талась кровью.
По обе стороны от него и за спиной застыли механические люди. Один из автоматонов схватил отчаянно сопротивлявшуюся Джессамину, другой держал на руках Софи, которая, казалось, уже лишилась чувств.
– Джем! – закричала Джессамина. – Нат обманывал нас. Он все это время помогал Мортмейну… Магистр – это не де Куинси, а Мортмейн… У него пиксида…
Натаниэль резко обернулся.
– Заткните ей рот! – приказал он автоматону, державшему девушку.
Металлические руки сдавили Джессамину так, что лицо ее побелело от боли. Перехватив ее полный муки взгляд, Джем увидел, что механический человек, стоящий справа от Натаниэля, держит в руках хорошо знакомый ему золотой ящик.
Проследив за его взглядом, Натаниэль улыбнулся.
– Никто, кроме Сумеречных охотников, не может коснуться ее, – промолвил он. – Ни одно живое существо. Но механические люди не живые.
– И это все, что вам было нужно? – изумленно спросил Джем. – Пиксида? Зачем она вам понадобилась?
– Мой господин хочет использовать демоническую энергию, и он ее получит, – самодовольно объявил Нат. – И он не забудет, что эту пиксиду достал для него именно я.
Джем только головой покачал:
– И что он за это даст тебе? Что он дал тебе за то, чтобы ты предал свою сестру? Тридцать сребреников?
– Та тварь мне не сестра, – прошипел Натаниэль, и лицо исказилось от злобы.
– Действительно, в ваше родство трудно поверить, – легко согласился Джем, даже не пытаясь скрыть охватившую его ярость. – И как мы вообще могли подумать, что у вас с Тесс есть хоть что-то общее? Она настолько превосходит тебя…
– Плевать я на нее хотел, – бросил Натаниэль. – Она принадлежит Мортмейну.
– Я не знаю, что Мортмейн пообещал тебе, – ровным голосом продолжал Джем, – но клянусь: если ты причинишь вред Джессамине или Софи – и если ты вынесешь пиксиду за пределы – охоту за тобой откроет весь Конклав. Рано или поздно тебя выследят и убьют. Тебе не спастись.
– Ты не понимаешь, – возразил Натаниэль. – Вам, нефилимам, этого попросту не понять. Все, на что вы способны, – это угрожать мне. Самое большее, что вы можете предложить, – это оставить меня в живых. А Магистр может даровать мне вечную жизнь. – Он повернулся к механическому человеку слева от себя: – Убейте его!
Автоматон прыгнул на Джема. Двигался он куда быстрее, чем те существа, с которыми юноша столкнулся накануне на мосту Блэкфрайерз. Джему хватило времени лишь на то, чтобы нажать потайную кнопку. На конце его трости выскочило лезвие. Автоматон заскрипел, когда Джем вонзил лезвие в его грудь и начал рвать металлическую обшивку.
Несколько искр из разорванного корпуса автоматона попали на одежду Ната. Тот завопил и завертелся на месте, пытаясь потушить тлеющую ткань. Воспользовавшись моментом, Джем огрел его по спине тростью, и Нат со стоном повалился на колени. Двое механических солдат, державшие девушек, по-прежнему стояли неподвижно, как и тот, что держал пиксиду.
– Бросьте их! – закричал Нат автоматонам, которые держали Софи и Джессамину. – Убейте Сумеречного охотника! Убейте его! Вы слышите?
Механические люди разжали руки, и Джессамина с Софи кувырком полетели вниз по лестнице. Джем с облегчением вздохнул, однако отдыхать было еще рано. Он с новой силой замахал тростью, отбиваясь от двоих противником разом. Один из автоматонов отскочил, другой замахнулся – вместо руки у него был здоровенный куб, усеянный острыми шипами…
И тут за спиной Джема раздался чей-то крик, и мимо него пронесся Генри, размахивая огромным двуручным мечом. Жуткая рука механического человека, отрубленная по самое плечо, взлетела в воздух и с громким лязгом упала на булыжники.
– Джем! – послышался голос Шарлотты.
Юноша развернулся на месте и увидел другую механическую тварь, подбиравшуюся к нему сзади. Удар трости перерубил автоматону горло, а Шарлотта в тот же самый момент ударила механического человека под колени металлическим кнутом. Автоматон с тоненьким писком рухнул на землю.
Все было кончено. Бледная как мел Шарлотта сворачивала кнут, Генри опустил свой гигантский меч. Обломки разрубленного им автоматона разлетелись по всему двору. Джессамина и Софи крепко обнялись, прижавшись друг к другу. Джессамина поглаживала всхлипывающую горничную по спине, с ужасом поглядывая на украшавшие ее шею кровоподтеки. Поймав на себе взгляд Джема, мисс Лавлейс обернулась и впервые за все время их знакомства посмотрела на юношу так, словно была рада его видеть.
– Он сбежал… – тихо проговорила она. – Натаниэль. Он сбежал и забрал с собой пиксиду.
– Не понимаю… – растерянно пробормотала Шарлотта. – Брат Тесс…
– Все, что он рассказывал нам, было ложью от начала и до конца, – продолжала Джессамина. – Он просто хотел выпроводить вас из Института.
