— Мм… вряд ли, — пробормотал Петсон, продолжая читать.
Он нашёл то, что искал о Полхеме. Написано было не так уж много, и ничего полезного для себя старик не отыскал, зато там были три маленьких чертежа механических букв. Петсон близоруко сощурился. Финдус пролез между ним и книгой и тоже изо всех сил прищурился.
— Думаешь, я уже прочитал? — спросил Петсон и улыбнулся, глядя на упрямого кота.
— А то как же? — решительно заявил Финдус. — И думать закончил. Сейчас мы сыграем в крестики-нолики.
Они сыграли в эту игру на свой манер — кусочками сахара на клетчатой скатерти. Финдус всё время менял правила — непременно в свою пользу. Как же иначе?
А потом пришла пора спать.
Когда они улеглись, Петсон всё думал о Полхеме и механическом алфавите. Ему казалось, что он видел изображения всех моделей когда-то давно, но он их плохо помнил, кроме тех, что были в книге.
Вот бы ему быть таким изобретательным, как Полхем! Или хотя бы жить по соседству, чтобы можно было зайти и посоветоваться насчёт механического Деда Мороза.
Когда Петсон засыпал, ему привиделось, как он подходит к дому, поразительно похожему на его столярку. Над дверью виднелась вывеска: «МЕХАНИЧЕСКАЯ МАСТЕРСКАЯ ПОЛХЕМА».
Петсон входит, звенит дверной колокольчик. Внутри всё как в старинной лавке, но он узнаёт мастерскую. За прилавком стоит человек в маске Деда Мороза. Петсон знает, что это — Полхем.
— Добрый день, Петсон, давно не виделись, — говорит Дед Мороз.
Его голос доносится словно из глубокого колодца.
— Добрый день, Полхем, — осторожно отвечает Петсон. — Вот и Рождество скоро. С наступающим!
— Знаю, знаю. Я уже в Деда Мороза вырядился. Чем могу быть полезен?
— Мехунический ильфувит…
— Что? — строго спрашивает Полхем.
— То есть механический алфавит.
— Так бы и говорил, — ворчит Полхем. — Сейчас будет.
Из-под прилавка он вытаскивает большой ящик с разными моделями механических букв. Петсон внимательно их разглядывает. Здесь — всё, что он хотел знать, но некоторые буквы трудно разглядеть. Он берёт одну.
— Эй ты, осторожней, — резко говорит Полхем. — Если сломаешь, заберу у тебя кота.
Петсон быстро кладёт букву на место.
— Вот так-то, — говорит Полхем. — Смотри, но не трогай.
После паузы он неприязненно продолжает:
— Нерешительный ты какой-то. Тормозишь часто. Может быть, взглянем на что-нибудь другое? Как насчёт механической куклы?
Полхем достаёт деда-мороза, заводит его ключиком и ставит на прилавок. Кругом — почти полная тьма, освещена только фигурка. Лавка, недавно напоминавшая столярную мастерскую, сейчас кажется пустой тёмной комнатой. Движения у куклы плавные и естественные, как у человека. Она подходит к Петсону и сбрасывает мешок со спины. Затем вынимает куклу поменьше, которая выглядит как Финдус, и та говорит: «С Рождеством, Петсон! А есть ли в этом доме послушные старики?»
Петсон хватает игрушечного Финдуса, но, когда старик дотрагивается до него, дед-мороз застывает, его рука падает вниз и сам он падает на пол, как марионетка.
Петсон с испугом смотрит на Полхема. У того ужасно рассерженный вид, даже глаза горят.
— Ты сломал мою заводную куклу! — кричит он. — Испортил моё самое лучшее изобретение!
Он отшвыривает куклу и стучит кулаком по прилавку. Раздаётся такой жуткий грохот, что Петсону хочется бежать, но он не может. Ему становится совсем страшно, а Полхем издевательски смеётся:
— Ты, наверное, думаешь, что я — Кристофер Полхем? Ошибаешься, Петсон. Я — Дед Мороз!
Он срывает с себя маску Деда Мороза, и Петсон видит, что это он сам.
Петсон вскочил в холодном поту. Какой жуткий сон! Он зажёг лампу на тумбочке у кровати и увидел, что в комнате всё как обычно, Финдус лежит на месте и сладко спит. Старик успокоился. Вскоре от сна у него осталось лишь туманное воспоминание, как от чего-то давным-давно прошедшего. К сожалению, механический алфавит, который он так отчётливо видел, тоже пропал. Петсон погасил лампу и вскоре заснул.
Утром он проснулся, как обычно, от того, что Финдус прыгал у него на животе и вопил:
— Вставай, Петсон, уже утро! Пора завтракать!
Когда Петсон сидел на краю кровати и натягивал шерстяные носки, он обратил внимание, что книга, которую он читал перед сном, лежит на тумбочке раскрытая. Вся внутренняя сторона обложки испещрена кругами, прямыми линиями, стрелками. Он пригляделся и узнал три рисунка из механического алфавита Полхема. Но кроме них были картинки ещё не менее десяти других «букв»!
Петсон не знал, что думать. Он не помнил, чтобы он просыпался ночью, тем более чтобы он сидел и рисовал. Даже карандаша поблизости не было. Он смутно помнил, что ему снился какой-то мерзкий сон. Магазин и Полхем… Ему, наверное, снился этот алфавит, он проснулся и зарисовал то, что видел, а потом всё напрочь забыл. Однако Петсон не узнавал свою руку в этом чертеже, рисунок словно был сделан кем-то другим. В то же время он ещё никогда не рисовал во сне.
