– По-моему, он смотрит на нас свысока.
– Очень может быть. Коты вообще уверены, что они лучше всех на свете. – Джем почесал Черча за ухом. – Что ты читаешь?
Тесс показала ему «Кодекс»:
– Уилл дал мне это…
Джем потянулся и стремительно выхватил книгу у нее из рук. «Кодекс» все еще был раскрыт на странице, где Тесс прервала чтение. Джем быстро пробежал глазами текст и нахмурился:
– Разве ты этого не знала?
Тесс покачала головой.
– Нет… Я так мечтала о детях, – прошептала она. – А теперь даже представить не могу, что ждет меня в будущем. Слишком уж я не похожа на обычных людей.
Джем долго молчал, рассеянно поглаживая кота.
– Это не так уж плохо – быть не таким, как все, – наконец проговорил он и подался вперед. – Тесс, у тебя поистине уникальный дар. Ты не похожа ни на одного из всех чародеев, с которыми мы до сих пор имели дело. К тому же у тебя нет никаких чародейских отметин. Поэтому, мне кажется, отчаиваться рано.
– А я и не отчаиваюсь, – тихо промолвила Тесс. – Вот только… Я уже несколько ночей не могу уснуть. Все думаю о своих родителях. Я ведь очень хорошо их помню. И меня мучает один вопрос. Мортмейн сказал, будто моя мать не знала, что мой отец демон. Но ведь он мог и соврать? А еще он сказал, что она сама не имела понятия о своей природе. И что это значит? Может, мама знала, что я не человек? Почему они оставили Лондон – бежали тайно, как преступники, под покровом ночи? И если я появилась на свет из-за какой-то противоестественной связи, то как моя мать могла любить меня?
– Они спрятали тебя от Мортмейна, – предположил Джем. – Они, наверное, знали, что он хочет заполучить тебя. Все эти годы он разыскивал тебя, а твои родители и тетя пытались тебя защитить. Они очень любили тебя. – Джем пристально взглянул ей в глаза. – Не хочу давать тебе обещания, которые могу и не сдержать, но если ты действительно хочешь узнать правду о своем прошлом, то мы можем помочь тебе. В конце концов, мы все перед тобой в долгу. Так что если ты хочешь раскрыть тайну своего рождения, просто скажи.
– Да! Я очень этого хочу.
– Но учти: тебе может не понравиться то, что ты выяснишь, – добавил Джем.
– Всегда лучше знать правду, – покачала головой Тесс. – Я узнала правду о Нате – и это очень больно, но все-таки это лучше, чем ложь. Это лучше, чем любить кого-то, кто этого не заслуживает. Лучше, чем тратить чувства понапрасну. – Голос ее задрожал.
– Я полагаю, Нат любил тебя по-своему, но тебе нужно совсем не это, – задумчиво промолвил Джем. – Важно ведь, чтобы тебя не просто любили, а любили как должно.
– Как это все тяжело, – вздохнула Тесс. Она понимала, что не стоит жалеть себя, но ничего не могла с собой поделать. – Лучше оставаться одной.
Джем продолжал внимательно смотреть на нее. Красные руны горели на его бледной коже, и он от этого казался чуть-чуть похожим на Безмолвных Братьев.
– Мои родители умерли, как и твои. И сейчас моя семья – это Уилл, Генри, Джесси и Шарлотта. Более того: все, кто живет в Институте, – сироты. Иначе нас бы здесь не было.
– Знаю, – кивнула Тесс. – Прости меня. Я такая эгоистка… Я не думала…
Он поднял руку.
– Нет, что ты! Я ни в чем тебя не виню, – прервал он ее. – Ты здесь потому, что тоже осталась одна. Так же, как и Уилл. Так же, как и Джессамина. И так же, как Шарлотта и Генри. Где еще Генри мог бы устроить себе такую лабораторию? Где еще он нашел бы применение своему блестящему уму? И хотя Джессамина уверяет, что ее здесь все ненавидит, а Уилл ни за что не признает, что нуждается в друзьях, они оба тоже обрели здесь новый дом. Так что мы живем здесь не просто потому, что нам нужна хоть какая-то крыша над головой. Здесь наша семья.
– Но не моя.
– Она может стать и твоей, Тесс, – заверил ее Джем. – Когда я сюда приехал, мне было всего двенадцать. Тогда и представить себе не мог, что когда-нибудь это место станет моим домом. Лондон так не похож на Шанхай! И я каждый день плакал по своему настоящему дому, по своей погибшей семье. Но потом мы с Уиллом как-то зашли в одну лавчонку в Ист-Энде, и он купил мне это… – Джем достал из выреза рубашки цепочку, которая висела у него на шее, и Тесс увидела вырезанный из зеленого камня кулон в виде руки, сжатой в кулак. – Это нефрит, а Уилл знал, что нефрит привозят из Китая. Так он вернул мне частичку родины. И с тех пор я ношу его подарок, не снимая.
При упоминании об Уилле Тесс снова нахмурилась.
– Что ж… хорошо, что он хоть иногда способен на добрые дела.
Серебристые глаза Джема блеснули в колдовском свете.
– Как я понимаю, ты грустишь не только из-за того, что вычитала в «Кодексе»? Уилл тебя обидел? Что он тебе наговорил?
Тесс нерешительно молчала, а Джем просто сидел и смотрел на нее, не пытаясь поторопить.
– Он дал мне понять, что не хочет, чтобы я оставалась в Институте, – наконец выдавила она. – И теперь мне кажется, что поселиться здесь – это и вправду не такая уж хорошая мысль.
