женщина ты или мужчина, сильная или слабая, здоровая или больная… Важно лишь то, что у тебя в душе, – убежденно произнес он. – Если у тебя душа воина, ты – воин. Человек – это пламя, а все остальное – лишь светильник. И какой бы формы, размера и цвета ни был этот светильник, пламя все равно остается прежним. – Джем смущенно улыбнулся. – Вот во что я верю.
Прежде чем Тесс успела ответить, дверь комнаты Ната открылась. Шарлотта вышла в коридор и устало кивнула в ответ на вопросительный взгляд Тесс.
– Брат Енох очень помог вашему брату, – сообщила она. – Но ему надо сделать еще очень многое, так что окончательный вердикт мы услышим только утром. Идите спать, Тесс. Не надо себя мучить – этим вы Натаниэлю не поможете.
Тесс взяла себя в руки и послушна кивнула.
– А ты, Джем… – Шарлотта посмотрела на юношу. – Не мог бы ты уделить мне пару минут? Может, пройдем в библиотеку?
Джем кивнул:
– Конечно. – Он поклонился и улыбнулся Тесс. – Увидимся завтра.
Джем последовал за Шарлоттой и вскоре скрылся за углом, а Тесс, не справившись с искушением, толкнула дверь комнаты Ната, но та оказалась заперта. Вздохнув, она повернулась и зашагала по коридору в другую сторону. Пожалуй, Шарлотта была права: ей и в самом деле нужно выспаться.
Но на полпути к своей спальне Тесс услышала какой-то страшный шум. Миг спустя навстречу ей выбежала Софи, державшая в руке ведро и колотившая им что было сил в одну из закрытых дверей.
– Его высочество нынче вечером изволят гневаться, – объявила она, когда Тесс подошла ближе. – Нет, вы только представьте себе: он швырнул ведро мне в голову!
– Кто? – удивленно спросила Тесс и тут же сама поняла, о ком идет речь. – А, вы об Уилле! Как он себя чувствует?
– Достаточно хорошо, чтобы бросаться ведрами, – раздраженно сказала Софи. – К тому же он меня обозвал. Первый раз слышу такое слово, но, думаю, это что-то на французском, а если так, то, скорее всего, означает шлюху. – Она поджала губы. – Сбегаю-ка я лучше за миссис Бранвелл. Может, хоть она заставит его принять лекарство, раз уж у меня не вышло.
– Лекарство?
– Он должен выпить вот это! – Софи сунула ведро под нос Тесс. Содержимое его на вид ничем не отличалось от обычной воды. – Должен, понимаете?! Или я уж даже и не знаю, что с ним случится!
– Я заставлю его выпить, – внезапно заявила Тесс. – Где он?
– Наверху, на чердаке. – Глаза горничной округлились. – Но я бы на вашем месте туда не ходила, мисс. Когда с ним такое творится, он просто невыносим.
– Неважно, – отмахнулась Тесс, протягивая руку. Софи с явным облегчением, хотя и не без опасения, вручила ей ведро, полное почти до краев и неожиданно очень тяжелое.
– Уилл Эрондейл должен научиться вести себя как мужчина, – добавила Тесс и ногой распахнула дверь, ведущую на чердак. Софи молча уставилась на нее, как будто Тесс сейчас сказала несусветную глупость.
За дверью оказалась узкая лестница, ведущая на самый верх здания. Тесс несла ведро перед собой, но, поднимаясь по ступенькам, все равно расплескала воду. Лиф ее платья промок, по коже побежали мурашки. Добравшись до конца лестницы, она вконец запыхалась.
Второй двери наверху не было: лестница выходила прямо на чердак – в огромную комнату, над которой крыша сходилась под такими острыми углами, что, казалось, потолок нависает прямо над головой. Через всю комнату тянулись под потолком массивные балки, а в крошечные квадратные окошки, расположенные вдоль стен, сочился серый предрассветный свет. На чердаке не было ни мебели, ни светильников – только голый пол и голые стены. Вторая лесенка, еще уже прежней, вела к закрытому люку в потолке.
Посреди комнаты, прямо на полу, лежал босой Уилл, распластавшись на спине. Рядом стояло еще несколько ведер, а дощатый пол вокруг был мокрым. Тесс увидела, как вода растекается ручейками, пропитывая доски и собираясь в лужицы. И в этих лужицах вода была красноватого цвета, словно смешанная с кровью.