– Боже мой… – пробормотала Шарлотта. – Так де Куинси не врал… – Она потрясла головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. – Когда мы добрались до дома в Челси, при нем было всего шесть или семь вампиров – никакой сотни, о которой говорил Натаниэль, не было и в помине. И никаких автоматонов. Бенедикт убил де Куинси, но перед смертью тот успел поглумиться над нами. Тогда-то мы и узнали, что на самом деле Магистр – это Мортмейн. А я-то думала, что этот человек – обычный простец.
Генри спустился по лестнице, волоча за собой меч, который с каждым шагом ударялся о ступени, высекая искры из камня.
– Настоящее несчастье… – прошептал он и закрыл глаза.
– Но где же Уилл? – воскликнула Шарлотта. – И Тесс? Где они?
– Тесс – в Святилище. С Мортмейном. А Уилл… – Джессамина покачала головой. – Я его не видела.
– Он где-то в доме, – заверил Джем и мрачно посмотрел на возвышающееся перед ними здание Института. Сейчас он как никогда ясно помнил свое видение: Институт в огне, дым стелется по Лондону, и огромные механические твари, похожие на гигантских насекомых, шагают между домами. – Он пошел выручать Тесс.
Глаза Мортмейна налились кровью.
– Что ты творишь? – рявкнул он и шагнул к девушке.
Тесс слегка надавила на нож. Лиф ее платья окрасился кровью.
– Не подходи, – прошептала она. Мортмейн остановился, тяжело дыша.
– С чего ты взяла, будто меня волнует, жива ты или мертва?
– Ты же сам говорил, что создал меня, – ответила Тесс. – Значит, я зачем-то нужна тебе. Ты ценил меня и не хотел, чтобы Темные Сестры причинили мне вред. Понятия не имею зачем, но я тебе нужна… О, не я сама, конечно. Я не настолько наивна. Но тебе нужны мои способности. – Теплая кровь струйкой стекала по ее коже. Но боль была ничем в сравнении с тем удовольствием, что она испытала, увидев растерянный и испуганный взгляд Мортмейна.
– Чего ты от меня хочешь? – процедил он.
– Нет, это ты скажи, чего ты хочешь от меня! Скажи мне, для чего ты меня создал. Скажи мне, кто мои настоящие родители. Моя мать действительно была моей матерью? А мой отец?
Мортмейн улыбнулся – на сей раз совершенно искренне:
– Ты задаешь неправильные вопросы, Тесс.
– Почему я такая… такая, как есть… а Нат – обычный человек? Почему он не такой, как я?
– Натаниэль твой брат только наполовину. Он всего лишь человек, и, признаем честно, не лучший представитель рода человеческого. Не стоит огорчаться из-за того, что вы с ним не родные.
– Тогда… – Тесс прикусила губу. Ее сердце колотилось, как бешеное. – Моя мать не могла быть демоном. И она вообще не могла принадлежать к Нижнему Миру, потому что тетя Гарриет была ее сестрой, а тетя – самый обычный человек. Значит, все дело в моем отце. Мой отец был демоном?
Мортмейн криво усмехнулся:
– Отдай нож, и я тебе отвечу. Возможно, мы даже сможем вызвать ту тварь, которая тебя породила. Если тебе, конечно, хватит глупости этого пожелать.
– Значит, я чародейка, – не уступала Тесс. – Это ты хочешь мне сказать?
Бледные глаза Мортмейна были полны презрения.
– Если угодно, – согласился он. – Так или иначе, «чародейка» – это лучшее слово, которое может описать твою сущность.
В голове Тесс раздался голос Магнуса Бейна: «Вы – чародейка, даже если у вас нет ушей летучей мыши или козлиных копыт». И все же…
– Я тебе не верю, – заявила Тесс. – Моя мать ни за что бы не связалась с демоном.
– Она и понятия ни о чем не имела. – В голосе Мортмейна теперь сквозила жалость. – Не стоит думать, будто она сознательно изменила твоему отцу.
– Но если человек, которого я помню, не был моим отцом, а мой настоящий отец – демон, то почему же у меня нет никаких особых знаков, как у всех чародеев? – удивилась Тесс.
– Действительно, почему… – повторил Мортмейн, и его глаза зло вспыхнули. – Возможно, потому, что твоя мать понятия не имела, кем была на самом деле.
– Что это значит? Моя мать была человеком!
Мортмейн покачал головой:
– Пойми одну простую вещь: твое появление на свет было запланировано – и задолго до того, как я стал принимать участие во всей этой истории. Я лишь продолжил дело. Мне выпала честь наблюдать за тем, как в этом мире рождается нечто уникальное. И плоды моих трудов по праву должны были принадлежать мне. Я знал, что когда-нибудь женюсь на тебе и ты станешь моей навсегда.
Тесс в ужасе уставилась на него:
– Но зачем тебе это? Ты ведь даже не любишь меня. Ты меня совсем не знаешь.
– Это не имеет значения. Ты можешь стать такой, какой пожелаешь: уродливой или прекрасной, какой угодно. Лицо, которое ты носишь сейчас, – лишь одно из тысячи твоих лиц. Когда же ты наконец поймешь, что на самом деле нет никакой Терезы Грей?
– Уходи, – приказала Тесс.
– Что ты говоришь?
– Уходи. Убирайся из Института. И забери с собой этих механических тварей. Если ты не подчинишься мне, я убью себя.
– Сомневаюсь, что ты это сделаешь, – медленно покачал головой Мортмейн. – Возможно, когда-нибудь ты станешь настоящей чародейкой, но пока что ты еще дитя. Слабое и наивное… – Мортмейн приблизился к ней. – Насилие не в твоей природе.