– Господи, ну и дурак же я! Сижу и болтаю тут всякую чепуху о семье и доме, – печально улыбнулся Джем. – Понятно теперь, почему ты смотрела на меня с таким видом.
– Прости, пожалуйста, – прошептала Тесс.
– Какая чепуха! Это Уилл должен просить прощения, – нахмурился Джем. – Знаешь, мне кажется, что он уже перешел границу дозволенного. Но ты не волнуйся, мы примем меры. К утру он уйдет.
Тесс вздрогнула и с ужасом уставилась на Джема.
– Ох… Нет! Не может быть…
Джем усмехнулся:
– Конечно, нет. Но хотя бы на секунду ты мне поверила – и тебе стало лучше!
– Даже и не передать, насколько, – и Тесс почувствовала, как губы ее сами собой разъезжаются в озорной улыбке.
– Уилл – тяжелый человек, – продолжал Джем. – Но ты понимаешь, семья – вообще дело непростое. Если бы я не был уверен, что Институт – это лучшее место для тебя, я бы не стал тебя в этом убеждать. Я понимаю, что сейчас ты чувствуешь себя изгоем. Тебе кажется, что ты никому не нужна и что у тебя в жизни больше не будет места счастью, не будет места любви… – Его голос дрогнул, и Тесс впервые услышала в нем нотку сомнения. – Но я даю тебе слово, что все будет хорошо.
Прежде чем Тесс успела ответить, что-то стукнулось в оконное стекло. Она бросила взгляд на Джема, но тот только пожал плечами. Тесс подошла к окну и увидела, что в стекло бьется маленькое крылатое создание, напоминающее крохотную птичку. Девушка потянула на себя створки, но те не поддавались.
Тесс обернулась – Джем уже стоял рядом. Он рывком распахнул окно, и крошечное существо метнулось прямо в руки Тесс. Острые металлические крылья сложились, глаза ангела закрылись, но в руках его по-прежнему сверкал маленький меч. «Тик-так, тик-так», – выстукивало его механическое сердце.
Джем отвернулся от окна. Ветер разметал его волосы, и в колдовском свете они сейчас сияли, словно расплавленное серебро.
– Что это такое? – изумленно спросил он.
– Мой ангел, – с улыбкой ответила Тесс.
Эпилог
Было поздно, и глаза у Магнуса Бейна уже слипались от усталости. Он положил «Оды» Горация на край стола и рассеяно взглянул на черное мокрое стекло. Окна его комнаты выходили на площадь, сейчас темную и безлюдную.
В последнее время он жил в доме Камиллы, которая оставила город сразу же после событий с де Куинс. Магнус написал ей, что опасность миновала, но она не торопилась возвращаться. Конечно, ей хотелось как можно скорее снова встретиться с ним, но мести своего клана она боялась намного больше.
Впрочем, он тоже мог уехать… Отправиться странствовать по свету. Этот дом, слуги, книги, даже его одежда – все принадлежало Камилле. В свое время Магнус прибыл в Лондон ни с чем и до сих пор не удосужился обустроить быт. Не то чтобы Магнус не мог заработать. В прошлом он был богат, но деньги всегда тяготили его. И в Лондоне он оставался лишь потому, что надеялся снова увидеть Камиллу.
Громкий стук в дверь прервал его размышления. Он обернулся и увидел застывшего в дверном проеме Арчера, верного раба Камиллы на протяжении вот уже многих лет. Лакей ненавидел Магнуса, опасаясь, что тот доведет до беды его любимую хозяйку, однако чувства свои был вынужден держать при себе.
– Вас желают видеть… сэр. – Арчер выдержал паузу перед «сэр», так что это слово прозвучало почти оскорбительно.
– В такой час? Кто?
– Кто-то из нефилимов, – с отвращением выплюнул лакей. – Говорит, у него к вам срочное дело.
«Скорее всего, Шарлотта», – подумал Магнус. Во всяком случае, больше ни с кем из нефилимов он дела не имел. В течение нескольких дней по ее просьбе он помогал Конклаву, стирая память перепуганным членам «Клуба Пандемониум». Но теперь все было закончено. Неприятная работа, но Конклав, как всегда, хорошо платил. Да и вообще с нефилимами не стоило ссориться…
– Он насквозь промок, – немного помолчав, добавил Арчер.
– Промок?
– Идет дождь, сэр, а джентльмен без шляпы. Я предложил просушить его одежду, но он отказался.
– Очень хорошо. Проводи его ко мне.
Губы Арчера расползлись в ехидной улыбке.
– Он ожидает вас в гостиной. Я решил, что ему не помешало бы согреться у огня.
Магнус вздохнул. Он, конечно, мог потребовать, чтобы Арчер проводил гостя в библиотеку – место, которое он любил в доме больше всего. Но в конце концов решил не связываться. Арчер и без того в последние дни пребывал в дурном расположении духа.
– Очень хорошо.
Довольный, Арчер бесшумно исчез, а Магнус с тяжелым вздохом направился в гостиную. Дверь была закрыта, но чародей видел выбивающийся из-под двери свет: в комнате ярко горел камин.
Это была любимая комната Камиллы. Она сама украсила ее. Стены были обиты шелком насыщенного красного цвета, сделанная на заказ мебель – из розового дерева. Окна, выходившие на площадь, были закрыты бархатными занавесками, доходящими до самого пола. Сквозь плотную ткань даже в яркий солнечный день не проникал ни один лучик. Кто-то стоял у камина, заложив руки за спину… кто-то стройный и темноволосый. Когда поздний гость обернулся, Магнус сразу признал его.