Юноша прикрывал лицо рукой и беспокойно подергивался, словно его терзали спазмы. Когда Тесс подошла ближе, Уилл что-то пробормотал. Что-то, похожее на женское имя.
– Сесили… Сесили…
– Уилл? – окликнула Тесс. – Кого ты зовешь, Уилл?
– Опять ты, Софи? – ответил Уилл, не открывая глаз. – Я же сказал тебе, если принесешь мне еще хоть одно из этих адских ведер…
– Я не Софи, – перебила девушка. – Я Тесс.
На мгновение Уилл затих и замер. Только грудь его тяжело поднималась и опускалась. Его черные брюки и белая рубашка насквозь промокли, ткань липла к телу, а волосы – темными сосульками к голове и полу. Тесс подумала, что ему, должно быть, было очень холодно.
– Они что, послали вас? – наконец выдавил он. В голосе его звучало недоверие и еще что-то странное.
– Да, – ответила Тесс, решив не вдаваться в подробности.
Уилл открыл глаза и повернул к ней голову.
– Хорошо. Оставьте воду и идите.
Тесс поглядела на ведро. По какой-то необъяснимой причине ей не хотелось выпускать из рук его металлическую рукоятку.
– А что это такое? То есть… что это я вам принесла?
– А они вам не сказали? – Уилл удивленно заморгал. – Это святая вода. Чтобы выжечь то, что сейчас во мне.
Тесс уставилась на него в изумлении:
– Вы хотите сказать…
– Все время забываю, сколько вы всего не знаете, – проворчал Уилл. – Помните, как я укусил де Куинси? Ну вот. Я наглотался его крови. Не так уж много, но много и не требуется.
– Не требуется для чего?
– Чтобы превратиться в вампира.
Тесс чуть не уронила ведро.
– Вы превращаетесь в вампира?
Уилл усмехнулся и приподнялся на локте:
– Не пугайтесь. На превращение уходит несколько дней, но я бы до этого все равно не дожил. Впрочем, все это время меня бы неудержимо тянуло к вампирам – в надежде стать одним из них. Помните всех этих рабов на приеме у де Куинси?
– А святая вода?
– Противоядие. Мне нужно пить ее все время. Но от нее мне очень плохо – кашляю кровью и все такое…
– О боже! – Тесс протянула ему ведро, не сдержав гримасы отвращения. – Полагаю, вам все-таки стоит это взять.
– Разумеется. – Уилл сел и протянул руки, чтобы взять у нее ведро. Некоторое время он хмуро рассматривал его содержимое, а затем поднес ко рту. Сделав несколько больших глотков, он поморщился, вылил остаток воды себе на голову и отшвырнул в сторону опустевшее ведро.
– А это тоже помогает? – с откровенным любопытством спросила Тесс. – Если просто лить воду на голову?
Уилл издал странный звук, напоминавший смех лишь отчасти.
– Ну и вопросы вы задаете… – Он покачал головой, и капельки воды с его волос брызнули Тесс на платье. Белая рубаха его совсем промокла, и под ней четко обрисовывалась мускулистая грудь. Черные руны, просвечивавшие сквозь ткань, как будто горели черным пламенем… Тесс тяжело сглотнула.
– От крови вампира меня лихорадит, – пояснил Уилл. – Кожу жжет, как огнем. Так что… да… вода немного помогает.
Тесс молча смотрела на юношу. Когда она впервые увидела его в Темном Доме, ей подумалось, что еще никогда не видела настолько красивого человека. Но такого чувства, как сейчас, она еще никогда не испытывала: кровь прилила к ее щекам, сердце сжалось от нестерпимого желания прикоснуться к Уиллу, провести рукой по его влажным волосам, по его рукам, перевитым веревками мышц… прижаться щекой к его щеке и ощутить, как его ресницы щекочут кожу. Такие длинные ресницы…
– Уилл, – проговорила она неожиданно охрипшим голосом. – Уилл, я хотела вас спросить…
Он посмотрел на нее. Ресницы его слиплись и торчали стрелками.
– О чем?
– Вы ведете себя так, будто вам все безразлично, – выдохнула она. У нее было такое чувство, словно она только что взбежала на самую вершину холма, а теперь, перевалив вершину, неостановимо неслась вниз. – Но ведь у каждого есть что-то… что его волнует. Разве нет?