— Хватит читать, Петсон, — заныл Финдус. — Давай завтракать!
— Да-да, сейчас, — пообещал Петсон. Вид у него был очень довольный. — Полхем вроде как навестил нас ночью — решил помочь смастерить моё изобретение.
Глава 8
Уже за завтраком Петсон был целиком поглощён мыслями, как он будет мастерить свою машину. Он думал, пока варил кашу, делал наброски, пока пил кофе, и внимательно изучал рисунки, появившиеся за ночь. Под конец он точно знал, что нужно сделать, чтобы Дед Мороз мог выйти из ящика, немного постоять неподвижно, а затем отправиться обратно в ящик. Ему не терпелось пойти в столярку. Когда Петсон одевался, у него был такой вид, будто он опаздывает на автобус.
— Ты опять уходишь думать? — спросил Финдус. — А мне что делать?
— Не знаю, — ответил Петсон. — Хочешь — пойдём со мной, не хочешь — оставайся дома. Но сначала доешь завтрак. А я пошёл. Пока.
Финдус увлечённо погнал сонную муху в одну сторону, хотя та направлялась в другую. Он позабыл о завтраке, хотя недавно только о нём и думал. Озадаченный тем, что остался наедине со своей кашей, он уселся её доедать. Но каша уже остыла. «Вечно в этом доме подают холодную кашу», — подумал котёнок.
Пришла крохотная старушонка, уборщица, и смела крошки со стола. Вид у неё был недовольный из-за того, что кругом не прибрано.
— Мило, да? — жаловался Финдус. — Убежать вот так, чтобы думать и мастерить мухонический подкладыватель дров, когда я даже кашу не доел.
— Сам бы чем дельным занялся, вместо того чтобы играть и лентяйничать дни напролёт! — строго заметила старушонка. — Работать нужно и прибирать!
Она стала подметать ещё энергичнее. Финдус показал ей язык.
— Я тоже что-нибудь изобрету, — решил он. — Что-нибудь мухоническое.
Он секунду подумал, что бы ему изобрести. И тут увидел кофейник.
— Мухонический кофейник! Вот что нам необходимо! Мне нужно поразмыслить и потянуть себя за ухо.
Он стал ходить кругами, подражая Петсону, — тот всегда так делал, когда размышлял.
— Доешь кашу! — потребовала старушонка.
— Мм… — промычал Финдус, задумчиво посмотрел в потолок и почесал подбородок.
С потолка свисал крюк, к которому была подвешена лампа. Кот проверил, насколько сильно нужно наклонить кофейник, чтобы кофе полился из носика, и немного покачался на стуле.
— Вот именно… — рассуждал он.
Внезапно он остановился, глубоко задумался, а потом так резко вскочил с места, что муха в испуге заметалась по кухне.
— Теперь я знаю!
Он нашёл в гардеробе шнур и начал приматывать его там и сям: наверху к крюку, внизу к кофейнику, наверху к карнизу, внизу к стулу…
Он делал и переделывал, привязывал и отвязывал. Наконец, всё было сделано так, как задумал Финдус. Задние ножки стула были приподняты над полом. Когда котёнок нажимал на стул, верёвка тянула кофейник, тот наклонялся и из него выплёскивалось немного кофе.
Идея заключалась в том, чтобы кофе налился сам, когда Петсон придёт и сядет на стул. Пока что кот забыл поставить чашку под носик, и кофе пролился на стол, но в остальном всё было отлично.
Потом ему пришло в голову, что, если Петсон останется сидеть, кофе будет продолжать литься, хотя чашка уже наполнилась. Надо было придумать что-то такое, что заставило бы Петсона подняться до того, как кофе перельётся через край чашки. Эта непростая задача требовала некоторого размышления.
Но Финдус был необычайно умный кот. Он сбегал и принёс из постели грелку, вылил из неё воду и попытался надуть её, правда безуспешно. Тогда он нашёл воздушный шарик и небольшую пробку в швейной шкатулке. Он засунул шарик внутрь грелки, надул его и заткнул грелку пробкой. Потом положил грелку на пол и топнул по ней. Если топнуть посильнее, пробка вылетала, громко пукнув. В точности, как задумал Финдус. Кот снова надул шарик в грелке и подложил грелку под ножки стула. Ещё ему понадобилась деревяшка — положить поверх грелки. Хлебная доска подошла в самый раз. Всё готово! Кот был страшно доволен.
На то место, куда пролился кофе, он поставил поднос с пятью чашками:
— Ну, теперь хоть в одну да попадёт. Пойду за Петсоном.
— Кругом только мусор да беспорядок! — снова заворчала старушка.
Только кот собрался уйти, как у чёрного хода появилась какая-то женщина, постучала в дверь и вошла.
— Добрый день, а Петсон дома?
Она возвращалась с приходского собрания и хотела продать лотерейные билеты перед рождественским базаром. Финдус подумал, что мог бы опробовать своё изобретение на ней, и предложил ей войти. Он, конечно, ничего не сказал, потому что только Петсон понимал его язык, но по преувеличенно вежливому поклону кота гостье стало ясно, что её приглашают в дом.
— А Петсона нет? Он, наверное, скоро придёт?
Женщина вытянула шею и неуверенно заглянула в гостиную.
Финдус схватил её за рукав и проводил к стулу. Она с удивлением посмотрела на шнуры и прочие странности. Ей не хотелось садиться на этот стул, но Финдус проявил настойчивость.